Альпинист. Книга 1

* * *

Тренировки в понедельник не было — Дубинин так и не отошел от болезни, но в среду ребята кинули клич — будет. Сердце мое радостно забилось. Отсидеть уроки стоило больших усилий, но едва прозвенел звонок, как мы ринулись с ребятами по уже знакомому маршруту в секцию.

По пути встретились все, с кем я ходил в недавний поход. Володька коротко рассказал, что без проблем отметился в ДСО, заполнил необходимые бумаги. Остальные тоже сообщили, что дома все нормально. Мне стало спокойней.

Мы зашли в зал.

Дубинин был задумчив. Скрестив руки на груди, он ходил по залу, глядя себе под ноги. Увидев нас, лишь коротко кивнул. И все. Никаких приветствий.

Мы с парнями переглянулись. Уж не рассказал ли ему кто о нашем незапланированном приключении в походе на Каменку? А может, бандиты уже давно заявление на нас написали и сейчас сюда в зал ворвутся милиционеры, чтобы повязать всех причастных?

Я тряхнул головой, отгоняя глупые мысли.

— Чего это он такой? — шепнул Генка.

Никто ему не ответил.

Мы двинули в раздевалку.

— А мы что сегодня, с другой группой заниматься будем? — спросил Володька, кивая на ребят, которых я видел впервые.

Человек двадцать стояло у дальнего стенда, разминаясь.

— Ты что, не знал? — ответил Костя. — Дубинин сегодня всех собрал. И с вечерней смены, и с утренней и с другой зала.

— Зачем?

— А мне откуда знать? Захотел ему, наверное.

— Да не захотелось ему, — ответил Клим. — Звонок был откуда-то сверху, чтобы всех собрал. Чувствует сердце, что-то будет сегодня. Наверное, заберут у нас с вами Дубинина.

— Как это заберут? — не понял Костя.

— На повышение, может быть, пойдет. Возможно, в сборную пригласили. Ведь он давно заявку подавал. Видимо одобрили. Вот он и собрал всех, чтобы попрощаться.

— Ежкин кот! Не хотелось бы терять такого тренера.

— Не хотелось, а что сделаешь? Силком же не привяжешь и «встречной» восьмеркой не зафиксируешь.

— Ладно, чего гадать. Давайте заниматься.

Мы принялись разминаться, но как-то без особого энтузиазма, украдкой поглядывая на Дубинина, который продолжал шагами мерить зал.

Постепенно взгляд мой стал переходить в сторону, туда, где стояла другая группа. Среди крепких парней затесалась хрупкая девичья фигура.

— Володя, кто это там? — шепнул я.

— Где? — обернулся парень.

— Да вон там.

— Худышка та? Так это же Леся! — улыбнулся Володя.

И спросил:

— Что, тоже приглянулась?

— Ну…

— Баранки гну! Говори, как есть, — и чуть тише добавил: — Мы с тобой такое пережили, что можно доверять секреты другу другу.

— Ну ничего так, симпатичная, — кивнул я, глядя на девушку.

— Понимаю, — кивнул Володя. — Симпатичная. Не мой правда типаж, но полюбоваться есть на что. Только ты, Андрюха, выбрось это из головы. Леся как Пик Победы. Не одолеть на ее.

— Почему?

— Что значит — почему? Потому. Думаешь, ты первый такой? К ней знаешь, сколько парней подкатывало? И со старшей группы атланты мускулатурой перед ней светили, и наскоком пытались, и со стратегией. А все без толку. Неприступная.

Я пригляделся к девушке внимательней.

Золотистые волосы спадали на плечи, красивое лицо притягивало взор. А фигура… Тренировки по альпинизму подтянули девушку, выточив фигуру, словно из камня, сделав из нее идеал на зависть всем.

Лицо разглядеть удалось не сразу — девушка была повернута к нам спиной. Но когда оглянулась — Володька, хитрец, свистнул, привлекая внимание, — я буквально потерял дар речи.

Девушка была невероятно красивой. Хотя вроде бы ничего необычного, губки тоненькие, носик остренький, подбородок с ямочкой. А вот притягивает взгляд, словно крючком его захватывает. Может, из-за глаз? Да, глаза у нее — засмотришься, голубые, как небо и такие же глубокие, тонешь в них. И еще есть в них какая-то детская непринужденность и чистота.

Володька, глядя на меня, звонко рассмеялся.

— Смотри, челюсть на пол не урони!

— Ладно тебе, — отмахнулся я. — И полюбоваться нельзя что ли?

— Если понравилась, познакомься с ней.

— Что? — рассеяно произнес я.

Пашка рассмеялся.

— Чего ты ржешь? — обиделся я. — Думаешь, не смогу с не познакомиться?

— Познакомиться особого ума не нужно, — ответил Володька. — А вот хотя бы поцелуй ее получить…

— Легко!

Володька рассмеялся, передразнил:

— «Легко»! Посмотрю я, как это легко будет.

Вместо того, чтобы что-то доказывать на словах Володьке, я запрыгнул на стенку и полез. Леся к этому времени тоже уже была высоко, почти над самым потолком и я как бы невзначай начал подходить к ней ближе.

— Привет! — сказал я.

И сразу же мысленно прыгал себя. Как-то глупо прозвучало, по-детски.

Леся повернулась ко мне, но не ответила. Вместо этого ловким движением переместила руку в верхнюю проушину и подтянулась.

М-да, и в самом деле неприступная.

Но просто так я не привык сдаваться.

Переместив точку опоры на другую ногу, я оттолкнулся и рискованным рывком оказался на уровне девушки. Пальцы мои в последний момент успели ухватить зацеп и если бы не мел, которым я их натер, то лететь мне сейчас вниз. Но виду я не подал, даже напротив, беззаботно улыбнулся, словно выполнять такие трюки мне было легко.

Леся, видя это, лишь хмыкнула.

— Я поспорил с друзьями, что смогу заговорить с самой красивой девушкой. Мы можем потратить выигранные деньги вместе!

Леся смерила меня удивленным взглядом, такое она явно не ожидала услышать. Хотела что-то ответить, но внезапный крик нарушил все мои планы.

— Эй, потолочные! А ну давай вниз! — рявкнул Дубинин, подходя к стенке. — И все остальные тоже ко мне.

Мы подошли. Тренер собрал всех, выстроил в ряд. Судя по напряженному его лицу, что-то случилось.

— Ну что, нацеловался? — шепнул Володька, улыбнувшись.

— Неприступная, как Пик Победы, — ответил я, выискивая взглядом девушку.

Леся встала со своей командой, далеко от меня.

— Что-то важное? — спросил кто-то из старших, с кем Дубинин разговаривал как с равным.

— Важное, — угрюмо ответил тот. — Комиссия приехала.

— Уже⁈

— Вот-вот, — кивнул Дубинин. — Как снег на голову. Ничего не понимаю, что им нужно?

Я вспомнил, что тренер упоминал про комиссию еще в самом начале нашего знакомства. Тогда он тоже нервничал, но сейчас и вовсе не находил себе места.

— Может, просто смотр? — предположил Володька. — Покажем восхождение на вторую стену, пару узлов на скорость завяжем. Глядишь, успокоятся. Что им еще нужно?

— Да если бы я знал! — с досадой ответил Дубинин. — Я для этого вас сейчас всех и подозвал. Смотрите у меня, без лихачества. Все четко чтобы было, и не дурачиться. Поняли? Вам весело пять минут будет, а мне потом месяц объяснительные за вас писать и в кабинетах выслушивать всякого. А моет и того хуже…

Дубинин не договорил, оставив додумать фразу нам самим.

— А вот и комиссия, — произнес кто-то в полголоса, но его услышали всем.

— Сейчас все узнаем, — добавил Генка.

И все обратили взоры на двери.

В зал вошла большая группа. Все в пиджаках мышиного цвета, у всех на лице казенная хмурость, какая обычно царит в государственных кабинетах и коридорах.

Людей было много, человек двадцать, что сразу же натолкнуло на мысль, что вопрос, с которым они пришли, чрезвычайно важный. Только вот что такого важного может быть в секции альпинизма?

На простой смотр это не походило.

Однако сюрпризы только начинались.

Среди делегации проскользнуло знакомое лицо. Я подумал, что мне показалось, но развеять свои сомнения не смог — делегацию перехватил директор спортивного комплекса. Рассыпаясь в приветствиях, он отвел гостей в другой зал.

— Так эти не к нам? — спросил Володька у Дубинина.

— К нам, — хмуро ответил тот. — Сейчас Степаныч расстелиться перед ними, расскажет, насколько все у него в хозяйстве хорошо. А потом уже и к нам пойдут, смотреть.

Степаныч выскочил к нам в зал довольно скоро. Судя по его взъерошенному виду что-то было не так.

— Дубинин, туды тебя! Чего встал? Живо сюда! Тут вопрос первой важности!

Дубинин пошел к нему.

И вернулся только через полчаса, хмурнее дождевой тучи. Никто из наших даже не стал спрашивать, что случилось.

— Стройся! — скомандовал он холодным отстраненным голосом, какой мы никогда до этого не слышали — словно скомандовал чужой человек.

Вышел Степаныч с делегацией.

И вновь на короткое мгновение среди задних рядов делегатов проскользнуло знакомое лицо. Игла тревоги кольнуло сердце. Я подался вперед, чтобы развеять свои сомнения, но Степаныч рявкнул:

— Куда лезешь⁈ Встань в строй!

Пришлось повиноваться.

— Вот, товарищи, самые лучшие наши ребята, у многих уже есть разряды.

— Не у многих, а у всех, — поправил его Дубинин.

— У всех! — подняв толстый палец вверх, важно повторил Степаныч. — И любое дело, какой бы важности оно не было, порученное партией мы выполним!

— Это хорошо. Это очень хорошо, — произнес кто-то из делегатов.

Его голос мне показался очень знакомым. Но только никаких положительных ассоциаций он не вызвал. Напротив, ощутил, что человека этого видеть мне нет никакого желания.

Не ошибся.

— Хорошо, что все ребята у вас с регалиями. Нам такие нужны. Только проверять будем каждого. Пристально, внимательно проверять.

И из толпы делегатов неспешной походкой вышел… Кайрат Айдынович!