Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

Однако генерал Якушкин, в то время начальник вашингтонской резидентуры, был настроен менее оптимистично.

"Куда катится мир? Неужели мы докатились до того, что роемся на помойках?" — добродушно ворчал он, просматривая бумаги, добытые Валентином.

Якушкин мог позволить себе легкую иронию. Резидентура делала свое дело, агенты работали, резидент знал, что его положение прочно, и надеялся на новые успехи.

"Может, попробуем с ним поработать?" — без особого оптимизма предложил Валентин. предложил Валентин без особого оптимизма. "Кто знает, может быть, из него выйдет толк?"

"Хорошо", — согласился Якушкин. "Только держите меня в курсе".

На следующую встречу с Биллом Валентин пришел хорошо подготовленным.

"Я поговорил с людьми в посольстве, и они согласились создать в Советском Союзе центр по оформлению ваших документов. Перу тоже будет в выигрыше", — сказал он.

"Отлично", — ликующе сказал Билл. "Знаете, меня очень угнетает, что такое огромное количество информации пропадает зря".

"Это решено", — заверил его Валентин. "Но теперь мы должны решить, какая именно информация нам нужна. Тот материал, который ты принес мне в прошлый раз, хорош, но я думаю, что в других конторах найдутся материалы еще лучше. Не могли бы вы устроиться на работу в другую организацию?"

"Легко", — ответил Билл. "Если повезет, мне только что предложили новую работу в Росслине, на углу Арлингтон-бульвара и Мур-стрит. Говорят, что там находятся офисы нескольких крупных подрядчиков Пентагона".

"Вам придется убирать все здание?"

"Да".

"Какой точный адрес?"

Через несколько дней Валентин зашел в здание, о котором ему рассказал Билл, и обнаружил в холле справочник. В нем, помимо прочих арендаторов, значились компании Boeing и Ketron. Он понял, что Билл на правильном пути.

"Ладно, действуй", — сказал он ему при следующей встрече. "Похоже, это именно то, что нам нужно. Мы хотели бы, чтобы вы обратили особое внимание на Boeing".

Оказалось, что на дне мусорного бака был золотой горшок. Билл начал поставлять материалы по военно-стратегическим вопросам, которые любая спецслужба отнесла бы к числу первоочередных. Следующей проблемой стало установление надежного и устойчивого канала связи с агентом, и Валентин делал все возможное.

Контрразведка, предшествующая встрече с агентом, обычно начиналась у дверей посольства. Лучшее время для выхода — полдень, когда шумная толпа советских дипломатов расходилась по домам на обед. Валентин старался затеряться в толпе.

Он садился в свой Chevrolet Malibu и отправлялся в сторону Хайтсвилла (штат Мэриленд). Поездка занимала около сорока минут — достаточный срок для предварительной проверки. Если ничего подозрительного не обнаруживалось, он поворачивал, выезжал на основную трассу контрнаблюдения, и можно было отправляться в путь.

До 17.00 Валентин колесил по городу, проезжая один за другим множество заранее выбранных контрольных пунктов. В каждой точке он заезжал в тупик, выходил из машины, садился обратно и продолжал путь. Сторонний наблюдатель вряд ли смог бы разглядеть в этих блужданиях какую-то скрытую цель. Но для профессионала эти маневры явно свидетельствовали о контрнаблюдении. Контрнаблюдение было стандартной оперативной процедурой в любом месте, но в Вашингтоне оно было особенно изощренным; ФБР было слишком грозным противником, чтобы позволить себе расслабиться.

В 17.00 Валентин приезжал на парковку крупного торгового центра, где его ждал в машине оперативный водитель резидентуры.

Резидентура постоянно следила за этой машиной. Ни в коем случае нельзя было оставлять ее без присмотра, чтобы ФБР не ухватилось за возможность установить в ней пеленгатор. Каждый раз, когда предстояло ехать на важную встречу, оперативный автомобиль полностью разбирался на мельчайшие детали, осматривался, прослушивался, обнюхивался, чтобы убедиться в его чистоте, а затем собирался заново. Эта титаническая работа проводилась ночью в подземном гараже советского жилого комплекса, вдали от посторонних глаз и ушей. Одним словом, машину охраняли так, как патологически ревнивый муж охраняет свою распутную жену, не выпуская ее из виду. И это того стоило. Когда речь заходила о связи с агентами, эта машина была последним бастионом, за которым начиналась мертвая зона с пометкой "провал".

Так было до предательства двойного агента Моторина. Он любил пользоваться оперативной машиной и, естественно, рассказал ФБР о ее назначении. К счастью для Валентина, когда он руководил "Биллом", Моторин еще не был командирован в Вашингтон. Кто знает, как могли бы повернуться события, если бы Моторин прибыл в столицу США чуть раньше? Но в те времена, в начале 1980-х годов, все зависело от оперативного мастерства Валентина и находчивости агента. До этого момента в летописи Северо-Американского управления не было ни одного случая дезертирства.

Итак, Валентин садился в оперативную машину, и наступала решающая фаза процедуры контрнаблюдения. Но сейчас за рулем сидел водитель Саша.

Саша не говорил по-английски, был равнодушен к внешней политике США и, скорее всего, не знал ее.

Внешняя политика США ему была безразлична, и, скорее всего, он не знал имени предыдущего президента США. Но он был гением контрнаблюдения.

Всю свою взрослую жизнь Саша проработал в Москве, в службе наблюдения, и отточил свое мастерство до невероятной степени. А контрнаблюдение было для него предметом сопротивления. Он жаждал схватки с ФБР и был абсолютно уверен в своей победе.

Машина летела как на крыльях. Водитель и пассажиры молчали — на всякий случай. Несмотря на все меры предосторожности, ни Валентин, ни Саша не были уверены, что ФБР не удалось каким-то образом установить "жучок" в их машине. Саша смотрел во все стороны одновременно. Его феноменальная память выхватывала и запоминала номера и марки всех машин, которые по манере вождения можно было заподозрить в принадлежности к ФБР. Он без труда вспомнил, например, что "Крайслер", который ехал за его машиной последние десять минут, остановился рядом с ним два часа назад на красный свет в Тайсонс-Корнер. А за последние несколько часов он дважды видел этот "Шевроле".

Последний отрезок маршрута Саши был настоящим шоу-стоппером. Он въезжал в какой-то лесной массив, выключал фары и на бешеной скорости мчался по узким неосвещенным дорогам. Темно, как в могиле, ветер дико воет, ветки деревьев хлещут по машине. Как Саша видел дорогу в этой кромешной тьме, одному Богу известно.

А вот Валентин, сидевший рядом с водителем, чувствовал себя уверенно и спокойно. Если бы начальство крючковской разведки знало свое дело так же хорошо, как Саша, организация была бы непобедима.

Примерно в 20:30 наступило время процедуры, известной в медицине как "оперативное катапультирование из машины". Маневр, носящий столь устрашающее название, выполнялся следующим образом: Саша останавливал машину на красный свет, Валентин открывал дверь и бесшумно исчезал в наступающей темноте. Светофор менялся на зеленый, Саша с ревом уезжал, и Валентину оставалось тридцать минут, чтобы преодолеть этот отрезок пути пешком.

Обычно он проходил через небольшой пустынный парк, лишенный асфальтированных дорог. Даже если хвост каким-то чудом все еще следовал за Валентином, ему пришлось бы ползти за своей добычей по пустынным тропам. Миссия невыполнима! Это не кино — это реальная жизнь.

Билл ждал в своем фургоне GM на другом конце парка. В их распоряжении было три часа. Они удобно расположились в фургоне, просмотрели свежий "улов", выбрали наиболее интересные бумаги. Валентин слушал рассказы агента о своей жизни, пытался определить, не был ли он подослан ФБР, обсуждал перспективы дальнейшего сотрудничества.

Значительное время уделялось разговору по душам. Валентин считал, что контролер должен установить с агентом близкие личные отношения, а еще лучше — настоящую дружбу. Но в разговорах с начальством он никогда не настаивал на этом — его могли не понять.

В спецслужбах существует стандартная модель отношений "контролер-агент", разработанная в годы "холодной войны": контролер должен относиться к своему агенту так, как сержант относится к рядовому. В конце концов, офицер служит самой прогрессивной стране в мире. У него нет времени на светские любезности, он должен все контролировать! А агент, в свою очередь, должен быть на седьмом небе от счастья, что его выбрали исполнять приказы представителя великого государства. Немало агентов было потеряно только потому, что оперативники КГБ старательно следовали этой заповеди. К счастью, Валентин по натуре был склонен к скептицизму и держал свои карты при себе.

После полуночи Билл на своем микроавтобусе подъехал к заранее оговоренному месту, где его ждал Саша. Коробка с документами помещалась в оперативную машину, Саша уезжал в советский жилой комплекс, а Билл отвозил Валентина к месту стоянки его "Малибу". Валентин обычно возвращался домой около двух-трех часов ночи.

Иногда, правда, не все получалось. Однажды в полночь Саша не пришла на место встречи. Валентин решил, что тот просто опаздывает, отправил Билла домой и стал ждать. Проходил час за часом, а Саши все не было. Случилось немыслимое: Саша перепутала и искала Валентина в другом месте.

В тот вечер Билл принес огромную партию документов. На всякий случай Валентин оттащил огромный, лопающийся по швам мусорный пакет с уловом подальше от обочины и прислонил его к стене "Макдоналдса". Время от времени он нервно поглядывал на часы. В его голове все отчетливее вырисовывалась катастрофа. Какой нормальный человек станет шататься ночью по американской улице рядом с мусорным мешком? А если бы мимо проезжала полицейская машина…

Через пару часов он решил, что нет смысла терять время, поймал такси и вернулся домой, войдя в дом через заднюю дверь и волоча за собой мусорный пакет с бумагами. Испуганная жена впустила его в дом.

В ту ночь ординатору Якушкину тоже не спалось.

"Что случилось?" — спросил он наутро.

"Произошла какая-то путаница", — ответил Валентин. Он не стал перекладывать вину на Сашу, просто не мог. В конце концов, они еще не закончили работать вместе.

Якушкин без труда разобрался в ситуации и отреагировал положительно.

"Все хорошо, что хорошо кончается", — заявил он и больше не вспоминал об этом инциденте.

Какая великолепная позиция! Ни один начальник уровня Крючкова так бы не поступил. Он бы начал копать и докопался до истины, кто виноват. Он бы строго наказал Сашу и с гордостью доложил обо всем в центр. И, как следствие, операция бы пострадала.

Якушкин пошел другим путем. Не то чтобы он был добрым, наоборот, он был жестким, иногда даже жестоким человеком. Но долг был для него превыше всего, и он стойко переносил ответственность.

В другой раз Валентин стал жертвой невезения. Когда Билл выпустил его из микроавтобуса возле стоянки, где он оставил свой "Малибу", то обнаружил, что машина заглохла. Но не успел Валентин открыть багажник, чтобы достать домкрат, как услышал громкие звуки торопливых шагов. С другого конца парковки к нему бежали двое мускулистых парней. Между ним и катастрофой оставалось всего несколько секунд.