Век железа и пара

Глава 32

Двадцать четвертого января напротив замка Пало появился еще один корабль, который бросил якорь рядом с австралийской эскадрой. Он представлял собой небольшую тартану, а принадлежал некоему Ицхаку Хамону, столь поднявшемуся на торговле с Ост-Австралийской компанией, что теперь он владел аж четырьмя кораблями, а не одним, как два года назад. Почтенный купец спустился на берег, нанял в Ладисполи бричку и отправился в Рим, прямиком на площадь Святого Петра, к фонтану в виде шишки. Поначалу ему преградили было путь папские гвардейцы, но, увидев показанный купцом небольшой желтый прямоугольник с черной полосой, под которой шли надписи «Алекс Романцев» латынью и кириллицей, пропустили. Вторая задержка произошла у подъезда за фонтаном, где стояли четыре рослых солдата неизвестной купцу расы, вооруженные барабанными ружьями. Этим карточки оказалось уже недостаточно, один из них снял висевшую у двери изогнутую трубку на шнуре, что-то туда сказал и приложил к уху. И только после этого купец был пропущен внутрь, где еще один иноземец, но немного не такой на лицо, как стоящие на часах, и значительно уступающий им в росте, проводил Ицхака на второй этаж, к покоям его светлости герцога. Там его ждал радушный прием, ибо почтенный купец явился в Рим по прямому приглашению главы недавно прибывших сюда австралийцев. В числе прочего Ицхаку предстояло за неделю до окончания визита отплыть с целью предупредить визиря о дате встречи на острове Андикитира, а до этого обсудить с герцогом вопросы прямой торговли с Австралией. Не так давно у Хамона появились связи в Египте, на побережье Красного моря, и теперь вопрос был только в том, как быстро он сможет приобрести корабли, способные преодолевать океан. Людей, которые займутся этим хоть и опасным, но весьма прибыльным делом, купец уже начал подбирать, и небезуспешно. Но сейчас он пребывал в некотором смущении, ибо дело потребовало несколько больших расходов, чем предполагалось поначалу, и без кредита было ну никак не обойтись. Однако, хорошо зная своих единоверцев и соотечественников, он решил сначала попробовать обратиться к герцогу – может быть, тот предложит более щадящие условия.

К некоторому удивлению купца, герцог понял его с полуслова. Но, прежде чем разговаривать про займ, довольно долго расспрашивал о предполагаемой организации рейсов, составе команд и плате, которую собирается предложить морякам купец. Затем пригласил Ицхака как-нибудь посетить Ильинск, пообещав, что лично проследит за тем, чтобы уважаемый негоциант никоим образом не попал под мораторий, даже если ему и захочется ненадолго заглянуть в сам город, а не отсиживаться в свободной экономической зоне. Пообещал, что ближе к делу выдаст австралийские карты с указанием преобладающих в разные времена года ветров и течений. И только после этого назвал сумму, которую он готов выделить, и процент, под который купец ее получит. Всего два с половиной годовых! А займ будет на четыре года, с расплатой средиземноморскими товарами и транспортными услугами. У Ицхака даже закралось было подозрение – что-то тут не чисто, – но потом он припомнил все свои предыдущие дела с австралийцами и успокоился. Эти люди действительно не имели привычки экономить на мелочах.

В самом конце беседы герцог попросил Хамона зайти в третью от его апартаментов дверь по коридору, где квартирует один из виднейших австралийских животноводов господин Кикиури Канава. С ним надо будет уточнить, какие животные, в каких количествах и за какие деньги нужны Австралии. При этом его светлость Алекс непонятно чему улыбнулся.

В действительности я, конечно, прекрасно понимал, что предлагаю купцу ну очень выгодные условия кредита, он согласился бы и на куда более тяжелые. И дело тут было вовсе не в средиземноморских товарах, хотя и они тоже представляли некоторый интерес. Но главное состояло в другом. Я хотел наладить гораздо более удобный, чем сейчас, канал переправки иммигрантов из России. На средиземноморских судах Хамона – в Египет, там около ста километров пешком, затем посадка на океанские корабли и быстрый рейс до Австралии. Быстрый – потому что именно на этой линии будет работать первый построенный для нас голландцами чайный клипер, без особых затей названный «Фермопилами». В ближайшее время морякам, завербованным почтенным Ицхаком, предстоит стажерами совершить рейс из Танжера в Красное море, ну а там они уже смогут принять корабль в свои руки.

Однако детали предстоящего долговременного сотрудничества мы сможем обсудить чуть позже, а пока почтенному купцу следовало посетить нашего замминистра животноводства. И пусть теперь ему, а не мне Кикиури пудрит мозги своими ишаками, коровами и сирийскими хомяками!

Этот энтузиаст животноводства уже успел по моей просьбе разузнать, где именно в Папской области можно найти больных оспой коров, и лично съездил посмотреть на здоровых. Но чем-то они ему не глянулись. Мол, мелковаты, упитанность ниже средней, надои так себе. И это мне говорил человек, в жизни ни одной коровы вообще не видевший! А здешние итальянские по сравнению с теми, например, что я видел в деревне начала двадцать первого века, смотрелись не так уж плохо. Хотя, конечно, это не показатель. В общем, пусть Кикиури пытается найти корову, по всем параметрам соответствующую изображенным на его картинках. Если вдруг получится, Австралия от этого только выиграет.

Тем временем в состоянии Карлоса Второго обозначился явный прогресс. Этому немало способствовало то, что я поинтересовался у кардинала Портокарреро, лечили ли короля чем-нибудь, кроме экзорцизмов. В ответ кардинал поведал мне, что бывший духовник Карлоса, Диас, уже три месяца как арестован святейшей инквизицией, и сообщил, что может предоставить мне часть протоколов его допросов. Папа выделил монаха-переводчика, ибо я не мог понять даже того, что там было написано по-испански, а ведь заметная часть вообще состояла из латыни. Оказалось, что этот урод лечил короля каким-то свинцовым уксусом. Потом там и вовсе шли признания в том, что обвиняемый Диас травил его величество мышьяком, но к ним следовало относиться с осторожностью, ибо они были получены уже после применения к подследственному мер физического воздействия. Однако кое-что в Карлосе, в частности темный налет на деснах и характерный цвет кожи, действительно напоминало картину хронического отравления свинцом, и я включил в перечень лекарств еще и гипосульфит. Вообще-то это просто фотографический закрепитель, но он в числе прочего хорошо помогает при свинцовом отравлении. И мышьяковом, кстати, тоже, если арестованный духовник на себя не наговорил. Короче, чем бы там в Мадриде ни травили короля, в Риме ему стало существенно лучше. Что, понятное дело, сильно способствовало поднятию авторитета австралийской медицины в глазах европейцев. Я даже потихоньку начал подумывать об организации на тех же островах Силли или еще где-нибудь ВИП-клиники, где мы за очень большие деньги начнем возвращать к жизни знатных пациентов. Разумеется, не всех, а только тех, в отношении которых будет достаточно большая уверенность в благополучном исходе лечения, – как, например, в случае с испанским королем.

Понятное дело, высокие гости собрались в Риме не только для того, чтобы посмотреть, как будут лечить испанского короля, но и еще раз поговорить о том, кто сядет на его место, когда пациент все-таки умрет. А перед этим уточнить, когда именно он собирается это сделать. Однако в процессе лечения у наиболее впечатлительных возник вопрос: не будет ли оно столь успешным, что у Карлоса появится наследник? И если первая проблема моего участия вроде не требовала, то за ясностью по обеим следующим народ повалил ко мне.

Первым на правах старого знакомого и в какой-то мере приятеля мне учинил допрос Вильгельм. Ему я ответил, что по самым пессимистичным прогнозам король не помрет раньше чем через год, но вообще-то есть надежда еще годика на два-три. Появление же наследника у Карлоса полностью исключено, пока он женат на Марии-Анне.

– Что? – переспросил потрясенный английский король. – Вы считаете, что дело в ней, а не в Карлосе?

– Разумеется.

Еще бы оно не разумелось, хоть я имел в виду не совсем то, что понял Вильгельм. Это какой же самоотверженностью и готовностью на подвиг ради своей страны надо обладать, чтобы решиться покрыть эту сучку! Я и то не факт, что взялся бы, что уж говорить о бедном Карлосе, который по умственному развитию находился где-то на уровне двенадцатилетнего ребенка.

– И вы можете это доказать?

– Запросто. Не думаю, что в Риме трудно будет найти здоровую девушку, которая не откажется разок-другой переспать с королем. Но, разумеется, должны быть даны полные гарантии того, что и ее, и будущего ребенка ждет достойная судьба.

Я говорил совершенно уверенно, потому как, во-первых, был убежден, что собравшаяся в Риме европейская верхушка на это никогда не пойдет. А во-вторых, достаточно внимательно читал брошюру про искусственное оплодотворение и поэтому считал, что готов к любым неожиданностям.

Вильгельм задумался. Понятно, в его планы появление никаких прямых наследников, пусть и незаконнорожденных, не входило вовсе, так что он осторожно спросил, считаю ли я обязательным делиться своим диагнозом с остальными высокими гостями папы. Получив отрицательный ответ, он воспрянул духом и поинтересовался моим мнением относительно того, кто же все-таки должен наследовать испанский трон.

– Само собой, Филипп Анжуйский. Но только при условии его публичного отказа от французской короны как за себя, так и за своих прямых потомков.

– Да-да, конечно, – кивнул король. – Хоть Леопольд и является союзником Англии, все же придется признать, что у Филиппа прав на испанский престол больше. Разумеется, при том условии, про которое вы только что упомянули.

Говоря это, собеседник сделал настолько огорченное выражение лица, что у меня пропали последние сомнения. Да будь Леопольд хоть десять раз союзником, допускать его до испанского трона все равно нельзя. Ибо он, не заявляя прямо о присоединении Испании к Священной Римской империи, вполне сможет по факту сделать это тихой сапой, после чего приобретет такую силу, что хрен ему что поперек скажешь. Людовик же так действовать не будет и наверняка пойдет на явное нарушение предварительных договоренностей, что даст отличный повод к войне. Которая, во-первых, ослабит Францию, а во-вторых, даст возможность Англии, которая тут вроде вовсе не замешана, под шумок урвать кусочек и себе.

– На что только не пойдешь в извечном стремлении к миру, – вздохнул Вильгельм.

– Совершенно верно! И значит, настала пора предметно обсудить количество и номенклатуру наших грядущих поставок. С чего начнем – с дирижаблей, штуцеров или пулеметов?

– Если можно, то с морских пушек.

– Ну самых новых мы вам, разумеется, не продадим, однако и давно стоящие на вооружении вас, скорее всего, устроят. Значит, их данные таковы…

После Вильгельма со мной выразил желание побеседовать папа, и встреча, естественно, прошла у него. Старый же человек, зачем его зря гонять через всю площадь.