Турнир

3. Зандер

До пятого этапа включительно, Зандер, что называется, придерживал коней. Ему некуда, а главное, незачем было спешить. Поэтому даже там, где он мог быть первым, – а первым он мог быть практически во всех состязаниях, - Зандер занимал места от третьего до шестого. Так он оставался среди лидеров, продолжая по праву участвовать в Турнире, но в то же время не привлекал к себе излишнего внимания. Достаточно и того, что теперь при виде Зандера его «близкие» не стремились удрать куда подальше, а напротив, вовсю проявляли родственные чувства. И чем лучше становилось его положение в турнирной таблице, тем теплее улыбались ему мать с отцом. Даже злобствующий Виктуар вынужден был понизить градус своей враждебности, а выбывший из Турнира Валентин, - он вылетел после третьего этапа, - хоть и скрипел от зависти зубами, старательно прятал свои чувства за сдержанной улыбкой. Впрочем, не везде и не всегда. Иногда, несмотря на все его попытки держать хорошую мину при плохой игре, графа де Ноэн все-таки прорывало. Так однажды на приеме у герцога де Бофремона, Зандер совершенно случайно подслушал весьма любопытный обмен репликами.

Валентин и Виктуар стояли в обществе нескольких придворных. Разговор шел об охоте, но в какой-то момент – и, вероятно, по вполне очевидной ассоциации, - свернул на тему возможных брачных союзов и прочих матримониальных обстоятельств. Все-таки Турнир привел в столицу и выставил на показ довольно много молодых, титулованных и, что особенно важно, неженатых мужчин. Вот в этом контексте и прозвучал вполне ожидаемый вопрос:

- А что же ваш брат князь Трентский? – спросил граф де Понтье. – Каковы его планы?

- Хочет жениться на Эве Сабинии, - откровенно поморщился Виктуар. – Представляете?

- Представляю. – Граф де Понтье не шутил.

Последние несколько дней он с неослабевающим интересом следил за князем Трентским. И не он один. Старшая дочь графа Жозефина – обильная телом половозрелая шатенка с интригующим выражением больших серых глаз, - не только наблюдала за Зандером с откровенностью настоящего охотника, но и как бы случайно попадалась ему навстречу буквально на каждом шагу. Это объясняло и заинтересованность графа, и его определенно положительное отношение к потенциальному жениху. Раз нравится дочери, значит, понравился и отцу, тем более, что знатен, хорош собой и отнюдь не беден. Что же касается Эвы Сабинии, никто в высшем свете уже не верил ее слову, так что любого участника турнира определенно можно было считать свободным.

- Весьма интересный молодой человек, не правда ли? – продолжил граф свою мысль. – Весьма! Хотел вас кстати спросить, господа, отчего князь никогда прежде не появлялся в обществе?

- А кто ж его знает? – раздраженно пожал плечами Виктуар. – Он у нас, знаете ли, не от мира сего. Домосед. Затворник. Заперся в своей башне и никуда не выходит.

- Но чем-то же он там занят? – удивился так же участвовавший в разговоре барон д’Амбуаз.

- Может быть он там животных мучает, - ответил на этот риторический вопрос Валентин, - или крепостных девок имеет во все дырки. Никто точно не знает. Двери-то заперты.

Прозвучало не просто грубо. Сказанное определенно являлось моветоном. И озвучил эту мерзость не Виктуар, от которого Зандер ничего хорошего как раз не ожидал, а Валентин, обычно позиционировавший себя подлинным образцом аристократизма. Видно, слишком больно ударил его Зандер, показав старшему брату другого, неожиданного себя и ту дистанцию которая их разделяла на самом деле. Вот и высказался. Но, разумеется Зандер никак на это не отреагировал. В конце концов, хоть сказано было и нарочито громко, он вполне мог не услышать слов брата. Никто ведь не знал, каков его слух на самом деле. Так что нет, не обиделся, - с чего бы вдруг, - и не устроил скандал. Подобный инцидент в этом обществе был более, чем неуместен. Поэтому промолчал, покачав, впрочем, мысленно головой, и отошел подальше от своих, - между прочим, родных, - братьев и их собеседников. Но далеко уйти ему не удалось. Около буфета с закусками, мимо которого Зандер как раз проходил, направляясь в бар, его перехватила Анаис д’Антиньи – наперсница и конфидентка принцессы Эвы Сабинии.

- А вот и вы, - сказала с двусмысленной улыбкой зеленоглазая и рыжеволосая «Цикада империи», и Зандер почувствовал, как внезапный трепет возбуждения прошел волной по всем его нервным окончаниям.

Анаис обладала выдающимся певческим голосом и иногда, - шутки ради, как утверждала она сама, - даже появлялась на оперной сцене. Обычно в небольших, но знаковых партиях, написанных для колоратурного меццо-сопрано[57]. Впрочем, однажды она все-таки не удержалась и исполнила главную партию в «Золушке» Россини, что едва не вызвало международный скандал, поскольку обладательница завораживающего голоса и бьющей через край прельстительной витальности была не только интимной подругой принцессы Эвы Сабинии, но и сама являлась принцессой правящего дома - младшей сонаследницей короны герцогов Брабантских. Так что фамилия д’Антиньи отсылала всего лишь к одному из ее многочисленных владений, полученных принцессой Брабантской в апанаж[58]. В данном случае, речь шла о небольшом баронстве на северо-западе империи франков. Однако к колдовскому голосу Анаис это не имело никакого отношения. «Цикадой империи» она стала благодаря таланту, в котором не обошлось и без толики магии воздуха и огня, а не из-за своего более чем знатного происхождения.

- Ваше высочество, - вежливо поздоровался Зандер, еще не успевший лично познакомиться с этой крупной рыжеволосой красавицей, хотя и был ей представлен в числе нескольких других участников Турнира.

- Всего лишь баронесса, - поправила его брабантская принцесса, судя по слухам, любившая пококетничать по этому поводу.

- Как будет угодно вашему высочеству, баронесса, - улыбнулся в ответ Зандер.

Теперь он умел улыбаться на все лады. Вежливо и вызывающе, галантно и обольстительно, презрительно и оценивающе, в общем, так, как того требовали обстоятельства. И сейчас его улыбка была именно такой, какая была ему нужна для беседы с Брабантской принцессой: галантной, многообещающей и выражающей при этом вежливый интерес к собеседнице.

- Проголодались? – подняла темную бровь баронесса д’Антиньи. У нее были волосы карамельно-рыжего оттенка, темные, как у шатенки, брови и зеленые, интригующие глаза, заставлявшие вспомнить о больших кошках и о мифических колдуньях-суккубах, согласно легендам древних франков, будто бы живших когда-то в южных предгорьях Высоких Альп.

- Да нет, - честно ответил Зандер, гадая, какого фавна, он понадобился этой красивой суке. – Хотел, знаете ли, промочить горло. Составите компанию?

- Что будем пить? – деловито осведомилась в ответ «Цикада империи». Кажется, она ничуть не удивилась предложению, сделанному едва знакомым ей человеком.

- Шампанское? – предложил Зандер.

- Непременно, - одобрительно кивнула принцесса, - но давайте для разнообразия попробуем сладкое «Пти Мелье».

- Сладкое? – искренно удивился Зандер, поскольку при дворе все пили только сухое или даже очень сухое шампанское. – Серьезно?

- Я же сказала, давайте попробуем, - усмехнулась Анаис и, как бы, в предвкушении предполагаемой пробы аккуратно скользнула кончиком розового язычка по своим полным, великолепного очерка губам.

«Она меня что, соблазняет? – уже по-настоящему удивился Зандер. – Флиртует с участником Турнира? Я польщен!»

- Что ж, - сказал он вслух, - слово женщины – слово богини. Давайте попробуем!

Вообще-то, Зандер собирался выпить коньяка, оттого и шел в бар. Шампанское, уже разлитое по фужерам-флейтам, разносили слуги. Однако это было шампанское «брют», а дама желала сладкого. Так что, куда направлялся прежде, туда и пошел теперь, но уже не один, а с принцессой Брабантской.

- Два «Пти Мелье», - приказал он бармену.

- Нет, нет, - остановила того Анаис.

– Не в эти бокалы, а в те, - указала она на хрустальные фужеры-креманки.

- Как прикажете, госпожа, - поклонился бармен, отставляя в сторону высокий узкий бокал.

- Если правда, что их форма была скопирована с воскового слепка груди императрицы Кассандры, - ухмыльнулась, поворачиваясь к Зандеру, баронесса д’Антиньи, - бедняжка была плоской, как чертежная доска. Но с другой стороны, если взять за образец мой бюст, боюсь, мы просто нахрен упьемся…

Двусмысленная шутка, и, как читал Зандер в отчете своего карманного журналиста, вполне в духе Анаис. Эта девушка «не знала стыда», хотя и не являлась откровенной шлюхой. Просто была склонна к провокативным словам, включая сюда ненормативную лексику, и несколько излишне скандальному эпатажу, что, разумеется, отнюдь не криминал.

- Вы меня соблазняете? – спросил тогда Зандер, изобразив растерянную улыбку.

- Есть возражения? – плавно подняла Анаис аккуратно выщипанную темную бровь.

- А как же Эва Сабиния?

- Ну, я же вас не жениться на себе зову? – улыбнулась отнюдь не шокированная его вопросом красавица.

- Хотя, - добавила она спустя мгновение, - могли бы и жениться. Я женщина молодая, красивая и неглупая. К тому же тоже наследная принцесса. А главное, вам и стараться не придется, демонстрируя Эве Сабинии свои немереные достоинства. Я вас сама приглашаю. Так что, сначала в постель или сразу к алтарю?

- Звучит соблазнительно, - признался Зандер, - но, увы, баронесса, я участник Турнира. То есть, по определению не свободен. К тому же мы все еще недостаточно знакомы.

- Значит в постель, - еще шире улыбнулась Анаис. - Не хотите жениться, ваше право. Но в любовницы-то меня взять, что вам мешает?

- По-моему, все обстоит как раз наоборот, - улыбнулся Зандер, «откровенно довольный» поступившим предложением. – Это вы меня только что «уболтали» на грех.

По видимости он отреагировал на слова принцессы Анаис именно так, как и должен был отреагировать человек его склада. Вернее, тот мужчина, каким Зандер неожиданно для многих предстал на Турнире и при дворе. Однако, на самом деле, он находился в смятении. Решение о том, спать ему с баронессой д’Антиньи или нет, нужно было принимать так быстро, как только возможно, но дело происходило на глазах у множества достаточно опытных и весьма проницательных в этом смысле людей. Впрочем, ларвы[59] им в печень всем этим дамам и господам! На Зандера смотрели сейчас две женщины, интерес которых к нему и к тому, что явно затевается между ним и принцессой Брабантской, был ему совершенно непонятен. С одного направления на них с Анаис смотрела принцесса Эва Сабиния, на которой он, вроде бы, предполагал жениться, а с другого – холодноватая Э клана Мишильер. Медовые глаза и серые, и одни Великие боги знают, что у двоих на уме.

- Напьемся? – предложила тем временем женщина. Но ее «напьемся» прозвучало, как прямой вопрос о намерениях Зандера: «Так что, князь, переспим или слабо?»

Интересное предложение, если честно, поскольку на данный момент сексуальный опыт Зандера исчерпывался обучающим тренингом с двумя профессиональными шлюхами, старой и молодой. И следует признать, это был весьма познавательный опыт, причем, не только с технической точки зрения, но и с эмоционально-физиологической, если можно так выразиться. Совокупление с этими женщинами, как ни странно, пробудило наконец в Зандере скрытого в глубине его души настоящего мужчину. Поздновато конечно по общепринятым меркам, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. И сейчас, стоя рядом с Анаис д’Антиньи, вдыхая ее запах, ощущая излучаемое ее роскошным телом живое, зовущее тепло, слыша ее будоражащий нервы голос, заглядывая в затуманенные алкоголем зеленые кошачьи глаза, Зандер ее откровенно вожделел. Однако привычка к самодисциплине пока еще брала верх, и он мог не только хотеть женщину, но и думать, имея в виду голову, а не головку рвущегося из штанов члена. И, разумеется, он обдумал сложившуюся ситуацию со всей тщательностью естествоиспытателя, но в то же самое время так быстро, как был способен мало кто еще в этих парадных залах герцогского дворца.