Царская немилость

Глава 21

Событие пятьдесят девятое

Приехал к торгу Роман, привёз денег полон карман.

Обманом барыша не наторгуешь.

Дорожиться – товар залежиться; продешевить – барышей не нажить.

Гусары – это своеобразный спецназ этого времени. Как там, в будущем, анекдот будет про стройбат? Им даже автоматов не дают, одни лопаты. Вот и в этом времени гусары вооружены только саблей. До шашек военная мысль ещё через полвека доберётся. И здесь Брехт вполне ускорить процесс и прогресс может. Его же через несколько месяцев в Реальной истории пошлют на Кавказ. А шашка, как оружие от горцев и перекочевала. Первоначально вообще была эдаким мачете для рубки лозы. Ну, если всяким википедиям верить. Шашка прямее сабли и немного короче, и рукоять у неё другая, там просто эфес и нет гарды, а потому – вытаскивать из ножен быстрее, и можно в отличие от сабли шашкой не только рубящий удар наносить, но и колющий. Почему бы Петру Христиановичу Витгенштейну не затрофеить несколько шашек и новоиспечённого графа Аракчеева уговорить вооружить ими свой полк. Кроме сабли у гусар сейчас есть два пистолета. Но это скорее сигнальное, чем боевое оружие. И вот тут Брехт тоже может чуть поменять историю. Он же помнит всё про способ ведения боя красноармейцами Первой конной, разработанный командиром конного корпуса Красной армии во время Гражданской войны Борисом Думенко, которого Троцкий расстреляет по выдуманному обвинению. В одной руке шашка во второй револьвер. Пока противник нацелился с тобой в рубке меряться мастерством, выпусти ему пулю в живот, пусть попробует произвести два процесса одновременно фланкирование и переваривание свинца.

Ещё гусар берегли от бездумных наскоков на солдатские цепи, ощетинившиеся штыками, их отправляли добивать уже бегущего противника. Но тут тоже нормальный пистоль не помешает. Пуля быстрее любого коня.

Кстати, слово гусар венгерское и историки до сих пор спорят о его происхождении, даже венгерские историки. Сходятся в одном – произошло слово от двух венгерских слов «гус» – «двадцать» и «ар» – «подать». Там каждый двадцатый дворянин должен был стать кавалеристом во время войны или похода куда за зипунами. В Венгрии XV века гусары – это те же самые, что и сейчас – легковооружённые всадники. А по второй версии – гусарам в Венгрии выплачивали военное жалование в размере 20 монет (дукатов или кроненталеров, интересно), и некоторые филологи переводят «ар», как «плата».

С мыслями о пистолетах для гусар Пётр Христианович и зашёл в магазин оружейный на Тверском бульваре.

Здесь ливрейного мужика со зверской рожей у дверей не было, и ступени вели вниз, как у большинства домов и магазинов этого времени, а не вверх. В магазине даже колокольчика на дверях нет. Совсем не боятся. Пётр Христианович прикрыл дверь, потопал сапогами, снег сбрасывая с них, и огляделся. Прилавка как такового не было. Перед ним находился большой, даже большой-большой, дубовый, судя по текстуре дерева, стол и на противоположной его стороне на венском стуле восседал прилизанный типчик. Француз не иначе. За типчиком была стена увешанная оружием, а с двух сторон были полки, на которых лежали футляры. Ну, это понятно, там пистолетные пары. Кто там самый главный у лягушатников мастер по пистолетам – Жан Лепаж? Или он ещё не главный?

– Месье ищет что-то конкретное? – приподнялся хозяин магазина. Понятно, француз. Вот ведь какая пронырливая нация.

– Да, я хочу вас разорить. – С кровожадной улыбкой ответил ему Пётр Христианович на языке Есенина и Мандельшт … Просто Есенина.

– Qu'est-ce que ce? (Что это такое?) Que dites-vous? (Что вы говорите?) – развёл раками типчик.

Вот ведь шантрапа (chantera pas – петь не годен.). Приехал, понимаешь, торгует тут, деньги из страны выкачивает и даже не собирается русский учить. Ладно, на днях Пётр с Аракчеевым увидится. Нужно возбудить в нём волну патриотизма. Должен закон внести, хочешь торговать в России – сдай экзамен на знание русского. А, и русского мата ещё!

– Monsieur, je suis là pour vous ruiner! (Месье, я пришёл вас разорить!) – Опять свёл брови к орлиному носу Брехт.

– О-ля-ля! – но как-то не весело засмеялся. Боитсса.

– Effrayant? (Страшно?). – Еще больше насупился Пётр Христианович.

– Вам, что-то нужно, месье. Вы мой конкурент. Вы торгуете оружием? – ага проняло лягушатника.

– Да, я торгую оружием. – Пётр Христианович положил на прилавок свой тубус и развернул его, извлекая на свет божий золотой штуцер.

Месье взял его аккуратно в руки, повертел. Постукал ногтём по золотым частям. Осмотрел перепаянную мушку. Вынул и осмотрел шомпол, он, кстати, был из стали, но с золотым набалдашником.

– Это замечательный образец тульских мастеров. Откуда он у вас месье …

– Мозер. Петер Мозёр. Взболтать, но не перемешивать.

– Что простите перемешать, месье Мозер? – Поплыл совсем француз.

– Я говорю, я тут надолго в вашем магазине, торговаться будем. Вы бы озаботились большой кружкой кофе, с сахаром, только сахар не перемешиваете. Люблю, знаете, когда допиваешь его, а снизу самая сладость, – охотно пояснил ему Брехт.

– Хм. Месье шутит.

– Какие уж шутки… – Пётр Христианович демонстративно с себя остатки снега стряхнул. – Зябко на улице. Самое то для большой чашки горячего кофею.

Месье попереваривал сентенцию на смеси русского и французского. Что-то не вспомнил граф, как «Зябко» по-лягушачьи.

– О, вы хотите горячий кофе. Согреться!

– Ну, я так и сказал.

– Антуанетта, – заорал себе за спину оружейник.

Ох, ты, ёшкин по голове. У него тоже жену зовут Антуанетта. Но это всё, что может связывать этих двух женщин. У Витгенштейна высокая красавица полячка в жёнах с четвёрочкой, голубыми глазами и роскошными блондинистыми волосами, а у несчастного «оружейного барона» худая плоска мымра с лошадиной рожей и каштановыми паклями, да ещё и с усиками, тоже каштановыми. Да, разве можно будет пить из кружки, которую держала в руках эта … Ну, чего поделать, правда, зябко.

– Пока ваша красавица жена сделает нам кофе, может, обсудим покупку вами у меня этого штуцера. Я понимаю, что это плохой штуцер. Из него нельзя стрелять и убивать наших врагов французов, но, может, вы всё же захотите купить его за какие-нибудь смешные, небольшие деньги. – Подвинул, отложенное тем, ружьё Брехт назад к французу.

– Хм. Вы смеётесь надо мной месье. Это золото. – Товарищ снова ногтём постучал по замку.

– Да, это оружие не для войны. Но я выстрелил из него несколько раз и теперь оно бьёт очень точно. Пули уходили вправо, и мой кузнец перепаял мушку. Теперь он попадёт французу точно в грудь. Этот штуцер подарил мне Николай Демидов. Он изготовлен на его заводе в Туле. Там есть клеймо мастера.

– Да я вижу. Это очень дорогое оружие месье Мозер. Оно стоит не меньше ста рублей.

– Смешно, месье, оно стоит пятьсот рублей. Там одного золота полкило. Не говоря о том, что дерево это не берёза. Отнюдь. Это – Малайский падук. Самая дорога древесина из пород деревьев, которые имеют общее название – красное дерево. Привезено с Бирмы. Понюхайте, оно всё ещё пахнет кедром – это отличительный признак именно этих деревьев. – Всю эту галиматью ему Николай Никитич Демидов рассказал. Брехт даже записал, чтобы не забыть. Слова-то все незнакомые.

Француз, а чего это он не представился, ладно, отомстим, Брехт, галочку себе поставил, так француз безымянный снова взял штуцер и, правда, понюхал.

– А, чувствуете лёгкий аромат кедра месье …

– Буфе. Марсель Буфе. Да, что-то есть. Но пятиста рублей этот штуцер не стоит. От силы двести, только ради вас месье двести двадцать. – Он решил поторговаться. Ох, зря.

– Точно месье Буфе, он не стоит пятиста рублей серебром, он стоит восемьсот рублей на ассигнации.

– Но это больше, чем пятьсот рублей? – после минутной заминки вычислил очевидное оружейник.

– Ну, то ваши проблемы следующая цифра будет ещё больше.

– Так ведь не торгуются месье Мозер. Люди называют цену и приходят к компромиссу.

– И я куплю у вас примерно на сто рублей разного оружия, может и больше.

Событие шестидесятое

Узнав, почём фунт лиха, немного поздно торговаться.

Попили кофе, слабоват и запаха почти нет. Эта швабра французская экономить на нём вздумала?! За это время приходило трое покупателей, один раз байроновского вида молодой человек купил пару дуэльных пистолетов. Ох-хо, погибнет же завтра. Ну, меньше дурачков от него родится. Потом зашёл купец, скорее всего, и купил штуцер, при этом стал коситься на, всё ещё лежащий на прилавке золотой штуцер Брехта, даже попытался к нему пухленькую ручонку протянуть, но Буфе резко его со стола смёл. Третий просил пистолет. Тоже купец. Зачем ему один? Сейчас все пистолеты парами покупают. Даже гусары по два возят. Они помещаются в седельных кобурах – «ольстрах», именуемых в России также «ольстрядями». А эти сумки или кобуры прикрываются «чушками» (специальными матерчатыми накидками). А тут один решил пистолетик купить. Недоброе чего-то задумал, либо застрелить кого решил, либо сам застрелиться. Вольному – волю.

В результате с негражданином Буфе сторговались за шестьсот пятьдесят рублей ассигнациями и Брехт покупает на сто пятьдесят рублей оружия. Это не тривиальная сумма для самого начала девятнадцатого века. Пара пистолетов с латунным прибором оценивалась в 3 рубля, с железным – 2 рубля 50 коп. Прибор – это ствол. Латунный считается надёжней, он не ржавеет.

Брехт выбрал себе пару с отделкой серебром и слоновой костью работы самого мастера Лепажа за тридцать пять рублей. Купил обычную офицерскую кавалерийскую пару за пять рублей с чуть удлинённым стволом, целых триста тридцать миллиметров, если переводить с дюймов и линий. А потом так на всякий случай поинтересовался у месье Буфе, а нет ли каких супер-пупер необычных пистолетов.

– Вам хочется песен, их есть у меня, – почти дословно возопил прилизанный «оружейный барон». – У меня есть несколько диковинок, брал, думал в России заинтересуются, но люди здесь не склонны к экзотике, им подавай, чтобы без осечек, да понадёжней. Уже и отчаялся продать. Хотите взглянуть на эти образцы оружейной мысли?

– Конечно. – мало, вдруг чего дельного измыслили «мыслители».

– У меня есть многозарядные пистолеты: двуствольные, с поворотными стволами, с вращающимся барабаном и даже с веерообразным положением стволов. Этот удивительный пистолет известен под грозным названием «Рука смерти». А ещё у меня есть пара многозарядных одноствольных пистолетов-эспинолей с накладными зарядами, последовательно расположенными в стволе, и несколькими пороховыми полками по длине ствола. Очень сложное в применение оружие. Но им можно стрелять несколько раз без перезарядки. А вот это на самом деле шедевр оружейной мысли, месье Мозер. Вот смотрите, – и француз принёс из самого дальнего угла шкатулку раза в два больше обычной. – Смотрите, наши оружейники придумали интересный способ увеличить скорострельность. У этой пары отделяемые стволы: ведущая часть ствола соединяется с каморой на резьбе, и перед выстрелом стрелок заряжает камору, две каморы, пять, даже десять, хотя там уже будет большой нагар на стволе, а затем крепит к ней ствол. В результате можно сделать до пяти выстрелов в минуту. Пистолет переламывается вот так. – И месье Буфе переломил пистолет.