Сайберия. Том 1

Глава 12

Лекционная аудитория выглядела вполне привычно — большой квадратный зал с трибуной и грифельной доской, перед которой амфитеатром выстроены восходящие ряды парт. Примерно так я её себе и представлял по всплывающим в памяти ассоциациям.

Мне точно доводилось раньше учиться в высшем учебном заведении, вот только было это давно, и при попытках вспомнить какие-то подробности в мозгу всплывали почему-то не лекции и конспекты, а совсем другие образы. Пьяные посиделки под гитару, ночные прогулки, упругие девичьи бедра под ладонями, жадные неумелые поцелуи, какие-то спонтанные и неадекватно жестокие драки…

Похоже, в той, прошлой жизни, я был не особо прилежным студентом. Ну что ж, не каждому даётся в этом деле второй шанс. Может, в этот раз получится лучше. Тем более что перед местной публикой я имею серьёзное преимущество. Тело-то, как и у них, молодое и терзаемое гормональными бурями. Но в противовес этому есть куда более богатый житейский опыт, большую часть которого я, правда, пока не помню. Собравшуюся в аудитории молодёжь я своими сверстниками не воспринимал. Не дети, конечно. Но салаги. В этом плане мне даже с Амалией, секретаршей Кабанова, общаться было куда интереснее.

Амалия, кстати, оказалась дамой весьма привлекательной, хотя и старательно пряталась за образом канцелярской крысы. Кажется, мой интерес она даже уловила, но держалась подчёркнуто по-деловому. Я даже пожалел, что Дар соблазнения, позаимствованный у Истоминой, давно развеялся. Было бы интересно взглянуть, как тает эта броня. Впрочем, думаю, и без всякой магии можно обойтись, просто это займёт чуть больше времени. Была бы цель. И желание.

Но интерес к противоположному полу я старался держать в узде, списывая его скорее на потребности тела. Настоящий Богдан, похоже, не очень-то был обласкан женским вниманием в той глуши, где он вырос. Так что, вырвавшись на волю, слегка ошалел от обилия, так сказать, внешних раздражителей. Мне же сейчас бегать за каждой юбкой попросту неразумно. Есть куда более насущные дела.

Главную проблему Кабанов передо мной обозначил чётко. Нужны деньги. Четыреста рублей, чтобы оплатить обучение в следующем семестре. Плюс на оплату дополнительных занятий (а они, подозреваю, понадобятся). Плюс в целом надо на что-то жить. На помощь Велесова я не особо рассчитывал — тот сам в долгах, как в шелках. Да и сидеть на чьей-то шее не хотелось, мне это претило. Я даже подумывал съехать от него в ближайшие дни и перебраться в общагу.

Местную форму Амалия мне уже выдала — тёмно-зеленую, с перекрещенными молотками на шевронах. Она оказалась весьма качественной, удобной и практичной — из добротной шерстяной ткани с шелковым подкладом, с гербовыми латунными пуговицами и кожаными заплатами на локтях. Разве что фуражка казалась жестковатой и не очень функциональной. Но, думаю, это просто с непривычки. Сапоги я оставил свои, купленные ещё в Юрге — в отношении обуви стандарты были расплывчатыми, допускались разные варианты. Ну, разве что совсем уж в лаптях появляться было нельзя.

Мой студенческий пропуск тоже был уже оформлен, но пока лежал в приёмной — нужно вклеить туда фотокарточку и поставить поверх печать. Сам снимок я сделать успел, но готов он будет только ближе к вечеру — местные технологии в этом плане не столь развиты, как на Земле. Хотя в некоторых других областях даже более развиты, если сравнивать с тем же периодом начала двадцатого века.

Учебники пока тоже забрать не смог, как и ещё кое-какие мелочи — на это требовался студенческий. Но перед лекцией успел заскочить в канцелярскую лавку при институте, купил толстую тетрадь и авторучку. Точнее, карандаш с «вечным» грифелем, как мне его презентовали. Похоже, изготавливался этот грифель из особого вида эмберита.

В аудиторию я зашёл без четверти три, но больше половины парт уже были заняты. Я не торопясь поднимался по центральному проходу, подыскивая себе местечко, как вдруг меня окликнули.

— Сюда! Сюда, mon ami!

Мне махал рукой давешний долговязый очкарик, причём с таким радостным видом, будто встретил старого друга после долгой разлуки.

Места рядом с ним и правда было полно, так что я принял приглашение.

— Жак Франсуа Арман де Полиньяк, — торжественно представился он, привставая, насколько это позволила конструкция парты.

— Богдан. Сибирский, — с некоторой паузой отозвался я и пожал протянутую руку.

— Очень приятно, mon ami! Я не успел поблагодарить тебя за помощь с теми негодяями…

— А, забей, — отмахнулся я, усаживаясь рядом. — Сам-то как?

После потасовки Полиньяк успел привести себя в относительно приличный вид. Разве что левая ноздря подозрительно распухла — видно, там находился ватный тампон. Курчавая шевелюра его была в полном беспорядке, больше напоминая разворошённое птичье гнездо. Хотя, возможно, это её обычное состояние.

—О, я в полном порядке! Но, если бы не ты, подозреваю, меня бы куда сильнее… как это по-русски… отсугробили?

— Отметелили, — поправил я. — Ну, так ты сам-то на что рассчитывал? Один против троих. А в драке ты, похоже, не силён.

— Увы. Но я просто не смог пройти мимо, когда они… О! Смотри, смотри, это она! — Полиньяк заёрзал, подталкивая меня острым локтем.

По центральному проходу поднималась та самая девушка, за которую Жак заступался перед Кудеяровым и его дружками. Верхнюю одежду она сняла и держала на сгибе локтя вместе с объемистым баулом с какими-то другими вещами. Под ним у неё оказалось плотное шерстяное платье ниже колен и вязаная кофта. Я пока слабо разбирался в местной моде, но выглядело это довольно по-деревенски. Да и в целом девушка вела себя очень скованно, будто стесняясь своей одежды и в целом внешности.

А внешность и правда была неординарной. С одной стороны, обычная деревенская девчонка — круглолицая, курносая, с толстенной русой косой до пояса. Вот только росту в ней было, пожалуй, под метр девяносто — пожалуй, даже чуть больше, чем у меня самого. Да и телосложение такое… внушительное. Нет, не богатырское, потому что при всей своей мощи девушка не выглядела мужиковатой. Наоборот, умудрилась сохранить весьма выраженные женственные пропорции.

— Богиня… — восторженно прошептал Полиньяк. — Beauté en russe… Мадмуазель! Сюда! Тут не занято.

Девушка смутилась, услышав оклик, и щеки её заметно зарозовели. Мне показалось, что на меня она посмотрела как-то странно, будто испугавшись или удивившись. К нам не пошла — села на пару рядов ниже, устроившись у самого прохода. Разложила перед собой письменные принадлежности и замерла с неестественно прямой спиной.

— Нет, ну ты видел? Какова! — не унимался мой сосед, причём, кажется, совершенно искренне.

— Эффектная девушка, — сдержанно ответил я, пряча улыбку. — На любителя, конечно…

— Тогда я — это он! То есть, как ты сказал… любитель! — убеждённо заключил Жак, быстрым движением пальца сдвигая сползшие очки обратно к переносице. — Но ты видел, как она на меня посмотрела? Кажется, я ей нравлюсь… Вот, опять!

Девушка и правда украдкой обернулась на нас, но тут же снова отвернулась, едва заметила мой взгляд. Причём — не хотелось расстраивать Полиньяка, конечно — но взглянула она на меня. Всё тем же странным изучающим и немного настороженным взглядом.

В аудиторию как раз зашёл Кабанов, и абитуриенты, со слитным грохотом откидывая крышки парт, поднялись в знак приветствия. Я уже и забыл о странноватой деревенской красавице, приготовившись послушать ректора, как вдруг одна деталь заставила меня снова к ней приглядеться.

Ба! Да она ведь Одарённая!

Правда, аура её выглядела очень необычно по сравнению с тем, что я раньше видел. Я поэтому не сразу и разглядел. Вместо полноценного «тонкого тела», заполняющего весь силуэт, эдра сформировала небольшое ядро, сосредоточенное где-то в верхней части груди. Оно почти не светилось, но слабо пульсировало.

Мне пока особо не с чем было сравнивать. Но это было непохоже ни на «сырой» недоразвитый Дар Истоминой, ни на обычные ауры, как у Василевского или Велесова, ни на ту запредельную, кое-как сдерживаемую мощь, рвущуюся из Рады. Хотя, пожалуй, с последней как раз были некоторые общие черты. Дар у незнакомки будто бы свернулся, как прячущийся в панцирь броненосец, и никак не проявлял себя.

Собственно, я и сам сейчас прятал свой дар похожим методом. Ну, точнее, не свой, а заимствованный у Велесова. Я свёл к минимуму влияние Аспекта Зверя, как бы законсервировал его, и аура сжалась в размерах в несколько раз и стала практически инертной.

Так что передо мной не просто Одарённая, но и умеющая контролировать свою силу. И прятать её от окружающих.

Интересно, интересно…

— Садитесь, молодые люди, — кивнул Кабанов, и лавина грохота парт покатилась в обратную сторону.

Пока все усаживались, ректор окинул аудиторию долгим взглядом, ненадолго задержавшись на мне. Наконец, выставил на стол увесистый, укрепленный по краям металлическими полосами кейс, больше похожий на сундук.

— Итак, сегодня здесь собрались очень разные слушатели. Кто-то уже зачислен на один из факультетов института. Кто-то ещё только размышляет — и у них осталось совсем немного времени на то, чтобы определиться. Вижу я и знакомые лица со второго и даже с третьего курса. Ну, эти либо уже подзабыли мои прошлые лекции, либо им просто нравится слушать мои байки. Либо, как некоторые, заранее высматривают симпатичных первокурсниц. А, Бергер?

В ответ с задних рядов раздались смешки и звуки шутливой потасовки.

— Девушек у нас традиционно мало, — развел руками Кабанов. — Поэтому считаю своим долгом предупредить этих бедняжек: Бергер — это очень плохая компания.

— Ну Николай Георгиевич! — обиженно протянул кто-то с заднего ряда под гогот соседей.

— Ладно, а теперь к делу, — ректор прервал веселье одним жестом и начал лекцию. — Темой обзорной лекции перед началом учебного года у меня уже не первый год является эмберит. Я сам много лет посвятил его изысканиям и возглавляю не только сам институт, но и профильную кафедру. Однако дело не только в этом.

Собственно, если бы не эмберит, мы вряд ли бы сейчас здесь стояли. Если бы не эмберит, вряд ли Томск стал бы одним из стратегически важных городов Империи. Да что там говорить — вряд ли к востоку от Урала на сегодняшний день жило бы столько людей. Пугающее, чуждое влияние Ока Зимы гонит всё живое прочь из Сайберии. Нужны веские причины, чтобы люди не просто жили здесь, но и крепко обосновывались, строили города, отвоёвывали у жестокой природы своё место под солнцем…

Кабанов открыл створки кейса, расходящиеся в стороны, словно надкрылья жука. Внутри оказалось несколько стеклянных колб с кусочками каких-то минералов. Он поднял одну из колб, светящуюся в его руках, как лампочка.

— Вот она, одна из этих веских причин. Кто скажет, что это такое?

— Обычный солнечник. Эка невидаль! — отозвался с первых рядов один из абитуриентов. Я узнал в нем одного из дружков Кудеярова.

— Верно. Так называемый солнечник, или солнечный эмберит, является, пожалуй, самой дешёвой и распространенной разновидностью эмберита. Его свойства просты — он просто светится. Интенсивность свечения зависит от внешнего освещения. Как видите, помещенный в темный кейс, он засиял вовсю, однако сейчас постепенно тускнеет. Всё дело в том, что в светлое время суток он больше склонен поглощать свет. И отдавать его в тёмное. Помещённый в полную темноту на длительное время, солнечник постепенно исчерпает накопленный заряд эдры и потухнет. Чтобы он снова обрёл свои свойства, его нужно поместить под ультрафиолетовое излучение.