Лёд и порох

* * *

Люська молчала минут пять.

— И что же я, по-твоему, могу сделать? — язвительно зашептала сестра, словно продолжая воображаемый диалог. — Ты бы еще попросила в пещере каменным топором операцию на мозге провести. Резать я его чем, пальцем буду? Мама набросала кое-какие инструменты с собой, но это капля в море. Шлифовку шрамов сделать нереально, ибо лазеров нет и не будет.

— Что конкретно тебе нужно? Напиши, зарисуй и я попробую найти тех, кто это сделает.

— Проще сказать, что мне не нужно.

— Люся…

— Год запущенной травмы. И я даже не догадываюсь, что у него с легкими. Фтизиатрия — это вообще не мое. Насчет ноги тоже интересно.

Молчу.

— Ты когда узнала? — она отвлекается от своих претензий и всматривается мне в лицо.

— Вчера. Позавчера догадалась, а ночью его нашла.

— Бедная моя. — Люська обнимает меня за плечи. — Он что, скрывал это от тебя, да? Ксюш, — она заглянула мне в глаза. — я постараюсь, но вернуть тебе то, что ты потеряла, не получится. Я не отращу ему руку, не сделаю новый глаз и не вставлю нормальные мозги вместо той херни, которой он думал.

Люся посопела и уже совсем другим тоном добавила.

— Ксюха, реанимации нет, антибиотиков кот наплакал, диагностику только на ощупь можно проводить. Шансы на то, что он просто переживет операцию — не очень. Там я бы за такое не бралась.

Подождала ответа, продолжила.

— Ксюх, он может умереть прямо на столе.

— Умрет — так могилка уже есть.

Некоторое время мы едем в молчании.

— Ты уже думала, что будешь делать дальше с ними? — уточнила Люся. — Нам ведь может и повезти, и он не только переживет операцию, но и оклемается. А потом твой немец узнает.

— Я стану решать все проблемы только в порядке возникновения.