Воля императора

Глава 22. Намерения

После того как Кутепов покинул помещение, в покои императора, чеканя шаг, вошёл следующий гость.

— Ваше высочество, срочные новости! — поклонившись, заявил он.

— Докладывайте, Аристарх Валериевич, — кивнул ему Николай Александрович.

В лицо я мужчину не знал, но был в курсе, что так звали министра иностранных дел Пылаева.

— Французы объявили войну Германии, — доложил Пылаев.

— Как так? У них ведь мирный договор до сорок пятого, — нахмурился император.

— Так и есть, но французские войска рано утром вторглись на территорию Германии.

— Требования заявляли?

— Всё как обычно: Лотарингия, Эльзас, Марокко и ту часть Алжира, что Германия отняла. Хотят вернуть своё.

— От немцев были заявления?

— Из непроверенного источника поступила информация, что немцы через неделю планировали напасть на Францию. То есть, Германия тоже готовилась к нападению.

Император сухо закашлялся. Я не сразу понял, что он смеется.

— А немцам то что понадобилось? — отдышавшись спросил император.

— Оставшуюся часть Алжира хотят забрать себе.

— Да уж, даже жаль, что скоро богу душу отдам. С радостью бы понаблюдал за их сварой.

— Мы вмешиваться будем? — спросил Пылаев.

— Будем, но сначала пусть друг другу кровь попьют сначала. Я за обе стороны переживаю как за родные, но с маленькими армиями они мне нравятся больше чем с большими. Понял Саша? — он взглянул на меня. — Следите за потерями, Вмешиваться, только в качестве миротворцев. Европейцы никогда нас за своих не примут, и сильная Россия для них как осиное гнездо в спальне. Только сунемся, они сразу против нас объединятся.

— Что вы такое говорите, Ваше императорское величество, у нас хорошие отношения…

— Я преемника наставляю, а вы бы лучше слушали, — бросил император резкий взгляд на Пылаева. Министр иностранных дел осёкся, а император тут же продолжил: — Вот когда у них начнётся отчаяние, тогда и вступайте. А пока, вон, только дипломатов с призывами о примирении да словами утешения. Грязная у них война. Ради власти да влияния. А впрочем, у них только такие поводы и остаются. Дай им волю, так они и на наши земли придут.

Пылаев явно хотел возразить. Он покраснел лицом, будто оправдывая фамилию.

А вот я с императором был согласен. Я то знаю какая судьба была бы у России, если бы Николай Александрович дал слабину.

— Российская империя, сорок лет войн не видела, а всё потому что растём быстрее, чем любой из потенциальных противников. Радуйтесь, что они не додумались объединиться.

Министр лишь покачал головой. Император этого не заметил, а я увидел. Видимо Пылаев не разделяет взглядов монарха.

— Продолжайте доклад, Аристарх Валерьевич, — кивнул наконец министру император.

— На границе с османской империей неспокойно, агенты докладывают, что они опять чрезмерно усиливают посты. Также замечены передвижения войск, но какая у них цель не ясно. Будто их Султан играет в солдатики.

— Ждут когда на тот свет отправлюсь, — снова повернулся ко мне Николай Александрович, — всё надеются, что слабину дадим. Только покажешь уязвимость, сразу вцепятся, чтобы растерзать. — он снова повернулся к министру. — Пару гарнизонов им отправим под границу для острастки. Пусть только попробуют сунуться.

Хм, а получается в этой реальности Османская империя не распалась. Выходит логично, в моём времени они поддержали немцев, а когда те проиграли войну, османцы попросту развалились. Здесь же Германия победила, а значит и Османская империя не получила сокрушительный удар. Но получается, это лишь потому что не вмешалась Россия.

— Новые обороты набирает гражданская война в Китае. Агентура докладывает, что Япония к границе с Китаем собирает войска.

— Всё им неймётся, хотят земли себе отнять, — закашлялся император.

— А на наш Сахалин и Дальний Восток японцы не смотрят? — решив вмешаться в доклад спросил я.

— Смотрят, что же им не смотреть-то, — усмехнулся Пылаев. — Но даже думать боятся о войне с нами.

Доклад продолжался своим чередом, а меня не отпускала ситуация с Францией и Германией. Слишком уж интересно получается. Такие дела и всё вокруг Российской империи.

— Может, стоит разместить войска в Польше и Финляндии, на всякий случай, — спросил я, поглядев на Пылаева в упор. Я ничего против него не имел, но слишком уж он европейцев защищает.

Пылаев уставился на меня как на чумного.

— Вы хотите войну спровоцировать? Немцы решат, что мы опять хотим поддержать французов. — тут же заявил министр иностранных дел. —А если Австрия взбрыкнёт...

Пылаев осекся, а я не сразу понял в чём дело.

Слуги заволновались, а Николай Александрович уронил голову на грудь.

Я бросился было к нему, но натолкнулся но натолкнулся на твёрдый взгляд императора.

Он сильно потемнело лицом, а в глазах полопались сосуды.

— Военного министра ко мне! Живо! — прохрипел он.

— Врача! —завопил один из слуг!

Врач появился так быстро, будто все это время прятался за креслом императора. Он пощупал пульс больного и заглянул тому в глаза.

— Приёмы ваши, ещё бы бал закатили, — проворчал он, а затем объявил уже громче: — Господа! Прошу всех покинуть помещение, его императорскому величеству нужен покой.

Пылаев взволнованно глядел то на меня, то на врача, то на хрипящего императора. Я же стоял и совершенно не знал, что делать. И помочь ничем не мог, и от тревоги не получалось избавиться. Предчувствия были очень нехорошие.

Я сам не успел заметить, как меня очень тактично, но настойчиво убедили выйти за пределы покоев императора.

Я так и стоял перед дверью в покои императора. Пылаев сначала постоял рядом, а затем откланялся, сославшись на важные дела.

— Аристарх Валерьевич, — окликнул его я.

— Да, ваше высочество? — обернувшись он посмотрел на меня оценивающим взглядом.

— Об инциденте с императором не должна знать ни одна живая душа. Вам всё ясно?

— Так все в курсе, что императору нездоровится, — нахмурился Пылаев.

— Ни одна живая душа, — повторил я с нажимом.

Немного подумав министр кивнул.

— Можете быть свободны, — кивнул я в ответ.

Спустя полчаса из покоев императора показался врач.

— Как он? — первым делом спросил я.

— Спит, — хмуро ответил врач. — Ему покой нужен, а вы тут общественные рауты устраиваете. Императора беречь надо.

Я еще порасспрашивал доктора, но большего из него вытянуть не мог. Он как заведенный твердил одно и то же.

Устав препираться с врачом, я направился в свои покои. На полпути меня встретил Кутепов. Он поравнялся со мной и молча прошагал рядом несколько шагов.

— Вы что-то хотите сказать? — спросил я.

— Вообще-то да, — ответил генерал, мне от чего-то показалось, что тот был не спокоен, — Есть неприятные новости, — наконец произнёс Кутепов.

Я обернулся назад, будто ожидал там увидеть покои императора с хмурым врачом... Или он про какие-то другие неприятные новости?

Я недоуменно поглядел на генерала.

— Друг ваш, Андерсон, сегодня утром найден повешенным, — доложил он.

— Как? Как это повешенным? — не сразу понял я, что именно имеет в виду генерал.

— Простыней за шею, — пояснил Кутепов.

— Но с чего?..

Безусловно, смерть такого молодого парня, это трагедия, чтобы он не совершил. Следом пришло осознание, что появился ещё один неразрешимый вопрос. Что если он и правда знал того недоброжелателя, что замыслил гнусность с наркотиками?

Следом в голове пронеслась другая догадка.

— А он сам? Или его кто-то?..

— Мне только что доложили. Экспертов уже отправили, — неопределённо ответил генерал.

— А с кем он в камере был? — задал я следующий вопрос.

— Один, — хмыкнул генерал, — как и официант. Вы меня ещё работать поучите.

— А журналисты где-то рядом с ним? — немного подумав спросил я.

— О местоположении их не узнавал, но вопрос хороший. Газетчикам лучше не давать пищу для паразитирования. Они ведь хотели сенсацию, а тут не то что цесаревич под наркотиками, а серия убийств.

Да что же это, куда не плюнь везде враги и ловушки.

— Если рядом, то надо расспросить их, слышали ли что-то, открывались ли двери, — начал вслух рассуждать я. — А если не рядом… Плохо будет, если эта история из крестов прямо сейчас перед коронацией выйдет наружу. Не знаю почему газетчики так на меня взъелись, но это для них будет призывом к действию.

Кутепов только покивал. На этот раз никаких ремарок не последовало.

— Кстати, с редакторами не работали? — спросил я.

— Направили человека, новостей пока что нет.

Да уж. Хоть самому заниматься этим вопросом. Такими темпами всех свидетелей перевешают.

— Держите меня в курсе, пожалуйста, — сказал я Кутепову, стараясь не показывать своего волнения, и продолжил путь в свои покои.

В голове крутился вопрос который вчера задал генералу в машине. Чего они все повылазили? Кутепов сказал что это из-за коронации, передел власти, но им то какое дело? Я ведь на трон сажусь. Вот кому и для чего может быть выгодно подставить меня?

Например шантаж. Для чего? Получить хорошую должность, или выгодный контракт, когда я действительно буду что-то решать.

Испортить репутацию, или более того, убить. Это кому может быть выгодно?.. НУ да, более глупого вопроса и представиться сложно.

Не снижая темпа, я изменил направление и зашагал в сторону помещения выделенного для Ивана Ивановича Иванова. Империю вряд ли удастся развалить. Но если тайным недоброжелателям не нужен я на престоле, значит нужен кто-то другой. Соответственно, этот кто-то и есть тот самый недоброжелатель. Нужно просто составить список всех, кто будет претендовать на трон, в случае если я умру или совсем лишусь доверия.

— Иван Иванович, нужна ваша консультация, — склонил я голову на бок, рассматривая «железную маску».

Мне показалось что тот был сегодня не в духе, но, тем не менее, сказал:

— Я весь во внимании, ваше высочество.

Я ненадолго задумался, решая, с чего бы начать? Вроде бы, глупо признаваться, что я в генеалогических тонкостях собственного рода разбираюсь, скажем так, неважно. Наконец, решился:

— Представим себе, что я не цесаревич, а простой человек, пытающийся понять — кому выгодно устранение Александра Борисовича, то есть меня, в будущем — императора? Вы бы смогли мне помочь?

— Ключевое здесь — кому выгодно, я верно понимаю? — хмыкнул Иван Иванович и, даже слегка оживился, когда я кивнул. — Хм-м, давайте сначала пойдем от противного — представим, кому невыгодна смерть наследника? Понятно, что самому императору. Кому ещё?

— Думаю, родителям цесаревича — великим князьям Ольге Николаевне и Борису Владимировичу, — неуверенно сказал я.

Почему неуверенно? А потому, что мне в голову пришла мысль — а если моим «родителям» прекрасно известно, что на самом деле случилось с их сыном? А если так, то почему они должны жалеть какого-то самозванца, если Ольга Николаевна сама может занять престол?

— Вот видите, — усмехнулся Иван Иванович, видимо не совсем верно истолковав мою заминку. — Вы задумались, засомневались. Понимаете, что высшая власть очень поганая штука.