Звезда заводской многотиражки — 3

Да и хрен с ним. Зато все сомнения, которые ночью крутились в моей голове по поводу моих дальнейших действий растворились вместе с ночными видениями.

Дело за малым — написать. Но это, вроде как, моя профессия. Уж не меня ли это вчера вечером прямо-таки распирало от гордости за себя и свое прыткопишущее перо?

Ночью меня парили всякие ярлыки, типа «стукач» и «доносчик». Как-то так сложилось в моей голове, да и не только в моей, что обращаться в правоохранительные органы — это плохо. И сразу же превращает тебя в презренного предателя или что-то вроде того.

Черт, вот откуда берутся такие мысли, а?

Я подавил смешок. Фразу «сам погибай, а товарища выручай» придумал явно какой-то хитрожопый товарищ. Так и здесь. Стукачом быть плохо, донос — это позор! Ну и кому у нас выгодно такое положение вещей? Всяким ушлым типам, вроде Прохора.

Ладно, сегодня никаких дел после работы. Иду домой, закрываю дверь на клюшку и сажусь писать оперу. Авось и правда выгорит, кто его знает?

Антонина Иосифовна сегодня в редакции не появилась. Позвонила в девять утра, отдала руководящие указания и бросила нас на произвол, так сказать, судьбы. Впрочем, мы не особенно переживали. Тем более, что занять свободное время нам было чем — сначала Эдик и Семен бурно обсуждали чемпионат СССР по шахматам в Вильнюсе и спорили, кому в результате отдадут первое место — Псахису или Белявскому. Ни о том, ни о другом я даже не подозревал, но наблюдать за спором было чертовски интересно. После обеда в редакцию несмело постучали. Даша, Эдик и Семен разом замолчали и посмотрели на меня. Я пожал плечами, подошел к двери и распахнул ее.

— Ой! — Настя отскочила, чуть не выронив тарелку, замотанную полотенцем. На ней были новенькие джинсы и пушистый красный свитерок до талии. Волосы завиты и уложены, стойкий запах лака для волос все еще ощущался. Будто она перед тем, как постучать в дверь, вылила на себя полфлакона «Прелести». — Иван... Я... У меня.

— Привет, Настя, — сказал я и посторонился. — Проходи, мы очень рады тебя видеть!

И сделал за ее спиной своим коллегам «страшные глаза». В конце концов, девушка не виновата, что кто-то ей выдал пачку идиотских советов и теперь она старательно им следует. Откуда она вообще может узнать, как правильно себя вести, когда окружающий мир к личной жизни советских граждан относится крайне противоречиво. С одной стороны положено заводить семью и жить в мире и согласии, с другой — о базовой первооснове этого самого мира и согласия говорить нельзя. Табу.

— Я вчера у подруги задержалась, не успела переодеться, — скороговоркой сказала девушка, стоя в середине редакции. Щеки ее покрылись румянцем, который даже толстый слой тональника скрыть не смог.

— Отличные джинсы, — улыбнулась Даша. — Где достала?

— Так они давно уже у меня... — слегка заикаясь, ответила Настя. Я тихонько вздохнул и отвернулся. Еще разок поговорить с этой Нонной что ли? Чтобы перестала юных дев плохому учить? Ну ведь как в плохой комедии же, право слово...

Вранье давалось Насте с чудовищным прямо-таки трудом. Понятно, что она врет, было далеко не только по лицу. На джинсах, которые будто бы у нее давно, даже складки не разгладились. Так они выглядят, когда их только-только достали из пакета и сразу же надели.

— Мы вчера с подругой новый рецепт пробовали, — сказала Настя, поставив на стол тарелку. — Кажется, необычно получилось... Это французский рыбный пирог.

— Нет, определенно в бухгалтерии что-то случилось, раз чтобы справиться с пирогом, тебе приходится в редакцию обращаться! — хохотнул Эдик, но сорвался с места самым первым.

— Ммм, как вкусно пахнет! — Семен тоже вскочил. — А не познакомишь с подружкой, которая так хорошо готовит?

— Дурак ты, Семен! — Даша выдала нашему спортивному обозревателю звонкого щелбана. — Сейчас я чайник поставлю. Настя, да ты садись! Кстати, свитерок отличный тоже!

— Иван, ты не хочешь попробовать? — спросила Настя и умоляюще посмотрела на меня.

— Настя, ну что за вопрос! — возмутился я. — Конечно же, хочу! Можно сказать, даже мечтаю попробовать!

Следующие минут пятнадцать мы жевали. Блюдо и впрямь оказалось неплохим. Этакая вольная фантазия на тему киша с лососем. Только лосося, за неимением, заменили рыбными консервами.

— Иван, я хотела с тобой поговорить... — сказала Настя почти шепотом и коснулась моего локтя. — Можно?