След «Семи Звезд»
- Автор: Андрей Чернецов
- Жанр: Альтернативная история / Боевая фантастика / Современные российские издания
- Дата выхода: 2011
Читать книгу "След «Семи Звезд»"
Нечто вроде пролога в середине повествования. Хранитель Антиох
Псков. 1398 год от Рождества Христова.
Над башнями обители брезжил стылый рассвет. На подворье было пусто и сумрачно, дул промозглый ветер. Иногда, с порывами ветра, со стороны собора приглушенно долетали обрывки пения на клиросе.
У ворот, под высокой каменной аркой, стоял молодой келарь. Он притопывал от холода и поглядывал на ворота. Ему предстояло впустить в монастырь людей, что явятся исполнить приговор, вынесенный задолго до его рождения, и покарают зло, свившее гнездо в стенах святой обители.
Послышался условный стук… Монах вынул из складок рясы связку ключей, отпер узкую дверь в обитых железом створах, отодвинул засов.
В снежной замети на пороге появился высокий человек в плаще из волчьего меха.
– Доровово страфия типпе, монах. – холодно процедил он.
Отсвет факела упал на его лицо, и келарь узнал гостя – видел мельком, в свите князя Вингольта Ольгердовича.
– Братия спят, – оробев, пробормотал келарь. – Как было наказано вами, сделал. Но, прощения просим, брат Антиох трапезы сегодня не вкушал: уже третий день на воде и хлебе…
…Тот, кого насельники монастыря Святого Николы знали как брата Антиоха, несмотря на поздний час бдел в своей келье, проводя, однако, время не в молитве и не в сокрушении о грехах своих и мира, а вспоминая иные времена – когда жил в миру и грешил вместе с этим миром. Простит ли Господь, когда уже чрез недолгое время предстанет он пред ликом Его, все, что было свершено его разумом и руками?
Он посмотрел на свои ладони – иссохшие костлявые пальцы старика, в сухих морщинах и темных бурых пятнах… На левой руке поблескивал серебряный браслет, который единственно связывал с прежней, оставленной им давно жизнью.
Почему-то сейчас вспомнилась первая схватка – его, еще юного рыцаря Теобальда, из бургундского Дижона.
Противник был сильнее и намного опытнее, а он, оруженосец сеньора Конша, славного Жана де Ре, еще не оправился после ран, полученных в трактирной драке с ландскнехтами.
Старец сидел на кровати, вытянув ноги, и неотрывно смотрел на окошко. Рядом на полу стояли кувшин и пустая чара с остатками кваса. Из окна, затянутого слюдой и покрытого инеем, в дом сочился ледяной воздух.
Брат Антиох тихо повернулся в кресле, взглянул на очаг. Угли переливались последним красновато-лиловым пламенем. Он поднялся, по скользким каменным плитам беззвучно прошел к очагу.
Мыслями старик унесся туда – к северу, к бледным водам Белого моря, к пермской и Югорской тайге, куда ходил он вместе с новгородскими ватагами. К мрачным руинам городков забытых племен у седого Камня, где лишь ветер свистит над пустыми капищами богов неведомо когда сгинувших людей… И дальше во времени и пространстве – к буйной и кровавой молодости, схваткам на палубах левантийских галер, замкам Родосского Братства и пыли скрипториев[15], где постигал мудрость иную.
Если бы знал, куда эта тропа его приведет…
Старец прикрыл глаза и увидел мир так, как, наверное, видят его самые сильные птицы, поднимающиеся в заоблачную высь. Земля виделась огромной чашей, со дна которой вздымались заснеженные горные хребты. Стекая к краям этой чаши, небо меняло цвет от мутно-серого до грязно-розового. Над горизонтом простерлись сизые облака.
Антиох открыл глаза, долго стоял, глядя в гаснущее пламя очага. А потом вдруг повернул голову к двери. Она выходила на монастырскую ограду, за неохватной каменной толщей которой обычно чувствовалось безмолвное безграничное пространство. Оттуда сейчас доносились тихие шаги, и даже его старческое ухо различило в них позвякивание металла…
И он понял, почувствовал – произошло то, чего он боялся уже многие годы, десятки лет. А вместе с осознанием случившегося наступило и облегчение, как бы то ни было, он успел надежно спрятать тайну, и может с чистой совестью предстать перед Небесами.
Враги не торопились, они крались, старясь не издавать лишнего шума. Это наполнило его некоей горькой гордостью – они боялись его даже беспомощным стариком, давно уже расставшимся с мечом.
Старый воин приподнялся, повел головой, разминая шею… А затем решительно встал и распахнул дверь…
По коридору, увеличиваясь, двигалось пятно света.
Антиох разглядел сначала подвесной фонарь, затянутый слюдой, затем человека в капюшоне, надвинутом на глаза. При каждом шаге полы его плаща разлетались в стороны, открывая подол серой рясы. В складках одежды и на разбитых сапогах дотаивал снег.
В темноте за его спиной угадывались еще фигуры, высокие и плечистые. Двое ступили в полукруг света, который отбрасывали в коридор горящие на стенах обители лучины.
Брат Антиох повел головой из стороны в сторону.
– Приветствую вас… святые отцы! – сказал он, усмехаясь, и, указав пальцем на крайнего из воинов – рыжебородого громилу, осведомился: – Ряса не жмет, сыне?
Невольно замершие гости зашевелились, угрюмо молча.
– И теппя приветствуем! – бросил с тягучим акцентом первый.
Несколько секунд он вглядывался в брата Антиоха и добавил:
– Прости, отче, что заставили шдать смерти так долко, – губы его раздвинулись в улыбке.
– Мы действительно долго ждали встречи с тобой, Теобальд Дижонский, – произнес на почти чистом русском невысокий седой человек, выходя из-за спины главаря. – Ты поступил умно, спрятавшись у схизматиков[16] – мы тебя долго искали… Но даже это тебе не помогло!
– А, отец Уркварт, – старчески каркнув, рассмеялся Теобальд-Антиох, – ты еще жив? Не помер еще от страха?
– Мне малодушие неведомо, – ответил Уркварт.
– Да ну, – рассмеялся Теобальд, – помнится, после последней попытки с помощью одного старого папируса вызвать Детей Тьмы, ты вовсе не выглядел храбрецом, а твои штаны нуждались в хорошей стирке…
– Это не суть важно, – раздраженно бросил отец Уркварт. – Не важно… для тебя…
Многоопытный взор старца различил тень застарелой ярости, мельком отразившуюся на костистом сухопаром лице.
– А что же тогда важно? – едко осведомился монах. – Почему тогда ты явился сюда? О чем еще говорить двум старикам, как не о прошлом?
– Ты знаешь за чем мы пришли! Отдай то, что украл у подлинных Хозяев и их верных слуг, и можешь гнить здесь и дальше, – сурово бросил Уркварт…
– А вдруг я сжег ваше сокровище или выбросил в отхожее место еще тогда, на любом из постоялых дворов отсюда и до Родоса? – продолжал смеяться старик.
Один из воинов, зло заурчав, двинулся было к Теобальду, но его остановил резкий жест Уркварта.
– Ты врешь, негодяй! – бледнея, процедил он. – Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы попасться на такой лжи! Ты – книжник милостью Бога. Или Дьявола, что вернее. Такой скорее сам пойдет на костер, но книгу сжечь не осмелится!
– Да, верно, – согласился монах, – это вам только бы спалить чужую мудрость – лучше, если заодно с мудрецами… Или украсть ее у тех, кому она принадлежит по праву, и употребить для своих грязных дел.
– Хватит! – рявкнул дребезжащим басом Уркварт. – Где книга «Семи звезд»?? Имей в виду – со мной два лучших мастера-пытошника, каких только можно сыскать во всех окрестных землях на месяц конной скачки. Но ты умрешь в их руках не раньше, чем расскажешь всю правду!
– И ты собираешься пытать меня прямо тут? Не боишься, что на шум сбегутся братья сей обители, среди которы, между прочим, немало бывших в прежние годы доблестными воями? Я догадываюсь: ты подкупил отца-келаря или самого настоятеля. Но что вы думаете сказать всем остальным?
– Ничего… Мы препроводим тебя туда, где все подготовлено, – торжествующе рассмеялся Уркварт. – И не думай – братия крепко спит, ибо в котел на поварне подсыпали некоей приправы. Бодрствуют лишь немногие, кто верен нам и будет молчать.
– И что ты им сказал, интересно? Что я – опасный еретик и поклонник Люцифера, резавший младенцев на черных алтарях и почитающий козла?
– Вовсе нет. Я всего лишь обещал отцу-келарю сделать его преемником преподобного Диомида, – буркнул Уркварт. – Ну хватит… Вилкас, прикажи своим людям делать то, за что им плачено…
Воины вышли вперед, растягивая сеть.
Распахнув рясу, брат Антиох выхватил острый кривой клинок, сверкнувший синью булатных разводов. И столь совершенно было движение старой, но крепкой руки, что вояки невольно замерли.
Вилкас, однако, не устрашился – острие его меча начертило в воздухе сверкающий контур крыльев бабочки и замерло, нацеленное в грудь старику.
– Уркварт, уйми своих псов, – бросил монах. – Ты забыл, – произнес он, что даже для чернокнижников и слуг Древних, какими вы себя числите, есть правила, которые нельзя преступать и – того, кто их нарушит, ждет кара и на земле, и в ином мире. Но следующее наказание будет неизмеримо страшнее. Так что книгу у меня сможет взять лишь имеющий на это право. Ты ведь помнишь Закон? Или тот, кто добудет ее в поединке или тот, кому я ее сам передам…
– Вилкас, – хмуро бросил Уркварт, – отбери у него меч и свяжи. А потом с ним побеседуют мои умельцы – взгляд непрошеного гостя упал на двух здоровяков, сиротливо жмущихся позади с побрякивающими железом мешками.
Мечник со злобной ухмылкой рыкнул и шагнул вперед. Клинок его был намного длиннее, а то, как легко двигал им литвин, говорило об изрядной силе – что может ему противопоставить старец, стоящий одной ногой в могиле?
Вилкас ударил, метя выбить оружие у противника. Он – носящий имя серого лесного властелина[17], сражавшийся уже второй десяток лет и скрещивавший сталь с отборными рубаками-рыцарями – не сомневался в победе.
Но не тут-то было! Старик ловко выдернул свой меч из-под удара и сделал выпад, целясь по руке Вилкаса.
Вновь взмах – и вновь уход…
Антиох опять сократил дистанцию. Острие восточного оружия в его руке рассекло рясу врага и даже слегка достало до тела, судя по злобному рычанию. Еще, еще…
А потом старик вдруг пошатнулся с занесенным клинком, открывшись врагу.
Вилкас среагировал именно так, как положено воину, как было вбито в плоть и кровь сотнями схваток: ударил в незащищенный бок. Хлынула кровь – и бренное тело брата Антиоха, звавшегося когда-то Теобальдом, потомка Хлодвига Великого в двадцать втором поколении, тяжелым мешком упало на камни пола.
Завопил как мартовский кот старый инквизитор и старый чернокнижник Уркварт, увидев, как ускользнул от него его давний враг, унося с собой вожделенную тайну. Вторя ему, вдруг завыла собака во дворе обители. Взревел ветер в холодных переходах… И еще показалось – зарычали какие-то голоса за гранью обычного слуха.