Турнир

1. Трис

Сомнения – вот в чем состояла проблема. Смутное беспокойство, беспричинные опасения, но прежде всего, сомнение в том, что он воспринимает все происходящее адекватно. Однако в первое время он гнал подозрения прочь. Трис ведь точно знал, что делал и почему. «Отец» все ему рассказал и объяснил. Но так ли все обстояло на самом деле? Всю ли правду рассказал ему тан Густав Мишильер, подарив вторую жизнь? О прошлом, о настоящем, о том, что случилось, и о том, что еще только должно произойти? Но, возможно, «отец» и сам не знал, с какими силами затевает игру?

Начать, хотя бы, с воскрешения Источника. «Отец» говорил об этом деле, как о чем-то само собой разумеющемся. Найди девственницу, уговори отдаться и отымей ее там и тогда, где и когда это послужит общему благу. Описание ритуала, его этапы, слова и действия – все это выглядело более чем достоверно. Однако после всего, что случилось в пещере под палаццо Коро, Трис не был так уж уверен в том, что Густав Перигор-Мишильер действительно понимал природу задуманного им колдовства. В конце концов, Источники никогда не являлись темой исследований «отца», а вся известная Трису литература вопроса большей частью основывалась на домыслах, логических выкладках и философских спекуляциях. Фактов же было мало, и Трис догадывался, отчего это так, а не иначе. Он ведь тоже – даже если бы знал все подробности, которых он, к сожалению, пока не знает, - никогда не запишет на бумаге или пергаменте историю, что приключилась с ним и Габи. Потому что это не его тайна, не их с Габи личный секрет. Это тайна клана. Один из тех секретов, из которых и строится фундамент процветания семьи и рода. Так что, нет, на официальном уровне никто толком не знал, что из себя представляет феномен Источников. А между тем, правы, по-видимому, оказались те колдуны, которые считали, что Источники – это персонификация магических потоков высокой интенсивности.

Согласно одной из самых древних концепций, объясняющих природу магии, ее источником являются звезды и раскаленные недра планет. Теория эта была по большей части умозрительной, хотя кое-кто из ученых колдунов сумел экспериментально доказать достоверность хотя бы некоторых из ее аспектов. Итак, звездная плазма и раскаленное тело земного ядра порождают магию в таких огромных количествах, что она просачивается сквозь земную кору на поверхность Земли или достигает этой поверхности, преодолевая в вакууме огромное расстояние от Солнца до Земли. Кое-что так же приходит на Землю вместе с лунным и звездным светом. Эти четыре источника магии разнятся, как по мощности, так и по характеру самой силы. Это, по-видимому, и объясняет существующие различия между магами, скажем, Земли или Огня.

За многие тысячелетия, - а на самом деле, за миллионы лет, - магическая энергия аккумулировалась в океанах и скалах, в растениях и животных, в воде и воздухе, в почве и в человеческом разуме. Именно этой магией и пользуются колдуны. Но кроме магии, растворенной в природе, существует и другая магия. Та, которую освобождают Источники. Возможно, они являются квазиживыми каналами, через которые к поверхности Земли устремляется природная магия глубин. Но что если дела обстоят и того сложнее? В конце концов, Габи явно о многом умолчивает. Но что на самом деле произошло с ней в ночь инициации? Кому она отдалась, и отчего возможные, но отнюдь не обязательные изменения, произошедшие с ней, настолько велики? И откуда, оркус[49] их всех побери, взялись у нее талант, интуиция и Дар «проецирования силы вовне»? Такие способности никак не связаны с основным Даром колдунов и не зависят от уровня силы. Они просто или есть, или их нет. Но тогда, откуда бы взяться такому магическому таланту у той, кто еще недавно относился к разряду ничем непримечательных слабосилков? Или Габи владела этими способностями всегда, но низкий уровень силы не позволял им проявиться в полной мере? Это было возможно, но проверить эту гипотезу Трис пока не мог. Как, впрочем, и другую: ведь могло случится, что Дар и Талант всегда были при ней, как и немеряная сила, но были скрыты, как ядро ореха в крепкой скорлупе. Тогда инициация всего лишь расколола скорлупу, и миру явилась новая великая колдунья.

«Вопросы, - думал Трис, анализируя то, как оказалось, немногое, что было известно о Габи и об Источниках, - вопросы без ответов… Да и те ли это вопросы, которые следовало бы теперь задать? Что, если пророчество было не обо мне, а о ней? Не о сыне, а о дочери, ведь «отпрыск» может быть кем угодно…»

Габи менялась очень быстро. Так стремительно, что у Триса, скрытно наблюдавшего за ее метаморфозой, буквально захватывало дух. Весьма впечатляющее зрелище. Невероятная скорость трансформации, чудесное превращение куколки в бабочку или, лучше сказать, гадкого утенка в чудесного лебедя. Не безболезненное, разумеется, - он, например, не раз видел, как идет у нее носом кровь, - но тем не менее впечатляющее. Боль, кровь и безумие, - а без этого недуга не обошлось, похоже и на этот раз, - вот обычная плата за исключительно быстрый рост способностей.

Такие случаи были известны науке. При этом они считались редкими и не гомогенными[50]. У каждого такого превращения имелась, по мнению ученых магов, своя особая причина и свой особый путь трансформации. Однако причины такого рода метаморфоз исследованы были недостаточно, а в описании произошедших изменений практически всегда присутствовала определенная недоговоренность. И, разумеется, проблема, как всегда, упиралась в тайны рода. Раскрывать их не желал никто. Отсюда и умолчания, недосказанности и туманные формулировки. Однако понимание причин такого положения дел не утешало. Трис был слишком сильно вовлечен в историю Габи, превратившейся в Габриэллу Э’Мишильер. К тому же он являлся ученым в полном смысле этого слова. Он многое знал и умел, но чем шире было его знание, тем больше он стремился его расширить, тем больше он хотел узнать нового. И сейчас ему важно было знать доподлинно, что именно случилось той странной ночью, какое тогда совершилось колдовство, и что происходит с его «сестрой» в эти дни.

«Она знает больше, чем говорит…» - Это было очевидно, но Трис не знал, как к этому отнестись.

Казалось бы, не хочет говорить, и не надо. В конце концов, дело-то сделано! Источник ожил, Трис его чувствует, ощущает, как пронизывающая палаццо Коро магия подпитывает и его самого, и членов его клана. Но изменения, происходившие с Габи были слишком серьезны, чтобы не обращать на них внимания. И поэтому он решил поговорить с ней, если и не по душам, то во всяком случае настолько откровенно, насколько будет возможно. Вернее, насколько его подпустит к себе и своей тайне сама Габи.

- Сестра, - сказал он, когда, покончив с плотным мясным завтраком, они встали из-за стола, - нам надо кое-что обсудить наедине. Вы не против, если мы поднимемся в мой кабинет?

Она, разумеется, не возражала. Поступившее от Триса предложение было понятно и оправдано, в особенности, если речь идет о конфиденциальной информации. За столом в трапезной палаццо Коро теперь собиралось слишком много народу, - порой, до двух дюжин едоков, - чтобы обсуждать при всех то, что касается лишь их двоих: его и Габи.

- Итак, - сказал Трис, когда они устроились по обе стороны от его письменного стола, - что происходит?

- А что, собственно, происходит? – подняла взгляд Габи.

Очень спокойный взгляд, следует заметить. Взгляд, в котором ощущалась холодная безмятежность богини, но совершенно отсутствовали эмоции.

«А ведь она не была такой с самого начала, - отметил мысленно Трис. – Это накапливалось в ней, нарастало и теперь вышло на поверхность. Возможно, это и есть следствие проецирования силы вовне? Или так действует на нее сама неимоверно возросшая сила?»

- Не будем ходить вокруг да около, сестра, - сказал он вслух. – Если не хотите рассказать, то скажите прямо: не хочу или не могу. Можно даже не объяснять, почему. Просто скажите – «нет». Я это приму, и мы закроем этот вопрос раз и навсегда.

Щедрое предложение, и Габи не могла этого не знать. Знала, понимала, оттого, наверное, и молчала. Держала паузу. Слишком долгую паузу, если говорить начистоту.

- С некоторых пор, - наконец прервала она молчание, - принцесса и ее близкое окружение начали проявлять ко мне не вполне здоровый интерес. Сначала понемногу: то тут, то там. Ничего особенного. Неожиданный вопрос, мелкая провокация, подвох с двойным дном. Я посчитала это естественным. Новое лицо, знатная и сильная магесса. Возможно, просто проверяют на прочность или ищут подход…

Габи говорила так, словно размышляла вслух. Умно, грамотно и не без изящества, препарируя возникшую ситуацию.

- Дальше больше, и как-то уж очень сосредоточенно на одном предмете. Ощущение было такое, что кто-то шепнул им по секрету, что я не та, за кого себя выдаю…

- Даже так? – нахмурился Трис. Сам он ничего подобного не замечал, но слова Габи заставили его насторожиться.

- Именно так, - подтвердила Габи. – Напряжение нарастало, и несколько дней назад наступил кризис…

Она рассказывала ровным голосом, невозмутимо глядя ему в глаза, но Трис прекрасно понимал, что она отнюдь не спокойна. Да, и кто бы на ее месте остался равнодушным, попав в такую подлую западню? Однако внешне ее беспокойство ничем себя не выдавало. Габи просто рассказывала историю. Коротко, четко, по существу.

- Я еще накануне почувствовала… - продолжала рассказывать девушка, а Трис между тем думал о своем.

«Что за глупая провокация? – недоумевал он. – И главное зачем? Ее же признали, как «кровь от крови моей». И не кто-нибудь, а императорский триумвират. Да и магия – не игрушка. Ее Дар и высокий уровень силы - это факт, не подлежащий сомнению!»

И все-таки кто-то что-то разнюхал. Узнал случайно или специально искал и в конце концов нашел. Ведь известно же, кто ищет, тот всегда что-нибудь да находит. Однако, это не объясняет главного: кому и зачем это понадобилось? В чем смысл этой игры? Но основной вопрос, разумеется, кто?

«Кто стоит за всем этим фарсом?»

«Cui prodest?[51] - вспомнил Трис об известном принципе юриспруденции, и этот вопрос, как и следовало ожидать, заставил его посмотреть на ситуацию под иным углом зрения. – Кому выгодно дискредитировать Э клана Мишильер? Или дело вовсе не в ней?»

Могло ли так случиться, что целью провокатора являлась не Габи, а он сам? Что, если ловушка, устроенная Габриэлле, это всего лишь начало игры против самого Триса? Звучало вполне правдоподобно, тем более, что и возможная причина ни для кого не секрет. Клан Мишильер отделился от герцогства Перигор триста лет назад и за эти годы впал едва ли не в полное ничтожество. И вдруг в столице объявляется новый тан. Молодой, неглупый и чрезвычайно деятельный. И кроме всего прочего, жаждущий восстановить былую славу и силу своего рода. Само по себе это даже неплохо, - еще одна сильная семья империи никак не помешает, - но в случае Триса все обстоит несколько сложнее. Он ведь не какое-нибудь там десятое или двадцатое колено среди потомков Августа Мишильера. Он его родной сын, имеющий среди прочего право на ношение двойной фамилии, а значит, и некоторые и отнюдь не мизерные права на герцогство Перигор. Умри сейчас Мария, - сама или с чьей-то помощью - и Трис может предъявить свои права на герцогскую корону, и кто знает, как отреагирует на это император. Вдруг да согласится? Герцогство ветшает, беднеет и умаляется, так что император может решить, что воссоединение клана и герцогства – хорошая идея. Устранение, так сказать, роковой исторической ошибки, допущенной триста лет назад.