Курьерская служба 4. Ассистент
Читать книгу "Курьерская служба 4. Ассистент"
Глава 22
Я резво перешёл на «ты» и дёрнулся к пистолету. Слёзы брызнули из глаз.
На шум побежал Сид, я увидел в окно, что его остановил мордоворот. Голицын продолжал:
— Не стоит, Эльдар Матвеевич. Увы, это обязательная часть процедуры. Я всё ещё ваш друг. Вы ассистент, но без квалификации. Исходя из ваших навыков — вы более всего нужны Обществу, как лекарь. В этом вы по донесению Руслана добились величайших высот. Поэтому вы должны продемонстрировать свой навык. Лечите, лечите себя, Эльдар Матвеевич.
— Вс-сё идёт по плану, — сквозь зубы забормотал я, разрывая штанину домашних брюк. — Всё идёт по плану… Но я тебе это, Леонард Эрнестович… сука… припомню…
Кость была цела — то ли повезло, то ли княжеский отпрыск так ювелирно пульнул. Но кровь текла изрядно, причём шла толчками, что говорило об артериальном кровотечении. Первым делом я увидел и грубо затянул крупную артерию. Кровь всё ещё лилась, скопившись в небольшую лужицу. Леонард тем временем высунулся в окно и крикнул:
— Вы давайте, давайте, лечите, голубчик. Исидор, всё в порядке, это часть определённого рода процедуры.
— Я вас, сударь, урою за барю, на сословие не посмотрю! — донёсся голос Сида.
Следом по плану были нервы и связки, но голова загудела, как бывает при резком падении давления.
«Надо было сперва восстановить кровь», — мелькнула мысль. Боль оказалась сильнее, сознание отключилось, казалось, всего на миг, но спустя этот миг я обнаружил себя лежащим на своей кровати. Надо мной склонились Сид и Голицын-младший, у которого под глазом был фингал.
Голова всё ещё была шумная, но нога не болела, на ней был надет лёгкий эластичный бинт, а поверх лежал какой-то прибор с экраном.
— Говорю, странно, мне он ногу тогда в один присест вылечил, — прокомментировал Сид.
Голицын-младший вздохнул, встал с края кровати.
— Ну, успешность срабатывания навыка, юноша, зависит от множества факторов. Тогда ваш барин был собран, сейчас — нет, еще и акклиматизация, объем жидкости и прочее.
Я встал с кровати, посмотрел ногу и обнаружил незнакомую тётеньку-среднеазиатку, надраивающую пол под столом — там, где была кровь.
— Значит, подлечили. Значит, не прошёл. Что это за хрень на ноге?
— Ну, что за бульварные выражения, Эльдар Матвеевич. Новейший матрицированный инструмент «Донор», — пояснил Голицын. — Восполняет до литра крови за пять минут, и всего-то за двадцать кейтов. Но, надо сказать, вы к моменту отключки уже успели кое-что залатать. В следующий раз внимательно следите за потерей крови и балансом жидкости в организме.
— Получается, я вам снова могу доверять?
Я счёл нужным снова перейти на «вы». Голицын кивнул, а Сид нахмурился, затем сказал:
— Ладно, вижу, разобрались. Пойду, Софью успокою, а то я еë в доме запер.
Уборщица тоже собрала инструмент и ушла, охранник Голицына еë проводил. Мы снова остались вдвоем.
— Сколько я провалялся?
— Недолго, минут десять. Сейчас приберутся… Но за это время ваш человек поставил мне фингал. А мне через час ехать на важную встречу, поэтому… Прошу, избавьте от этого досадного недоразумения?
— Избавлю. Но Сиду выпишу премию с личной благодарностью.
— Это будет справедливо, он старался, — кивнул Голицын.
В следующие пару минут я выдул пол-литра воды и принялся за глаз Голицына.
— Что ж, спасибо, я доложу о результатах, — сказал Голицын после того, как удалось избавиться от синяка на веке.
— Что будет со Снегурочкой? — спросил я. — И с девушками, которые родят моих детей — про них я после так ничего и не слышал.
— О, Снегурочку почти доставили. Заказник под Коломной, чуть позже я покажу вам её вольер. А что до девушек — вы опасаетесь по поводу алиментов? Либо ваша девушка после произошедшего требует массовых абортов?
Леонард усмехнулся. Я покачал головой.
— Нет, конечно, никаких абортов. Просто чую некоторую ответственность.
— Они отданы в ведение Тайной Полиции, насколько мне известно. У Империи был проект, аналогичный японской Династии, только, конечно, не такой чудовищный, безо всяких подземных бункеров. Судя по всему, поднимут старые наработки, вернут в работу, найдут, где им жить, родственников. Но кого-то, возможно, отдадут японцам. Не волнуйтесь. Мне одно неясно — осталось понять, кто вам помог сбежать…
Он выразительно взглянул на меня.
— Но, боюсь, разбираться этим вопросом буду уже не я. Вашим академиком будет князь Давыдов, Анатолий Алексеевич, вы, вероятно, с ним уже пересекались. Он же опишет вам всю доступную вам иерархическую пирамиду и даст контакты нужных людей. Вскоре он назначит с вами встречу. Вот, во-первых и во-вторых уже было. А в третьих…
Я снова напрягся, но на этот раз он достал из-за пазухи не пистолет, а свёрток.
— Преподнести вам традиционный подарок — набор полезных вещиц. В дополнение к «Донору». Не рекомендую пытаться продавать, там клеймо фамильной ювелирной. Вот эти перстни, десять штук — по пятнадцать кейтов, блокираторы гипноза. Эти два — автощит от пуль, примерно на двадцать срабатываний каждый. Цепочка — супрессант, понижает ощутимый процент сечения на пару пунктов…
Разбирались долго. Под конец я вспомнил и задал ещё один вопрос.
— Леонард Эрнестович, в этом посёлке ещё можно приобрести землю?
— А сколько вам? Осталась пара участков, у въезда небольшие, но там не рекомендую, близко к дороге. И ближе ко мне есть, но там прилично, три гектара, со всеми коммуникациями, наполовину с лесом, с выходом к ручью, но без постройки. Я попрошу батюшку сделать вам скидку, но бесплатно, увы, не смогу. Мы, конечно, теперь оба состоим в Обществе, но Голицыны в этом плане всегда старались не нарушать земельное законодательство.
— Сколько?
— В районе пятидесяти пяти — шестидесяти тысяч.
Учитывая, что за Сида и за Сергееву я планировал отдать суммарно двадцатку — даже с учётом грядущей премии не хватало десяти-пятнадцати. Вот так и работает знаменитое капиталистическое привыкание к уровню дохода: только что ты радовался внезапно свалившемуся капиталу, затем планируются крупные расходы, и тут же отцовские «мульоны» превращаются в дефицитный ресурс.
Нет, конечно, можно было бы взять и где-то в другом месте, поменьше площадь и поскромнее, но район и расположение мне нравились, и от Сида далеко уезжать не хотелось.
— Хм. Поговорите, пожалуйста, и если возможно — забронируйте. Я постараюсь найти.
— Меня ждут дела, — откланялся Голицын. — Уверен, скоро мы увидимся по делам Общества.
Ближе к вечеру написала Самира.
«Какъ ты? Отдохнулъ? Я вернулась въ квартиру и поняла, что сильно соскучилась»
«Я тоже. Мне прострелили ногу, но я всё залечилъ»
«Охъ, вечно ты влезаешь въ неприятности:) Даря, я хочу похулиганить…»
Я догадался, что сейчас будет. Следующим сообщением пришла фотография, я развернул её: она стояла перед зеркалом, закатав футболку выше груди.
Эх, знала бы моя темнокожая красавица, о чьей фотографии я подумал, когда увидел обнажённую грудь знакомой девушки на экране своего рихнера. Разумеется, мне сразу вспомнилась переписка с Нинель Кирилловной.
«Нравится? Я знаю, это противозаконно»
«Продолжай, пожалуйста»
На следующем фото она спустила домашние пижамные штаны, показав розовые кружевные трусики.
«Мне остановиться?»
«Ни въ коем случае»
Дальше — фото с приспущенными трусиками. Следом — фото сзади, трусики были уже на коленях.
«Сними их уже», — попросил я.
Она послушалась, сняла и прислала фото, сидя на стуле.
«Насъ посадятъ. Такихъ фотографий я ещё никому не присылала»
«А съ грудью? А, помню, ты говорила, после какого-то неудачного свидания. Но ты же понимаешь, что это всё ещё недостаточно пошлое фото?»
Завершающее фото было — полностью без одежды, на кровати, с широко разведёнными коленями.
«Мне къ тебе, или ты ко мне?»
«Не одевайся».
Ехать было недолго, но я решил не брать такси, а воспользоваться оставленным «Атлантом-67» — у Пельменя был выходной.
— Ну-ка, Сид, открой ворота.
— Барь, ты куда? Ты в домашних шортах. Блин, и в тапочках…
Я сорвал пару полевых гвоздик с газона.
— Вернусь завтра.
— Террорист ты, барь, сексуальный…
Признаться, это весьма приятное чувство, когда дверь квартиры открывает стройная обнажённая девушка, а с кухни доносится запах жареного мяса.
— Сперва поешь. Я видела, как Сид готовит, я не доверяю…
Мы почти не говорили в ту ночь — ни о работе, ни о делах Общества. Хотя парой слов всё же обмолвились.
— У тебя нет чувства, что ты ещё там, в том бункере? — спросила она, лёжа у меня на плече.
— Возникает иногда, — я кивнул. — Даже когда с тобой. Даже когда нам хорошо.
— Ты же понял, почему я ездила к родителям?
— Потому что… А, Мариам — твой наставник. Она сказала тебе, кто твой академик?
— Сказала. Погоди, не говори… Дай угадаю… Мужчина. Высокородный. Так?
— Продолжай.
— Пожилой. Фамилия на «Д».
— Ага. Заместитель губернского министра внутренних дел?
— Он, — кивнула Самира. — Тебе сказали когда?
— Нет.
— И мне тоже. Как ты там? Я хочу ещё раз…
Заснули долго, спали мы в свой последний перед буднями выходной долго, и нас разбудил звонок в дверь. Я накинул футболку и шорты, открыл дверь.
На пороге стояли двое жандармов.
— Циммер Эльдар Матвеевич? Верно? — спросил тот, у кого было побольше звёзд на погонах.
— Именно, — я напрягся, но ненадолго. — Как вычислили?
Я догадывался, как — либо по мобильному телефону, либо по одному из перстней, подаренных вчера Голицыным.
— Вы не отвечали на звонки. Вас велено сопроводить на аудиенцию к его сиятельству. Безотлагательно. Вы готовы?
— Две минуты. Стойте здесь, не заходите, дама в неглиже.
Жандарм сухо кивнул.
Я вернулся, чтобы написать короткую записку, поцеловать всё ещё спящую Самиру и слегка причесаться. Костюм был дома, и я решил проверить:
— Нормально же так?
Выражение морды лица офицера получилось запоминающимся.
— Вы!… в своём уме, сударь? В таком виде?
— Ну тогда везите домой.
И начался длинный вояж. По дороге отзвонился Пельменю, назвав адрес, у которого забрать машину, Сиду — о том, что ждать следует ещё позже, и матери — она ждала на ужин, но я решил отменить.
Снова серпантин среди лесопосадок, несколько ворот — и вот, я перед уже знакомым шестиэтажным особняком-пагодой, куда мы доставляли статуэтки вместе с Серафимом Сергеевичем. Только вот местность вокруг весьма преобразилось — стала цветущей, пахнущей. Жандармы отгрузили меня накаченному дворецкому и попрощались. Проходя мимо куста с небольшими странными фруктами, я не удержался и спросил:
— Напомните, что это?
— Мушмула, ваше благородие! — удивлённо воскликнул дворецкий. — Сорт «подмосковный». Разрешите полюбопытствовать, вы с северов?
Вероятно, этим он объяснил моё незнание весьма распространённого фрукта. Подобные деревья я успел увидеть перед отъездом, вероятно, видел их и в других жизнях где-нибудь на черноморском побережье, но предположить, что оно будет так плодоносить, не смог.
— Ну… не совсем. Просто слишком городской, — соврал я.