Покладистый отморозок

Глава 26

Кучка образцов песка и самородков весила килограмм шестьдесят примерно, то есть, две тысячи унций. Что по ценам составляет порядка сорока тысяч баксов.

— Тимофей Степанович, ваши люди заработали 14 тысяч долларов. Можете получить в лавках "для калифорнийцев" всё, что посчитаете нужным.

— Это, как же получается, Олег Александрович? Десять мужей столь много для нашего поселения сделали за короткий срок? Неужели Маммона настолько силён?

Честный порядочный старовер изумлён тем, что небольшая по времени и по трудам работа принесла невероятный доход. А сколько для своих можно заработать, если сотню снять с полей и отправить в горы.

— Понимаю, уважаемый, что искушение велико, но это тоже правда жизни. Теперь вы видите сами какой дьявольской притягательной силой сей презренный металл обладает.

— И что же делать, господин Старков? Урожай собран, погоды вроде тёплые, может действительно продолжить начатое?

— Я не против, но важно насколько возможно дольше хранить тайну. Если от вас найдётся человек тридцать, то поработайте пока совсем холода не наступят. Всё меньше достанется тем, которые когда-нибудь понабегут, чтобы разбогатеть для личного величия.

Старообрядцам важен психологический момент, им не нужны деньги для личной роскоши. Приветствуется лишь то, что на пользу общине идёт. На том и порешили, я предоставил право первой ночи именно им. Тем паче, что оговоренный форт они уже достраивают и даже выданные пушки размещают.

Страна готовится к обороне, в том же Фресно уже налажен выпуск качественных луков, стрел и копий для ополчения. Дошли слухи, что император Мексики, чтобы хоть как-то удержать власть в своих руках, готовит отряд для возвращения Альта Калифорнии в состав страны. Вроде мелочь, но ему кажется что таким подвигом он вернёт прежний авторитет и поддержку народа. Монтерейцы уже предложили нам очередной вариант взаимодействия.

— Дон Старко, вы должны прислать пятьсот солдат и вооружённых индейцев, а также хотя бы двадцать пушек и пару фрегатов, — дует мне в уши посланник, — вместе мы отразим угрозу.

— Я никому ничего не должен, сеньоры. Ваш отряд настолько слаб, что не в состоянии мне помочь.

Мы, как опытные стрелочники, смещаем приоритеты в разговоре. У роялистов своё видение ситуации и дикое желание загрести жар моими руками, впрочем, как и у меня. Только я не приглашаю их под своё крыло.

Беседа ни к чему не привела, а в конце месяца Монтерей был атакован более чем тысячным отрядом при поддержке двух правительственных фрегатов и одного корвета. Два десанта были высажены, как к югу от обречённого города, так и к северо-востоку. Роялисты понимали, что обречены, но отбивались до последнего. Их дюжина пушек оказалась бессмысленна в контрбатарейной борьбе с орудиями кораблей, а заслоны из солдат на юге и севере были уничтожены.

Попытка сдаться на милость победителя оказалась неудачной, оставшихся в живых "людей короля" просто повесили. Часть мирных жителей ограбили под горячую руку, включая все пять асиенд благородных (и от этого богатых) донов. Торговцам и служащим таможни тоже не повезло. Нашлась парочка американских попаданцев, некогда проживавших в Монтерее, которые указывали цели за долю от "трофеев".

Потери самих вторженцев оказались достаточно велики. Они потеряли убитыми и ранеными порядка трёхсот человек. Полковник Гарсиа отправил торжественное сообщение в столицу о том, что мятежная провинция полностью ему подконтрольна.

— Дон Старк, императорский отряд не собирается на этом останавливаться, — доложил прибывший посуху падре Леонсио, — следующими атакуют вас.

— Благодарю, падре, за сообщение. Мы уже готовы к встрече, уж очень хочется закончить эту кампанию до Рождества Христова. Желательно без особых потерь с нашей стороны.

Опытный полковник отправил наземным путём отряд в четыреста человек, снабдив их дюжиной пушек. Вроде расстояния в этих местах небольшие, но артиллерия и обоз задерживали движение врагов. Плюс, по ночам отряд подвергался подлым нападениям индейцев, которые не вступали в честный поединок лицом к лицу, а лишь обстреливали устающих за день солдат стрелами.

В Монтерее понимали, что пехота долго будет двигаться, поэтому эскадру отправили лишь на третий день. Вроде корабли никаких проблем в пути не испытывали и даже подошли к вечеру ко входу в Залив, чтобы с утреца ворваться в него и всю береговую оборону задавить своими морскими орудиями. Заблуждения класса "два русских" и "горстка разбойников" по-прежнему довлели в Мехико и никоим образом в том же Монтерее не переменились. Заносчивые мексиканцы, победившие "саму Испанию", просто не понимали и не признавали, что на отсталой окраине кто-то реально может им противостоять.

Утро только-только зачиналось, когда начался обстрел с расстоянии практически мили. Сонные матросы, их офицеры, как и капитаны ничего не понимали. Каким образом с берега можно настолько далеко стрелять, сбивая мачты и буквально взрывая борта, обращённые к противнику.

— У них, видимо, орудия стреляют греческим огнём, — единственное, что высказал один из капитанов своим помощникам.

Три из четырёх выстрелов уходило мимо (кстати, непонятно по каким причинам, неужели нужна ещё какая-нибудь прилада в деле наведения на цель?), но то, что добралось по назначению, привело к логичным последствиям. На одном расхристанном, но держащемся на воде, фрегате подняли белый флаг, а команды (кто смог, конечно) двух других тонущих водоплавающих, пытались добраться до берега. Лучше уж сдаться и спасти свою жизнь, чем воевать непонятно с кем, а точнее, с чем.

Пленных уводили в специальный лагерь, приготовленный на такой случай. Их пока помаринуют, коли они великие герои, а нам ещё пешую агрессию с юга отражать.

Гарсиа лично возглавил свою пехоту. Причём создал даже кавалерийскую сотню, чтобы шибче было. Лошадей не смогли привезти на кораблях, уж слишком мало места, поэтому реквизировали более-менее годных в Монтерее. Пока выкатывали пушки на позиции (в пятистах метрах от нашего построения) мы начали отстрел из винтовок. Сразу всё пошло не в соответствии с полагающимся в таких случаях распорядку ведения боевых действий. Никаких обменов парламентёрами с предложением сдаться, просто одна сторона начала выкашивать другую.

Полковник не отдал команду "Ложись, пока при памяти!", а поднял свою сотню в седло и помчался навстречу смерти. Пехотинцы, не долго думая, решили побыстрее преодолеть пресловутые полкилометра, чтобы вступить в перестрелку, как положено, а затем войти в рукопашный бой.

Я как раз решил испробовать ЛР-300, а точнее магазин на сотню патронов. Конники почему-то мчались не лавой, а эдаким прямоугольником, поэтому многих выкосило сразу. Стрелки продолжали стрелять с удобных позиций, а пушки, заряженные картечью, начали рявкать, когда до врагов метров двести оставалось. Тех, кто разбегался с поля боя, вылавливали ополченцы. Всё прошло в рамках наших возможностей и закончилось вполне логично.

— Дон Старк, вы неправильно воюете, — возмутился пленённый раненый Гарсиа, — это совсем не благородно. Вы применили тактику, свойственную дикарям, а не европейцам.

— Увы, сеньор полковник, большинство моих воинов индейского происхождения, поэтому и воюем неправильно, — пришлось оправдывать своё поведение, — но вы тоже хороши. Зачем гнать под картечь своих солдат? Нужно было отдать команду "Ложись!" и вы сохранили бы большую часть.

— Так поступают лишь трусы и такой команды нет ни в одном европейском уставе.

Естественно, что дискутировать можно до бесконечности, но я покинул бедолагу, умудрившегося просрать свою победу в Монтерее. Никто его не звал в Залив, сидел бы себе чуток южнее и почивал на лаврах. Теперь у меня головная боль возникла на ровном месте.

— Да, ара главнокомандующий, придётся захватывать Монтерей, — докопался братский армянин, — иначе вообще никто не поймёт чего ты выёживаешься.

— Рафа, а может не надо. Пусть враги его заберут, коли он такой невезучий. Ну не лежит у меня к этому душа.

— Олега-джан, до весны наверняка никто больше нападать не будет. Значит мы сможем там хороший фортресс построить и укрепить южные подходы блокпостами.

Потомственному строителю, пусть и математику, такие вопросы конечно же понятнее, чем мне. Оба аббатства до конца следующего года уже перекроют южные рубежи своими укреплениями, защитив создаваемые фактории. Так что монтерейская линия как раз дотянется от моря до их фортов и блокпостов. Вопрос сейчас наверняка в другом, как воспримут в Мехико разгром отряда, созданного самим императором и им же отправленным на погибель? Не будет ли это воспринято, как пощёчина всему мексиканскому народу?

— Вполне возможно, дон Старк, что противники монархии даже порадуются очередной ошибке монарха, — высказал разумное мнение дон Родриго, — им такое лишь на пользу.

— Ох, друзья, вы ставите меня в сложное положение. Сколько лет жили без порта с таможней, даже своими обзавелись в заливе святого Франциска. Ладно, попробуем…

Через несколько дней возле монтеррейских причалов парковались наши суда, понавёзшие всего-превсего. Жители вышли встречать своих "освободителей" с искренним радушием и радостным вилянием хвостиками. Доны и солидные торговцы повозвращали со складов собственное имущество, которое было отобрано. Причём сделали это сразу же, когда получили известие о разгроме отряда полковника Гарсиа и мини-эскадры. То есть, не дожидаясь нас. Теперь им придётся финансово поднапрячься, чтобы заняться строительством фортов на юге и фортресса возле порта.

— Мы согласны, экселенсо, это необходимо и нам самим, — удивительная покладистость, но долго ли она будет длиться? — а будет ли восстановлена работа таможни?

— Нет, пока лишь во Фриско действует. Да и зачем нам две таможни для Альта Калифорнии? Пусть мексиканцы обеспечат пошлинные сборы у себя в южной части.

— А кого вы назначите алькальдом Монтерея? Или сами к нам переедете?

— Сначала нужно создать систему обороны и хоть какой-то патрульный флот. Кроме того, приму решение по гарнизону. А майором назначу лишь того, кому смогу доверить столь важный пост.

Впрочем, у нас не так много кандидатов на эту позицию. Желателен дон Родриго Хименес, но он пока увёртывается от ответственности, предпочитая оставаться независимым от любой службы. Доверять лидерские функции местным опасно, сразу займутся кумовством, а то и хищениями. Так что пока руководить оборонительными мероприятиями, созданием гарнизона и хоть какого-то местного ополчения из пеонов, и держать в узде местное население доверил Абелю Монтойя. Даже повысил его в звании с капитана в полковники своей властью.

Через три недели мы узнали, что боевая операция, лично организованная императором, скинула его с вершины власти. Бывший генерал потерял всякое уважение в глазах республиканцев. Кроме того, он оставил страну без военного флота, так как эти три корабля были таковым ещё во времена испанцев. Однако в Мексике уже начали строить свои корабли, а кое-какие заказали у американцев.