Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)…

* * *

Дня три после пасхи пролетели только так. Всё работа и работа. Ничего яркого. Даже запомнить было нечего. Нет, одно мелкое событие случилось. К нам вдруг прибежала одна молодая девица, оказавшаяся служанкой Юсуповых, и вручила мне записку даже из пары листов. Всё-таки Татьяна решилась так сообщить мне последние новости о себе. Для кого-то и не так, но для неё важные, а мне интересные. Не получается у меня забыть эту девочку. Никак…

Оказалось, всё обошлось. Всё-таки княжну родители пожурили, но только немного. А потом они засекли и получение моей посылки, но ничего отнимать не стали, а просто вместе посмотрели. «Остров сокровищ» их не особо привлёк, а музыка заинтересовала. Вот и устроили музыканты их домашнего театра перед самой пасхой целый концерт, и почти всё с моей музыкой. Первый раз с самого приезда в Петербург. Надо, же князь Николай нежданно сменил гнев на милость! Хотя, меня это не тронуло. Татьяна написала, что полно было гостей, и всем концерт понравился. Заодно и передала кучу услышанных от них сплетен. Ничего такого важного. Хотя, и насчёт нас кое-что было. В общем-то, многие аристократы как бы и задумывались насчёт приглашений меня и Александры на весенние приёмы, пока сами не разъехались по имениям и заграницам да на отдых. Интересные же личности. Жаль, но, как оказалось, довольно чётко отслеживались и наши дела с немцами. Им было известно и росте нашего благосостояния. Теперь в глазах знати мы такими уж нищими не выглядели. Не вызывал отторжения и титул Александры. Всё-таки он наследственный, пусть и не такой древний. И она сама стала интересной знати. Ага, масса достоинств и теперь никак не нищая. Хоть мама и крестьянка, но отец всё же настоящий князь. Вот встречаться со мной Татьяне родители всё равно не разрешили, а на как бы тайную переписку махнули рукой. Вот она и осмелилась послать даже служанку.

Ещё девочка прислала нам подарки. Да, скромные, но всё равно лично мне было приятно. В основном предметы домашнего обихода, хотя, и дорогие, но, главное, с её вышивкой. Пара полотенец, салфетки, фартук и куклы — Маугли и принцесса Малини, пара Серых Братьев да медведь Балу и пантера Багира, но сильно отличавшиеся от тех, что шили в мастерской тёти Арины. Оказалось, что она сама сшила их вместе с Зинаидой. Тоже получились красивые куклы.

Конечно, наивно, но мы же дети. Главное, искренне. Хоть я сразу же отправил со служанкой и краткий благодарственный ответ, но теперь надо было думать об очередных подарках. Хотя, время пока терпело. Сначала надо сказку закончить. Может, картину какую нарисую? Например, Татьяну в «кубическом» стиле?

Кстати, через три дня после Светлой Пасхи небольшой концерт, и даже в актовом зале, в гимназии я всё-таки дал. Само собой, без Александры. Пришлось остаться после занятий. Жаль, но никак не удалось отвертеться. Апполон Григорьевич всё-таки настоял да и директор Николай Яковлевич попросил. Ничего нового, просто исполнил музыку и спел песни, что были показаны на концерте в консерватории. «La Peregrinación» или «Паломничество» я спел под гитару как на испанском, так и на русском языке. А уж сыграть «Lamour» и «Голубой час», а потом и «Primavera» на фортепиано было не трудно. До Фёдора Осиповича и Анны Николаевны мне сильно далеко, но всё равно сыграл красиво. Тепло приняли, уже под гитару, «Позови меня тихо по имени» и весьма восторженно «Офицерский романс». Слова последней песни многие ученики уже знали наизусть, а кто-то мог сыграть на гитаре и музыку. И в конце я спел под гитару «Мельницы моего сердца» и сразу же «Les Moulins de mon Coeur», конечно, уже на французском. Этот вариант уже был для них, можно сказать, сюрпризом. Ученики, посмотревшие концерт, выразили сильное сожаление, что Александра его не спела. Конечно, у сестры голос сильно раскрылся и был лучше, чем у меня. Да и тётя Арина исполнила бы эту песню на уровне.

Вот через день мы с Александрой узнали неприятную новость. Хотя, давно ожидаемую. Иван Фёдорович уже готовился в путь. Тётя Арина выглядела заплаканной, но при нас старалась не показывать слёз. Да, всё-таки скоро война с турками-османами! История никак не хочет меняться! Полковник сообщил, что назначен командиром первой бригады Кавказской казачьей дивизии. Он теперь даже был зачислен в Терское казачье войско. Я про это, конечно, не знал и помнить не мог. Всё-таки всего не упомнишь. И, конечно, это назначение хоть немного успокаивало тётю и даже меня. Бригада, пусть и казачья — это всё же неплохо. Потом, Ивану Фёдоровичу можно будет и зипунами разжиться. Уж казаки точно будут дуванить, что им попадётся. Военные трофеи для них святое, да сами же боги велели без жалости дуванить проклятых басурман. Уж они однозначно много награбили у тех же болгар. Конечно, у меня это просто такие шутливые мысли. А так-то казаки точно умелые вояки и в сложных ситуациях не растеряются. И вместе с ними и Ивану Фёдоровичу воевать будет легче.

Само собой, вечером состоялись небольшие посиделки. А завтра Иван Фёдорович уже отправлялся куда-то на юг к Чёрному морю в свою бригаду. Правда, хоть он и не назвал, куда, но, думаю, что ближе к Одессе. Уж только оттуда можно было попасть в эти Молдову и Валахию. Румынии как таковой ещё не существовало. Там просто сидел свой князь, я так понимаю, будущий король Кароль Первый. Честно говоря, не очень хороший союзник.

Давно я не вспоминал как бы про свои произведения, но пришлось мне сыграть на фортепиано для Ивана Фёдоровича и его приятелей, явившихся на проводы, «Дунайские волны», «Балканские горы» и «Аты-баты». Последний марш я спел чисто для успокоения дам. Так-то, он хоть и шутливый, но дух передавал точно:

— Аты-баты, шли солдаты с песней на парад,
Может, сто, а, может, даже двести лет назад.
Левый, правый, гренадёры, выше кивера,
Короче, ситуация достаточно стара.
И стояли барышни у обочин,
И солдаты нравились очень-очень.
И в каком столетии не живи
Никуда не деться от любви!

А ещё и тётя Арина ярко заулыбалась после этой песни. Всё же тяжело быть женой военного. Что делать, судьба такая у нашей семьи. Кому-то ведь и Родину защищать надо. Такая профессия. Не всем же по паркетам шаркать. А жёнам — терпеливо ждать.

Так и Александра засмущалась. Провожать Ивана Фёдоровича явился и корнет Шереметев. Уланов пока оставляли в Петербурге, но кто знает? Может, ещё и им придётся хлебнуть лиха?

Жаль было, что я не рассчитал с некоторыми своими тайными задумками. Так сразу не вспомнил, потом сомневался, да и боязно было показывать именно такие знания. И сейчас ведь не поймут. Ладно хоть, что военная форма, а тут ведь настоящие бомбы! Хотя, насколько мне помнилось, ещё можно и успеть. Правда, тут многое зависело уже не от меня. Да и Александр Порфирьевич что-то потерялся и так и до сих пор не сообщил, добился ли он хоть чего-то. А Семёна Колычева и Тараса Акимова даже теребить не надо было. Они, конечно, и с помощью своих приятелей-мастеровых, которых я даже и не знал, уже успешно смастерили часть заказанного и яро продолжали далее. Деньги-то совсем немалые и не лишние, да им и хорошее отношение к их семьям было дорого. Они мне и тонкие свинцовые пластины достали, и разный инструмент. Хотя, что нужно, я и сам прикупил. Единственное, нужны были ещё другие химикаты, но их достанет сам Александр Порфирьевич. Нечего мне светиться. А, может, даже и готовые запал будут? С моей стороны, только и требовалось сделать последние подсказки и как-нибудь умудриться наладить производство и доставку этих смертоносных вещей, к примеру, прямо к казакам Ивана Фёдоровича. Надеюсь, что мне всё удастся, и тогда туркам-османам ещё больше нездоровится.

А сейчас я лишь сказал полковнику несколько слов:

— Иван Фёдорович, Вы же наверняка у Плевны будете?

— Не знаю, Борис. Может, и буду? Э, Борис, а зачем тебе этот город? И откуда ты про него знаешь? Хотя, понятно, карту смотрел. А что война будет, тебе про это и говорить не надо.

— Да, Иван Фёдорович. И, пожалуйста, постарайтесь не пустить в Плевну Осман-пашу. Нечего ему там делать!