След «Семи Звезд»

Иван жестом успокоил монахов, дескать, так надобно.

– Речь идет о безопасности государства. Есть подозрения, что здесь готовится чудовищный заговор…

– Scheiвe! – то ли в десятый, то ли в одиннадцатый раз за этот день выругался барон.

На сей раз брань относилась к высоким стенам Горнего Покровского монастыря, преодолеть которые представлялось воину делом невыполнимым. А прежде офицер сопровождал ругательствами то одно, то другое место из того, о чем ему рассказывал поэт.

Естественно, большую часть сведений, собранных им самим и полученных от владыки, господин копиист оставил при себе. Но и без того к концу его речей пристав был готов камня на камне не оставить от подозрительной обители. Хотел тотчас же ворваться вовнутрь силами всей своей команды и учинить форменный обыск.

– Scheiвe! И это тогда, когда государыня, можно сказать, находится при последнем издыха… – на сих словах он испуганно прихлопнул рот ладонью, поняв, что сболтнул лишнего.

Тут и поэт призадумался. Откуда у провинциального служаки сведения государственной важности? Причем, судя по всему, последней свежести. Государыня, конечно, часто хворает. Однако ж еще три недели назад, когда Иван уезжал из Петербурга, пребывала в отменном здравии.

Непросто все здесь, ох, непросто. С чего бы немчин так и вьется вокруг него, словно специально приставлен следить?

Размышлять было некогда. Поэту нужен напарник, чтоб было о кого опереться во время предполагаемой вылазки в монастырь.

– Нельзя туда дуриком переть, барон! – Барков остудил штурмовой раж военного. – Вы ведь уже не первый год в России. Должны ведать, что обители для нас – дело святое. Тем паче, женские. Без веских оснований туда лишь с разрешения государыни да Священного Синода войти позволительно. Да еще и с оружием. Нет, проникнуть следует тайно. И немногочисленным отрядом. Вы да я. А братья на стороже постоят.

Юноши согласно закивали.

А через час дал благословение на участие в сем деликатном деле и владыка. Перед тем недолго поговорил с приставом и, видимо, остался доволен беседой. Поелику разулыбался себе в бороду, слушая речи самого правдивого человека на Земле.

– Ох, сыне, и горазд же ты истории рассказывать! – похвалил он говоруна…

Надо же, ни деревца у стен не наблюдается! Не на что взлезть, чтоб перемахнуть оттуда на стену да и спуститься.

– Гиблое дело! – констатировал, махнув рукой, немец. – Давайте еще раз посмотрим план монастыря. Может, на какой-нибудь древний подземный лаз наткнемся. Ваши соотечественники очень уж любили рыть потайные проходы.

– Вы откуда знаете? – полюбопытствовал Иван.

– Да уж знаю, – уклонился от ответа офицер.

Чертеж, раздобытый через того же Варсонофия, относительно подземных ходов безмолвствовал.

– Эх, – помечтал пристав. – Когда бы у нас была пушка с большими ядрами, то можно было бы, усевшись на снаряд, перелететь через стену. Да только грохоту от той пушки…

Монахи захлопали глазами, не понимая, смеется немчин или взаправду такую ахинею несет.

А Иван призадумался. Пушка? Ядро? Сразу припомнился давешний штурм ледяной крепости. Мальчишка, летящий над стеною. И вороново карканье насчет качелей.

– А что, ежели не пушка, а катапульта? – предложил тот безумную затею.

– Это как? – изумился барон.

– Возьмем чурбан, положим перекладину. На одну сторону садем мы с вами поочередно, а на другую с разбегу прыгнут Козьма с Дамианом. Мы и перелетим… Только нужно выискать, где стена пониже. Я присмотрел пару мест…

– Вы гений, сударь! – не было предела восхищению офицера.

Но тут же он и скис:

– Взлететь-то мы взлетим. А каково приземляться будет? Шею себе сломаем, не иначе.

– Так мы на ядрах полетим. Как вы и предлагали.

Дамиан хихикнул. Еще один шутник нашелся.

– Не смешно, – обиделся пристав.

– Я и не думал, – заверил присутствующих Ваня. – Скатаем шар из снега. Сядем на него. При падении на землю он смягчит удар.

– Виват! – снял треуголку барон. – Виват русскому уму!

Барков церемонно раскланялся.

– Пойдем, доски поищем. И дождемся, пока полностью стемнеет.