Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

***

Шум в голове то нарастал, то ослабевал, пульсируя вибрационными волнами. Волны эти не были пустыми, их переполняло нечто мучительно неопределённое, нечто такое, понять которое Кузнецов не мог, но остро чувствовал, что для понимания этого ему не хватает совсем чуть-чуть. Но что именно являлось этим «чуть-чуть», оставалось загадкой. «Искра» внутри его черепа словно стала размером с половину тела, оставаясь при этом на прежнем месте в прежних габаритах, но волновой шум шёл именно через неё. А может, это «Искра» шла через волновой шум? Сознание испытывало мучительное желание понять смысл всего этого громадья, заключённого в пульсации волн, и Кузнецов ощущал себя человеком с залитыми грязным маслом глазами: ты видишь вокруг себя нечто мутное и непонятное, лишённое всякой логики и понимания, но при этом точно знаешь, что если тебе удастся смыть с глаз эту грязную пелену, то пред тобой откроется целый мир…

Металлический пенал хирургического стола распахнулся, и полковник открыл глаза. Шум в голове меньше не стал и никуда не делся. Стало ясно, что шум теперь будет всегда, потому что так мозг воспринимает волновую активность полимеров, пропитывающих пятьдесят процентов его тела. Кузнецов поморгал, восстанавливая зрение, и посвежевший взгляд упёрся в электронные фасетки «Каракурта», сидящего над головой на потолке «Метеора». Стальной паук виновато мигнул индикаторами, и «Искра» приняла радиосигнал авиационного бортового компьютера:

— Доброе утро, Аргон! — Голос Виолетты Терешковой тоже имел виноватые нотки. — С выздоровлением вас! К сожалению, ваше обмундирование и снаряжение не подлежали ремонту. Весь комплект пришлось утилизировать. Вы можете надеть запасной комплект в арсенале. Послать за ним «Каракурта»?

— Сам дойду, — буркнул полковник, вставая с операционного стола.

Он поднялся на ноги и остановился, разглядывая собственное тело. Неудивительно, что предатель Вышегородский в первую секунду принял его за робота. Он, Кузнецов, и сам себя сейчас принимает за робота. Кожа на подвергшихся повреждениям конечностях и участках тела отсутствовала. Вместо неё мышцы залиты полимером «Айболита», через полупрозрачную структуру которых прорастают кровеносные сосуды. Впрочем, разорванные мышцы и ткани, пропитанные медицинским желе, больше полимерные, нежели живые, и проходящие сквозь них сосуды вряд ли теперь кровеносные. В тех, что он может сейчас разглядеть, течёт точно не кровь. Какой-то очередной вид полимера… Но кое-где кровь ещё есть: например, сердце работает как раньше…

Или не как раньше? Кузнецов прислушался к своему организму. Частота пульса уменьшилась вдвое. Сердечная мышца сокращается, и полимеры, образовавшие сосуды, повторяют её вибрацию, распространяя кровоток подобно каскадам усилителей. По идее, это не так уж плохо… Сердце больше отдыхает, значит, износ меньше… Можно дольше прожить. Если не лезть под пули. То есть к нему это не относится. Полковник равнодушно пожал плечами и пошлёпал босыми ногами в арсенал.

В арсенале на потолке обнаружился второй «Каракурт», и Кузнецов мгновение смотрел на него, размышляя о предстоящей операции. Она будет самой короткой из трёх. И самой сложной. Потому что предатель Абрамов засел на объекте «Сахалин», это испытательный полигон боевых роботов, там минимум живого персонала, зато полно военной техники. Теоретически теперь всё это полковнику не страшно. А вот практически… Чутьё опытного диверсанта нашёптывало, что гладко операция не пройдёт. Что-нибудь обязательно пойдёт не так. Знать бы только, что именно.

— Возьму-ка я тебя с собой, — задумчиво произнёс Кузнецов. — Борт! Укомплектовать «Каракурта» № 2 увеличенным боезапасом! Он пойдёт со мной.

— Есть, товарищ полковник! — бортовой компьютер «Метеора» подтвердил получение задачи. — Что ещё подготовить в ваше распоряжение?

— Десяток «Глаз». — Кузнецов произвёл в уме несложные расчёты. — Установи их на «Каракурта», у меня будет каждый грамм на счету, не до них. Остальное я возьму сам.

Сидевший на потолке арсенала «Каракурт» сполз на пол, загромоздив собой добрую половину помещения, и принялся ловкими движениями стальных лап вскрывать стальные шкафы с боезапасом и укомплектовывать себя дополнительными ракетами. Из инженерного окна высыпала орава «Глаз». Маленькие дроны, деловито жужжа моторами, облепили возящегося с ракетами стального паука и прилепились к поверхности его брони, рассеиваясь по всей площади головогруди. «Каракурт» застыл с очередной ракетой в лапах, оценивая ситуацию. Придя к выводу, что пара «Глаз» выбрала неправильное место для примагничивания, он смахнул их с себя ракетой, словно щёткой-чесалкой для спины, и уложил её на освободившиеся магнитные крепления. Потревоженные «Глаза» возмущённо помигали индикаторами, перелетели на радарный купол стального паука и устроились там, довольно складывая лопасти винтов.

Наблюдавший за всем этим Кузнецов подумал, что вскоре люди от безделья начнут заводить себе кибернетических домашних животных. Они тоже могут быть забавными и милыми, если инженеры не напортачат с дизайном. При этом за киберпитомцами не придётся ухаживать, что для современных модных лентяев станет ключевым фактором. Полковник подошёл к своему шкафчику, надел новое обмундирование и облачился в бронеформу. Теперь пора вооружаться. Он вложил в тактическую кобуру свой любимый ТТ и перешёл к стойкам тяжёлого оружия. На этом задании ему либо ничего не пригодится, либо ничего не хватит, что ни возьми.

Поэтому лучше перестараться, нежели наоборот. Кузнецов ввёл код доступа, распахивая шкаф экспериментальных образцов, выполненных в единственном экземпляре, и принялся надевать на себя узлы ядерно-полимерного бионического орудия. ЯПБО, изделие «Печаль», ведёт огонь ядерными боеприпасами мощностью в одну десятую килотонны. Снаряд унитарный реактивный, ядерная боевая часть погружена в заполненную полимерной начинкой ёмкость. Полимерная начинка испускает импульс, обманывающий противоракеты, и дестабилизирует электронику и полимеры цели, если таковые у неё имеются. Ядерная боевая часть — она и в Африке ядерная боевая часть, тут нечего объяснять.

Никакого самонаведения и прочих изысков нет. Это позволило облегчить общий вес комплекса «оружие-патрон» до такой степени, что орудие стало возможно эксплуатировать вручную. Просто в руках его не удержать, оно всё равно слишком тяжёлое, поэтому «Печаль» надевается на тело, подобно полимерному аппарату Илизарова. Весит всё это творение военной науки полцентнера, но при равномерном распределении по телу с ним вполне можно не только передвигаться в бою, но и бегать, если боец — действительно боец, а не тыловой тюфяк в военной форме.

Особую прелесть предстоящему бою придавал тот факт, что изделие «Печаль» ещё не проходило полигонных испытаний, только лабораторные. В лаборатории Кузнецов стрелял из него имитационными боеприпасами довольно метко, если делать скидку на то, что ядерный заряд мощностью в 0,1 килотонны может позволить себе разброс попаданий плюс-минус метр на дистанции в пару километров. Стрелять из неё дальше пехотинцу смысла нет, снаряды станут неподъёмными, их и так у «Печали» всего четыре штуки. Проще довести орудие до ума и смонтировать его на боевом роботе. Но изначальная идея «Печали» заключалась именно в том, чтобы дать эффективное оружие против боевых роботов живому бойцу.

В итоге по поводу данного орудия было множество споров, посвящённых вопросу целесообразности такового боевого решения в принципе, и «Печаль» изготовили в единственном экземпляре для обкатки в полевых условиях и принятия дальнейшего решения. Вот сейчас и посмотрим, что из этого выйдет. Кузнецов закрепил на себе крайний узел «Печали» и попружинил на ногах. По ощущениям килограмм тридцать. Не то талантливые инженеры действительно распределили вес столь виртуозно, не то пропитанные полимерами переломанные конечности стали сильней.

Он невольно усмехнулся. Переломанные конечности стали сильней. Звучит абсурдно, прям как волновой шум в голове. Но какая уж теперь разница… Надо спасать людей. Тут, на сахалинском полигоне, вряд ли остался кто-то живой, кроме предателя. Но есть ещё «Предприятие 3826», там человеческий персонал измеряется сотнями, среди них кто-нибудь мог выжить и спрятаться где-нибудь в хитросплетениях научных лабораторий и производственных корпусов.

Убедившись, что «Печаль» подогнана по всем правилам, Кузнецов нацепил на себя гаусс-автомат и вышел из арсенала. В пилотскую кабину пришлось заходить боком, но в целом пойдёт. Полковник посмотрел на радарную карту. «Метеор» висел над береговой кромкой острова Сахалин на высоте в десять тысяч метров. В таком режиме энергопотребление заоблачное, но «Метеор» питается от мини-реактора холодного ядерного синтеза, созданного академиком Филимоненко, и даже под столь расточительной нагрузкой может висеть так ещё очень долго. Судя по показаниям приборов, висит он тут больше суток. Значит, пребывание внутри реанимационного аппарата затянулось в сравнении с первым разом вдвое.

— Снижайся! — приказал полковник. — Курс на окраину полигона. Максимальная скорость. Сбросишь нас — возвращайся в исходную точку и жди сигнала.

— Есть! — Бортовой компьютер умолк, и Кузнецов направился к десантному люку.

Рывок «Метеора» прошёл успешно. На половине пути слева и справа от снижающегося самолёта из облаков вынырнули два звена «Кречетов», и полковник ощутил, как непрекращающийся волновой шум в голове стал ещё громче, заставляя кровь бить в виски подобно набату. «Кречеты» не нашли в воздухе никого, кроме полимерных конструкций, констатировали отсутствие в заданном районе живой силы и техники противника и легли на обратный курс. «Метеор» снизился, завис у границы боевого полигона и распахнул люки. Кузнецов спрыгнул наземь с метровой высоты и прислушался к ощущениям.

Пропитанные полимером конечности сработали словно амортизаторы, сначала немного сплющившись и гася инерцию, а потом выпрямившись и возвращая ногам положенную длину. Значит, раздробленные кости не срослись, это жёсткость полимера стала выше. Жаль. А он-то наивно надеялся, что ноги и руки ещё заживут.

Следом за полковником из чрева «Метеора» выскочил «Каракурт» и замер рядом, вопросительно наводя на него левую фасетку датчиков. Кузнецов проводил взглядом уходящий вертикально вверх «Метеор», взобрался на «Каракурта» и уселся на уложенные поверх брони ракеты.

— Поехали! — коротко бросил он. — Прямо! Курс на «Вышку».

Стальной паук побежал в указанную сторону, и полковник вгляделся вдаль. «Каракурт» — это робот ПВО, бегать быстро он не умеет и для перевозки десанта не приспособлен, у него другие задачи. Но сейчас большего от него не требуется. До пункта управления испытаниями почти двадцать километров, идти пешком долго и лениво, проще доехать хоть на чём, лишь бы не на своих двоих. А вот зенитное прикрытие сейчас пригодится. Предатель Абрамов не мог не позаботиться о гарантиях своей безопасности. Кузнецов хорошо помнил те давние испытания «Единорога», в ходе которых выяснилось, что в исключительных случаях, при длительной обработке ЭМИ, электроника робота может потерять связь с полимерами.