Время платить по счетам

— К чему ты мне это рассказываешь? — остро глянул из-под косматых седых бровей патриарх.

— К тому, что в жизни случаются необъяснимые, с точки логики вещи. Я выжил, когда мне никто не давал и шанса, всё удивительно быстро зажило, хотя период реабилитации при таких сложных ранениях не менее полугода, а то и больше. И когда вернулся буквально с того света, стал совершенно другим человеком. Бросил пить, порвал с дворовыми дружками, начал читать литературу, зарабатывать деньги. Если ваши люди наводили справки, вы наверняка это знаете.

— Знаю, — подтвердил Левон Суренович. — В жизни такое бывает. Человек, ощутив дыхание близкой смерти, может сильно измениться. Знаю одного большого грешника, который чуть не отдал богу душу, уверовал, покаялся, раздал своё имущество, окончил семинарию и стал священником в глухом селе. Что касается твоего чудесного выздоровления, думаю, пути Господни неисповедимы, и он дает шанс каждому выполнить свою жизненную миссию.

— Тогда почему вы не можете поверить, что я начал видеть вещие сны, и они сбываются? — продолжал настаивать я.

— Не боишься мне о таком рассказывать? — поинтересовался патриарх, продолжая сверлить внимательным взглядом из-под насупленных бровей.

— Не боюсь, — твердо ответил я. — Во-первых, вы уже завоевали мое доверие. Даже в том деле с золотом. Честно выполнили свои обязательства и забрали свою долю. А могли бы не удержаться от соблазна и попробовать взять всё и сразу. Но если бы не землетрясение я бы все равно не раскрылся. А сейчас хочу убедить вас помочь, спасти людей. С Вашим авторитетом и связями в республике действовать будет намного легче. Один я могу не справиться. Или справиться не так, как бы хотелось.

— Ты понимаешь, что сделают со мной и моими близкими, если мы погоним волну, а землетрясение не произойдет? — дед явно разволновался. — В худшем случае, нас просто объявят «агентами мирового империализма и ЦРУ», специально раскачивающими панику в республике и уничтожат. В лучшем, если всё попробуем сделать тихо, без огласки, на моей деловой репутации будет поставлен большой крест. Начнутся разговоры среди руководителей, моих партнеров, многих известных людей в республике. Они будут уверены, что я выжил из ума и стал старым маразматиком, с которым опасно иметь дело. И ты хочешь, чтобы я рискнул всем, что у меня есть, благополучием своей семьи, только потому, что тебе приснился нехороший сон?

— Не только, — улыбнулся я. — Сон был настолько реальным, что пробрал до самых костей. Я проснулся мокрый от пота и сразу начал действовать, не откладывая в долгий ящик. Деньги даже в СССР решают многое. К тому же у меня были хорошие помощники со связями в ваших краях.

— Каринэ? — понятливо усмехнулся дед.

— Не она одна. Вы забыли о Вазгене, — напомнил я. — Чемпион Армении, олимпиец, победитель многих международных турниров, очень уважаемый человек в Ереване и республике. И главное, если другу что-то надо, вопросов не задает, а просто помогает, чем может.

— Это намек на меня? — ухмыльнулся дед.

— Ни в коем случае, — бурно запротестовал я. — Объяснение как мне удалось достать, то, что сможет вас убедить.

— И что меня может убедить? — Левон Суренович иронично поднял бровь.

Я поднял лежавшую на столе папку, вжикнул змейкой, достал пачку листов и протянул деду:

— Посмотрите.

— Это что такое? — нахмурился патриарх, прищуриваясь и пытаясь разобрать печатные строчки.

— Документы, — любезно пояснил я. — Вы читайте пока, а я буду рассказывать.

— Не вижу ничего, — буркнул Левон Суренович и крикнул — Егине!

Женщина вынырнула из входной двери через пару секунд, будто специально стояла рядом и ждала, пока её позовут.

— Очки мои принеси. На столе в футляре лежат, — попросил Барсамян.

Егине бесшумно удалилась. Спустя секунд двадцать, снова появилась с кожаным футляром в руке. Передала его патриарху и опять ушла в дом.

— Так, — Левон Суренович вытащил из футляра очки в роговой оправе, водрузил их на переносицу и с сосредоточенным видом начал просматривать бумаги. — Продолжай. Я слушаю.

— Сначала я посетил библиотеку имени Ленина. Взял стопку книг и научных журналов по сейсмологии. Посидел пару дней в читальном зале, почитал статьи, разобрался в проблематике. Определил, куда и к кому обращаться. Землетрясениями занимается Институт Физики Земли Академии Наук СССР на Большой Грузинской. Дальше — дело техники. Мои ребята хорошо помогли. Один из них бывший опер, умеет находить нужные контакты и завязывать знакомства. Пообщался я с сотрудниками ИФЗ, они мне такое рассказали, что у меня глаза на лоб полезли. Оказывается ещё в середине семидесятых годов, советские ученые пришли к выводу, что в течение нескольких ближайших лет в Армении будет сильное землетрясение с серьезными последствиями. Даже приблизительное место указали — Северо-восточный и Северо-западный разломы.

В исследованиях участвовал академик Назаров, по инициативе которого в Армянской ССР, был создан Учёный Совет по сейсмологии и сейсмостойкому строительству.

В 1981 году огромный доклад по прогнозируемому разрушительному землетрясению был представлен товарищу Демирчану, председателю Совмина Армянской СССР. Вы его как раз читаете, я сверху положил. Но зажравшиеся партийные бюрократы не отнеслись к нему серьезно. Ученым, ценой неимоверных усилий удалось продавить постоянно действующую комиссию по прогнозированию землетрясений. Подготовленный ими проект постановления неотложных мер, позволяющий избежать большинства жертв и уменьшить масштабы бедствия, был положен под сукно.

— Это как? — сквозь зубы поинтересовался Левон Суренович. Лицо старика налилось кровью, в глазах плескалось бешенство. Похоже, патриарх начал осознавать всю серьезность положения.

— А вот так, заволокитили бюрократическими бумажками и придирками и сдали в архив, — скривился я. — Проблему предпочли замолчать. Более того, держали её в тайне, чтобы не «будоражить население».

— Суки, — процедил дед, продолжая внимательно читать документы.

— Суки, — согласился я. — Но это ещё не всё. Год назад, заведующий лабораторией сейсмической опасности ИФЗ Штейнберг и его сотрудники, на основе последних исследований оценили район Северной Армении как зону высокой опасности, в которой в течение пяти лет можно ожидать сильное землетрясение. Вся информация направлена в Сейсмологический институт Армении, Госстрой СССР и многие другие организации. Документация лаборатории лежит сразу за докладом, который вы читаете. В том же восемьдесят шестом году Штейнберг вместе со своими коллегами издал методические рекомендации «Долгосрочный прогноз землетрясений». Там черным по белому написано, о наиболее вероятном месте будущего землетрясения, возможного в ближайшие пять лет — треугольнике между Спитаком-Ленинаканом и Кироваканом. Они предложили демонтировать ветхие и наиболее опасные конструкции, укрепить сооружения, разработать сценарии возможных событий, подготовить ресурсы и необходимые действия, в частности нейтрализовать или дополнительно защитить источники повышенной опасности: атомную станцию, токсичные производства, электрические и газовые линии. Ничего не было сделано, и не будет.

— Чатлах! Порники лакот![1] — взорвался ругательствами патриарх. Лицо Левона Суреновича из красного стало темно-багровым.

Я подхватил кувшин апельсинового сока, стоявшего рядом с вином, быстро наполнил бокал и подал патриарху.

— Выпейте, успокойтесь.

— Я спокоен, — процедил патриарх, глотая сок. Морщинистый кадык на тонкой жилистой шее ходил вверх-вниз. Я терпеливо ждал, пока он закончит.

Барсамян-старший поставил пустой бокал на стол, глубоко выдохнул и попросил:

— Дальше.

— Эта методичка третьей лежит, за материалами исследований лаборатории, — продолжил я. — Вы можете вдумчиво почитать её позже. Имеются и другие прогнозы о предстоящем землетрясении. Об этом сообщали профессор Тульского института Мартынов, член-корреспондент Академии Наук Таджикской ССР Одеков, учёный-инженер Иваненков и другие специалисты. Прогнозы, кстати, тоже находятся в тех бумагах, которые я вам передал. В настоящий момент они проигнорированы, авторов обвинили в раздувании паники и недоверия к официальным властям.

— Сволочи, — уже более спокойно подытожил дед. — Какие же они сволочи. Хорошо, ты меня убедил, я согласен. Сделаю всё, что смогу. Что предлагаешь?

— Мое предложение простое. С властями или без них, спасти как можно больше человеческих жизней, — ответил я. — Начинать действовать надо прямо сейчас.

— А конкретнее? — Левон Суренович оторвался от бумаг, аккуратно снял и положил на стол очки, устало потер ладонями лицо, и прищурился, ожидая ответа.

— А конкретнее, я уже всё продумал. Вот что мы сделаем….