Катрин Денев. Красавица навсегда

Другая Денев

В заключение мне предстоит ответить на один вопрос. Такая ли «реальная» Катрин Денев, какой я придумал ее когда-то? Если бы я сказал «да», то был бы, наверное, прав. Если бы ответил «нет», был бы прав в той же степени.

«Да» означает, что из всех женщин современного кино она одна обладает настоящим магнетизмом. Что в ней идеально запечатлелась загадка и двойственность женской природы. Что она при этом вовсе не эфемерное создание, она никогда не останавливается, не дает волю депрессиям и настроениям, находит те проекты и тех режиссеров, которые в каждое десятилетие, в каждый этап ее карьеры вписывают знаковые роли. «Да» означает и то, что она – дива, знает себе цену, может позволить рассердиться или облить собеседника ледяным холодом, но способна и на «горячие» поступки.

«Нет» означает, что я все равно не видел в своей героине земной женщины, что ее образ для меня был игрой тени и света. Теперь он стал иным. Для этого оказалось достаточным нескольких встреч и разговоров. Мне не нужна была какая-то особенная откровенность, но я безошибочно чувствовал, где воображение обманывало меня, а где нет.

Денев оказалась столь же прекрасной, как в кино, но при этом сделанной из плоти и крови, а не из льда и стали. Я завидую мужчинам, которые влюблялись в нее – и небезответно – не как в артистку, а как в женщину. В нее и сейчас можно запросто влюбиться. Но я этого не сделаю. Мой роман уже прожит в мечтах, он принес мне радость и страдание, а та, с которой я сейчас разговариваю, великолепная женщина, но люблю я не ее, а другую.

Вот мы обедаем тет-а-тет в «Интерконтинентале». Катрин поглощает ассорти из разных закусок, запивая пивом, отказывается от горячего и с удовольствием обсуждает с официантом меню десертов. Помечтав вслух о крем-брюле, она в итоге заказывает кусок торта, похожего на тот, что у нас называют «наполеоном» Все-таки какая она молодец, что ни в чем себе не отказывает.

В паузах между блюдами она курит тонкие сигареты «Филипп Морис ультралайт». Она совсем расслабилась и перестала «кусаться».

Мы переходим от кино к житейским темам.

– Я очень люблю природу, нуждаюсь в ней и не могу без нее жить, – говорит Денев. – Вместе с тем я горожанка, и мне трудно сказать, где я лучше себя чувствую. Во всяком случае, не могу больше двух недель провести в городе, чтобы не глотнуть свежего воздуха. Люблю находиться в открытом пространстве. Люблю горы, особенно летом, люблю море. Очень люблю солнце.

У нее почти не бывает отпуска как такового. Это зависит от расписаний съемок, и она никогда не строит долгосрочных планов. Поскольку летом в Европе всюду слишком много народу, предпочитает отдыхать в своем деревенском доме в Нормандии. Любит читать книги и журналы по садоводству: gardening – ее последнее увлечение.

Мы выпили еще по кофе, выкурили по сигарете. Хотя моя собеседница особенно не спешит, я понимаю, что нельзя до бесконечности мучить ее вопросами. Но последний я задать все же обязан. Я уже рассказывал о нем в главе о Бунюэле, но хочу повториться. Речь зашла о давнем интервью из польского журнал под названием «Любовь мне наскучила, деньги меня забавляют».

Катрин говорит:

– Какой ужас! Я просто потрясена, кто позволил себе напечатать от моего имени такое безобразие. У вас в России возможно такое?

Мне бы хотелось ответить, что нет, у нас в России… Но теперь я не вполне в этом уверен.

Мы покидаем ресторан и выходим на улицу, огибаем угол отеля. Случайные прохожие замедляют шаг при виде Денев. «Значит, вы все-таки можете вот так запросто пройтись по улице?» – спрашиваю я. Она смеется: «Пока еще в Европе это возможно». Я провожаю мою спутницу до такси, которое ждет ее перед входом в «Интерконтиненталь». А меня ждет самолет, вылетающий на Восток, в страну диких и романтичных людей.