Сайберия. Том 1

— Один! — рявкнул распорядитель, и помощник его дернул за шнур колокола.

Близкий звон резанул мой усиленный слух высокочастотной вибрацией. Обычные люди вряд ли слышат эту часть спектра, а я невольно скривился, вжимая голову в плечи.

Стоящий слева от меня участник ринулся на меня, пытаясь врезаться плечом и вытолкнуть за пределы круга. Но я играючи увернулся и, используя его инерцию, швырнул его дальше, напоследок дав хорошего пинка под зад. Бедолага вылетел за линию и с разбегу врезался в огораживающие арену щиты.

Толпа взревела.

Я закружился по арене, перемещаясь между другими бойцами. Сам не нападал, в чужие схватки не вмешивался, отбиваясь только от тех, кто нападал на меня. В общем, действовал максимально осторожно, опасаясь, как бы не впасть в ярость — Аспект Зверя внутри клокотал, как вода в закипающем чайнике.

Первое время внутри круга было довольно тесно, но уже через минуту половину бойцов вышибли. Оставшиеся были крепкими злыми мужиками, явно не новичками в кулачных боях. Особенно, конечно, выделялся Жбан.

То, что в этот раунд выставили сразу двоих подставных бойцов, выглядело странно. Внутренняя конкуренция? Или, что вероятнее, прямой приказ Кудеярова. Он что, решил натравить на меня этого амбала?

Я старался не спускать со Жбана глаз, тем более что взгляд мой то и дело цеплялся за всплески эдры. Дар у здоровяка был дикий, не оформившийся. Однако, похоже, тот научился неосознанно управлять скрытой в нём энергией, концентрируя эдру в сжатых кулаках. И сгустки этой сырой дикой силы придавали его ударам дополнительную мощь. Казалось, что даже воздух вокруг его кулаков слегка дрожит, плывёт, как над пламенем. Хотя, скорее всего, обычным зрением этого не увидишь.

Но бил Жбан страшно — не сдерживаясь, с нескрываемым наслаждением. Легко раскидал соперников помельче. Дольше всех против него продержался здоровый грузный мужик в стёганом ватнике, почти не уступающий ему в габаритах. Но и тот, получив хук справа, не устоял на ногах. Кажется, не обошлось без выбитых зубов, а то и перелома челюсти — оказавшись на земле, мужик замычал от боли, прикрывая лицо ладонями. Жбан пнул его, лежачего, откидывая за полосу.

Отвлекшись на их схватку, я едва не прозевал, как на меня напали сзади. Тот самый чернявый, похожий на цыгана. Похоже, он целенаправленно охотился на меня, поджидая удачного момента, чтобы запрыгнуть мне на спину и провести что-то вроде удушающего приёма. Ручищи у него оказались цепкие и неожиданно сильные. Думаю, неподготовленного человека он бы придушил довольно быстро. Но не на того напал — я вывернулся из захвата за пару секунд, попутно саданув цыгану под дых так, что он захрипел, хватая ртом воздух.

Слишком яркие фонари по краям арены и непрекращающийся гвалт толпы, перекрывающий даже вскрики находящихся рядом бойцов, здорово дезориентировали. Ещё и приходилось сдерживать рвущуюся наружу звериную суть, подогреваемую азартом схватки. Так что я поневоле впал в некое подобие транса. Реальность разворачивалась передо мной, мелькая яркими вспышками, цветастыми, как картинки в калейдоскопе.

Вот я ударом ноги в грудь отбрасываю цыгана назад, за отсыпанную мелом черту. Тут же на меня с фланга с разгона пытается влететь коренастый боец в меховой шапке с вислыми ушами — видимо, решил надеть для защиты. Он хватает меня в охапку и вместе со мной прёт дальше, но я успеваю затормозить его на самом краю. Одной ногой ненадолго заступаю за черту, но быстро возвращаюсь. Короткая возня — и я вырываюсь их захвата. Мужик в шапке цепкий, ловкий, но, как в случае с Дымовым, меня выручает техника. Каким-то шальным приёмом дзюдо я выворачиваю ему руку, уходя на болевой, а потом выталкиваю за пределы круга.

Едва успеваю уйти из-под атаки Жбана. Мы единственные, кто остались в круге, и упускать куш амбал точно не собирается. Его кулачище мелькнул в воздухе прямо у меня перед носом — аж ветерком обдуло. Поднырнув под его рукой, я обошёл его с фланга, попутно от души впечатав кулаком под рёбра. Ну, туда, где, теоретически, должны быть рёбра под этим слоем сала.

От удара в корпус Жбан даже не поморщился. Развернулся и снова двинулся на меня, широко расставив руки. Он, кажется, вообще понятия не имеет о защитных стойках — прёт, как танк, полностью полагаясь на свою массу и на силу ударов. И, надо сказать, стратегия-то верная. Он тяжелее меня, наверное, килограмм на пятьдесят. А слой жира только на пользу играет — такую броню голыми кулаками не пробьёшь.

Так-так-так — затикало в голове. И что делать будем? До конца раунда, похоже, ещё довольно много времени — минута, а то и больше.

Ну что ж, потанцуем. Я-то тоже пришёл сюда за деньгами. А тот, кто останется один, получит целый полтинник. Так что извини, здоровяк. Тем более ты мне сразу не понравился.

Жбан ещё пару раз попытался взять меня нахрапом, но лишь впустую молотил кулаками воздух. Его слабые стороны по сравнению со мной были очевидны — не хватает скорости, маневренности, точности движений. Но недооценивать его точно не стоит. Бьёт он, словно кувалдой, ручищи длиннее, чем у меня. В клинч с ним входить — тоже затея провальная. При такой разнице в весе никакие приёмы не помогут. Да и вырубить этого амбала ударами в голову вряд ли получится.

В общим, жалить, как пчела, бесполезно, остаётся только порхать, как бабочка. И попытаться провернуть тот же трюк, что и рыжий в прошлом раунде.

Нет, можно, конечно, просто самому выпрыгнуть из круга. Сдаться. Но это не наш метод.

Жбан вёл себя странно. Логичной стратегией для него было бы встать по центру, прямиком на отсыпанное мелом пятно, и спокойно отмахиваясь от моих наскоков, дождаться колокола. Это стопроцентный выигрыш. Но он продолжал напирать, пытаясь достать меня. Хочет остаться один и удвоить выигрыш?

— Иди сюда, щенок! — рычал он, угрожающе скалясь. — Я тебя сейчас…

Каждая провальная попытка схватить меня или ударить злили его всё сильнее, и в налившихся кровью глазёнках плескалась неприкрытая ненависть. Тут уже не спортивный азарт и не жадность. У этого питекантропа, кажется, забрало окончательно упало.

Я встретил его лоу-киком, целясь в кость пониже колена — у меня-то ноги были прикрыты щитками. По ощущениям — примерно как пнуть ствол дерева. Но, кажется, пробил — Жбан заорал в голос и бросился на меня, заметно прихрамывая. Я, держа дистанцию, потянул его на себя, еще пару раз пнул, целясь уже в колени. Амбал с неожиданной прытью подался вперёд и ухватил меня за плечо. Я рывком вывернулся, ткань затрещала. Тут же крутанулся снова, но в другую сторону, чудом успел поднырнуть под хуком и снова разорвать дистанцию, оставив в пятерне Жбана рукав от своей рубахи.

От рёва толпы уже уши закладывало. Но Жбан зарычал ещё громче и бросился на меня через всё поле, будто даже не схватить пытался, а попросту растоптать с разбега. Мне же и отступать было особо некуда — я был в паре шагов от линии. Развернувшись к противнику лицом, я задержался на месте. Видя мою заминку, тот ещё больше ускорился, буквально прыгнул вперёд, норовя смять меня своей тушей.

Я подпустил его вплотную и ушёл лишь в самый последний момент. И не вбок, а вниз, мягко перекатываясь на спину и швыряя противника через себя, упёршись ему в живот обеими ногами. Вообще-то этот приём выполняется одной ногой, но, боюсь, такой вес я одной бы не удержал, хотя и усилие было недолгим. Жбан, по сути, большую часть работы сделал сам, я лишь использовал его инерцию.

Грохнулся он так, что я явственно ощутил, как земля подо мной вздрогнула.

Колокол ударил почти сразу же, и я вскочил, ища взглядом отмеченный центр круга.

Уф, ну я точно ближе. Жбан, как назло, тоже формально в круге — валяется прямо на разделительной полосе, но за краем только одна нога. Тяжело ворочаясь, амбал попытался подняться, но безуспешно. Однако у него хватило ума поджать ногу, убирая её в очерченный круг.

И что, засчитают?

Толпа бесновалась, будто после решающего гола в финальном матче. Распорядители же замешкались, сгрудившись на помосте.

Радость победы, тем более такой напряжённой, захлестнула горячей волной, и я, не сдерживаясь, проорал в потолок что-то не совсем цензурное. Впрочем, меня вряд ли кто-то расслышал — всё заглушил рёв толпы.

Жбан, тяжело ворочаясь, пытался подняться.

— Двое в круге! — надрывался, перекрикивая толпу, распорядитель. — И у нас победитель! Двадцать пять целковых.

Зрители взорвались очередной волной выкриков, разбавленных свистом и недовольным гудением. Кажется, значительная часть публики была против того, чтобы Жбана оставили в круге. Да и я тоже был, мягко говоря, разочарован. Эх, пролетел бы он на полметра дальше — и мой выигрыш бы удвоился.

— Впереди — финальный третий раунд, — провозгласил толстяк, игнорируя недовольные выкрики. — И сегодня мы поднимаем ставки! Пятьдесят целковых на колокол! Сотня за чистую победу!

Так-так-так… А если я останусь на второй раунд — у меня ведь будет ещё удваивающий коэффициент. Это сколько же можно будет сорвать, если считать по максимуму? Сотня умножить на два, плюс пятьдесят за первый раунд, плюс тридцатка, обещанная Фомой… Да эдак я за вечер могу почти закрыть проблему с оплатой своего обучения!

Я поднял руку, привлекая внимание распорядителя, и демонстративно встал в самый центр круга. Толстяк понимающе кивнул и поднёс к губам рупор.

— А наш победитель идёт дальше! Кто составит ему компанию? О, да вы поглядите! И наш здоровяк тоже снова рвётся в бой!

Жбан, поднявшись, наконец, снова ринулся в круг, едва сдерживаясь от того, чтобы не наброситься на меня безо всяких правил.

— Ну всё, падла… — прорычал он, подходя в плотную. — Тебе хана!

У меня неприятно засосало под ложечкой.