Время платить по счетам

Глава 25

Олег нажал на педаль. Взвизгнули тормоза. Машина резко стала. Меня бросило на спинку переднего сиденья, приставший Саня чуть не рухнул, в последний момент, сумев ухватиться ладонью за перила. Я рванулся вперед, перепрыгнул через лежащий на полу свернутый коврик, захваченный нами на случай срочной эвакуации людей из домов. Дернул за ручку замка, открывая дверцу. Недавно обогнавшая «ниссу» и идущая впереди милицейская желтая «волга» тормознула метрах в десяти, следующие за нами «пятерка» и старая «Победа» остановились рядом.

Я выпрыгнул на улицу. Сергей, опережая на секунду потерявшего равновесие Устинова, выскочил следом.

— Что случилось?

Хлопнула дверца с другой стороны. Из микроавтобуса выбрался Олег.

— Там, — я указал на светящееся окно в пятиэтажке. — Пацан лет пяти смотрел в окно. Его надо вытаскивать срочно. Землетрясение может начаться в любую минуту, ребенок погибнет. Вытаскивайте ковер из машины, расправляйте под окнами, не будем успевать, возможно придется прыгать. А мы с Серегой туда, пока не поздно.

— Нет, — спокойно ответил подошедший десантник. — Мы с Серым сами займемся ребенком. Делай своё дело — руководи людьми. Без тебя всё рухнет.

— Действительно, Миш, — поддержал товарища бывший опер. — Всё на тебе держится. Не рискуй. Ты всё это затеял, тебе и вывозить до конца.

Я глянул на часы:

«Черт, одиннадцать минут до начала. Хреново».

— Нет, — повысил голос я. — Делайте так, как я сказал. Мы с Серегой в подъезд и вытаскиваем ребенка, вы ждете снизу, с растянутым ковром. Возражения не принимаются.

— Смотри, наши люди сюда идут, что-то сказать хотят, и рожи у них злые, — кивнул десантник на выбирающихся из машин сзади добровольцев.

Я обернулся:

— Да с чего ты взял, что злы…

Прямой удар в корпус был неожиданным. Десантник пробил в солнечное сплетение, точно в нервный узел, поймав меня на вдохе. Ощущение было такое, будто сверху рухнул тяжелый шкаф, расплющивая тело и выбивая весь воздух.

Я охнул, схватился за живот, и начал заваливаться спиной вперед.

— Извини, Миш, так надо, — мягко сказал Олег. — Некогда спорить. Пройдет всё нормально, вернешь долг, сопротивляться не буду.

Он аккуратно поддержал меня и прислонил спиной к колесу микроавтобуса. Развернулся, кивнул Сергею, указывая направление. Начальник СБ согласно ухмыльнулся. Через секунду два силуэта исчезли за поворотом дома. Оставив растерянного Саню и меня у «Ниссы».

— Это что такое было? — поинтересовался подбежавший первым Гулоян. — С тобой всё в порядке?

Другие добровольцы озадаченно притормозили, не добежав до нас пару метров.

— Не обращайте, внимания товарищ капитан, — с трудом проскрипел я. — Спор был, кто пойдет спасать ребенка. Мой друг привел убедительные аргументы, чтобы я остался.

— Черт знает, что, — выругался милиционер и сразу насторожился. — Какого ребенка?

— Саня, помоги, — попросил я. Устинов подхватил, подлез под руку, я оперся на товарища, медленно и осторожно встал, всё ещё ощущая острую боль в животе, мешающую разогнуться и нормально вдохнуть.

Повернулся к терпеливо ожидающему ответу милиционеру.

— Маленького пацана — лет пяти-шести. Проезжали, увидели его в окне. Я хотел пойти сам, но друг, как вы видели, убедительно попросил не рисковать. С его доводами был вынужден согласиться.

— Черт знает, знает что, — растерянно повторил Голоян. — А родители где?

— Может один в квартире остался. Мало ли какие обстоятельства бывают, — пожал плечами я и опять глянул на часы. До начала подземных толчков оставалось девять минут.

— Я тоже туда пойду, чтобы проблем не было, как представитель органов, — заявил милиционер. — Покажи, в каком окне его видел.

«Фуух» — у меня наконец-то получилось осторожно разогнуться. Солнечное сплетение по-прежнему ныло при каждом вдохе, но боль постепенно уходила.

— Там был, — указал я на окно третьего этажа. — Но лучше не рискуйте товарищ капитан. Подземные толчки могут начаться в любую секунду. Ребята справятся сами.

— А если парень не захочет дверь незнакомым открыть? — резонно возразил милиционер. — Я в форме, с удостоверением, меня он послушает.

— Если до глазка дотянется, — ухмыльнулся я. — Или на слово поверит. Пацан совсем мелкий, ему лет шесть не больше. Я бы на вашем месте всё-таки не рисковал и подождал тут.

— Саня, отпускай уже, я в порядке, — попросил друга. Устинов послушно отпустил руку и отстранился.

— Так ребята, — я повернулся к подошедшим добровольцам, — У нас в автобусе ковер, Саня покажи. Разворачиваем его и крепко держим на весу, вон там.

Указал на место под освещенным окном на третьем этаже.

— Зачем? — поинтересовался Армен — высокий, заросший густой щетиной смуглый парень. — Ещё никакого землетрясения нет.

— Оно в любую секунду может начаться, — прошипел я, прожигая взглядом парня. — Не спорь, делай, как говорю. Черт!

Пока я отвлекся на Саню и Армена, капитан времени не терял. Повернувшись, я успел заметить, как фигура в форменном кителе мелькнула впереди и исчезла за углом дома. Чертов милиционер не послушал и побежал за ребятами.

Я глянул на часы! Шесть минут до первых толчков. Чего они там возятся, черт возьми!

Саня, Армен и ещё три человека из команды добровольцев уже выволокли ковер из микроавтобуса.

— Разворачивайте его быстрее, — скомандовал я. Устинов и ещё один дядька начали раскручивать разноцветное полотно, а остальные отходить в назад, придерживая отточенные бахромой края.

— Быстрее,- прорычал я.

Наконец ковер развернули.

— Туда, — я схватился за край и потянул всю процессию, под окно, где заметил мальчишку. В стекло заслонила темная тень. Закрытая рама со скрипом, терском и скрежетом медленно открылась.

В окно наполовину высунулся десантник.

— В спальне старушка лежит, — выкрикнул он. — Пацана Левон зовут. Сказал, это его бабушка. Родители ребенка с ней оставили, сами в Ереван уехали. Старушка уже всё, холодная и не дышит. Левон всё слышал, но не мог бабушку оставить. Говорит, как я могу её бросить, я же мужчина. Дверь сам открыл. Сейчас его Серега оденет и выведем.

Я бросил взгляд на часы. Три с лишним минуты до начала землетрясения!

— Хватайте куртку, какую-нибудь и бегом из дома! — заорал я. — В любую секунду может начаться, быстро!

— Чего кричишь? — в окно, отстранив Олега, высунулся капитан. — Пока всё нормально, даст бог и в следующие пару минут ничего не будет. Оденем ребенка, заберем документы и выйдем.

«Идиот!» — я скрежетнул зубами и глянул на часы. Две минуты осталось!

— Олег! Слушай внимательно, от этого зависят ваши жизни, — отчаянно выкрикнул я. — У тебя не осталось времени! Сбрасывай ребенка сюда на ковер, и прыгайте сами! Делай, что я сказал, и не спорь! Выйти через подъезд вы уже не сумеете! Если мент будет мешать и путаться под ногами, вырубай его нахрен и сбрасывай к нам! Иначе все будете похоронены под обломками! Я не шучу! Действуй!

— Ты что говоришь, а? Кого вырубать, меня? — возмутился Голоян, но стоящий за ним Олег решительно отстранил милиционера в сторону.

— Понял, сделаю, — кивнул он и исчез в комнате.

Нарастающий глухой гул заставил меня похолодеть. Сперва он ощущался как летящий где-то в небе реактивный самолет, с каждой секундой становясь всё громче и сильнее.

«Началось», — пронеслась в голове паническая мысль.

— Быстрее, мать вашу, — выкрикнул я.

Асфальт под ногами задрожал, стены зданий начали ходить ходуном. Добровольцы, держащие ковер, побледнели, один инстинктивно дернулся в сторону, стремясь удрать.

— Сука, стоять, гондон штопанный! — заорал Саня. Армен схватил за шкирку позеленевшего труса.

Окно толчком раскрылось еще больше. Вниз, прямо на раскрытый ковер полетела, раскинув руки в стороны маленькая фигурка. Полотно ковра спружинило, но выдержало, чуть подкинув мальчишку вверх.

Я подхватил ребенка в сером пальто на руки и закричал:

— Прыгайте быстрее!

Вторым, буквально вышвырнутым в окно за шиворот, полетел товарищ милиционер. Ковер прогнулся под его весом. Добровольцев чуть толкнуло вперед, но ткань выдержала.

Саня рывком стащил грязно ругающегося Голояна с ковра.

Асфальт уже не ходил, а буквально дергался под ногами, люди держащие ковер, с трудом удерживали равновесие. Стены судорожно тряслись, гул нарастал, как звук летящего навстречу поезда.

Десантник и бывший афганец прыгнули почти одновременно. Сначала мелькнула гигантская тень Олега, мощно оттолкнувшегося ботинком от подоконника. Десантник, напружинив и согнув ноги, прыгнул в сторону, целясь в сквер рядом с домом. Амортизировал удар согнутыми коленями и выставленными ладонями. Приземлился в рыхлую землю, мячиком оттолкнувшись от поверхности и перекувыркнувшись вперед.

Погода в Армении седьмого декабря восемьдесят восьмого года была аномально теплой, а почва мягкой, поэтому измазавшийся в грязи Олег, травм не получил.

Бывший афганец рухнул прямо на ковер. По телосложению Серега немногим уступал Олегу, поэтому ковер чуть не сложился под его весом, заставив добровольцев на секунду потерять равновесие.

Саня и Армен подхватили начальника СБ и побежали к автобусу.

— Ковер забирать? — выкрикнул кто-то из добровольцев.

— Бросьте его нахрен, — прорычал я, — Уходим отсюда!

Мы отбежали подальше от зданий. Толчки внезапно затихли. Хруст гравия под сапогом одного из добровольцев в наступившей тишине прозвучал оглушительным выстрелом, заставив всех встрепенуться.

— Неужели всё? — изумленно выдохнул Голоян.

И тут же, словно в ответ на его вопрос, землю тряхнуло ещё больше. Стихающий гул загремел с новой силой. Стены зданий затрясло так, что полетели камни, а потом на наших глазах, пятиэтажки и девятиэтажки с ужасающим грохотом рухнули вниз, скрывшись в облаках серой пыли…

По мостовой градом забарабанили осколки кирпичей и бетона. Грохот обваливающихся зданий, звон трескающихся и разлетающихся стекол, дробный стук падающих на асфальт камней в мутных тучах пыли создавали ощущение происходящего апокалипсиса.

Мы инстинктивно пригнулись, закрываясь руками и пытаясь спрятаться под машины.

— Млять, — потрясенно выдохнул Саня…

В одно мгновение живописный город у реки обратился в руины, груды строительного мусора, и злобно ощерившиеся кирпичными осколками развалины…

Следующие три дня промелькнули будто в полусне, чередой отрывочных картинок. Мы разгребали развалины, вытаскивали искалеченные трупы, кормили оставшихся без крова людей похлебкой и консервами, организовывали эвакуацию раненных, стариков, женщин и детей. Встречали вертолеты с гуманитарной помощью и врачами, помогали въехавшим в город военным, наводить порядок и убирать мусор, спасали от разъяренной толпы мародеров…

Перед глазами до сих пор стояли измученные, осунувшиеся от страданий, перепачканные пылью лица, рыдающие и воющие над искалеченными телами женщины. Запомнились мальчик с потерянным лицом и остановившимся глазами на въезде в Спитак, держащий картонку, на которой написаны имена родителей, чья-то рука с торчащей наружу треснутой костью и сверкающим на уцелевшем безымянном пальце толстым золотым кольцом, трупы без ног, рук, голов напоминающие окровавленные куски мяса…