Оябун. Том 1

* * *

Дискотеку закончили полчаса назад, быстро прибрали центральный зал клуба. Сегодня здесь я собираюсь праздновать важную дату. Для меня и тех, кто доверил жизни молодому парню. Из уважения ко мне, босодзоку поднялись на балкон, освободив место внизу для членов клана Исии. Дядя не смог прийти. Думаю, он просто постеснялся, хотя по телефону поздравил с официальным признанием на столь высоком уровне.

Передо мной стол. На нем стопка патчей — черных кругляшей с белой каймой из плотной материи, с вышитыми на них глазами-зубами. Мрачные рожицы ждут, когда обретут хозяев. Слева от меня — Кеико Кодзима. Секретарю доверено наливать в цепочку пиалушек сакэ из круглой бутылки. Еще несколько стоит под столом в деревянном ящике, переложенные сеном.

От Семьи присутствует Кэйташи Симидзу, пять минут назад он поздравил от лица оябуна и предупредил, что официально отмечать будем после возвращения из России. Для Инагава-кай рождение отдельного клана, признанного микадо — весомый повод объявить об этом вслух. Подобного рода знаки внимания оказывали последний раз больше полувека назад.

В ангаре темно — верхнее освещение погашено, горят только дежурные лампы на стенах и толстые свечи, расставленные на боковых столиках. Получается эдакий призрачный слабо освещенный коридор в полумраке. Тьма над головой, беспроглядная чернота по углам. И я, склонившейся в поклоне перед замершими людьми.

Выпрямившись, начинаю.

— Сегодня не будет сказано много официальных слов. Я попробую следовать кодексу «Бусидо». А в нем написано: «Искусство красноречия заключено в умении молчать». Поэтому хочу повторить, о чем я заявил, как только обрел дар и выбрал свой путь… Вы — моя семья. Вы — члены клана Исии. Мой дом — ваш дом. Мой хлеб — ваш хлеб. Нити наших судеб переплетены воедино. Я знаю, что ради друг друга вы не задумываясь пожертвуете жизнью. Как и я. Двери в цитадель клана, как и в мое сердце всегда открыты для любого из вас… Если вдруг с течением лет моя память станет слабеть, Такэмикадзути спустится с небес и поразит предателя громовым мечом… Сегодня дайдзё тэнно лично одобрил герб клана и позволил нам носить его с гордостью. Микадо поблагодарил нас за верность традициям и желание сохранить их в будущем… Я, Тэкеши Исии, говорю вам: домо аригато гозаймасу. За то, что доверили свою жизнь клану. За то, что увидели во мне человека, который не склонит голову перед врагами…

— Банзай! — разлетается в темноте. Дождавшись наступления тишины, продолжаю.

— Позвольте мне процитировать еще одно изречение великого Ямамото Цунэтомо… «Самурай должен прежде всего постоянно помнить — помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги, — что он должен умереть.» Добавлю от себя, что эту смерть мы заслужим только тогда, когда объявившие нам войну гайдзины будут повержены раз и навсегда. Когда граждане Ниппон смогут вздохнуть свободно, вышвырнув захватчиков из нашего дома. Когда мы перестанем заискивать перед врагами, вернув честь и достоинство… Когда к нам вернется мир и спокойствие, тогда мы вложим катаны в ножны и с чувством хорошо выполненной работы закончим цитату Цунэтомо-сэнсей, как он и учил нас.

— Банзай!

Я беру мрачный кружок и с поклоном вручаю каждому, кто по очереди подходит к столу. Сначала — Масаюки, за ним Нобору. Третьей — секретарь. Самый близкий круг. И так — мужчины и женщины, каждого из которых я помню по именам. Чьи привычки, любимые фразы и жесты намертво отпечатались в памяти. Крохотная горстка моих вассалов. Те, кто стоит у истоков клана.

Скоро их будет намного больше. Через полгода — больше тысячи. Вполне возможно, что через несколько лет я уже не смогу перечислить всех. Но сейчас — поклон каждому, затем беру пиалу с сакэ и вручаю вместе гербом. Когда все выстроились передо мной еще раз, выполняю ритуальный поклон:

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Во имя нового клана… — Поднимаю свою пиалу и произношу последний тост: — За нас! За самураев Исии, верных слуг Акихито-сама!

— Банзай! Банзай! Банзай!