Герои Курской битвы

В Ставке эту идею не поддержали. Решили измотать противника в преднамеренной обороне, выбить танки, ослабить его ударные группировки, вынудить бросить в бой последние резервы и перемолоть их на рубежах глубокой обороны. 6

Основной бой шёл на стыке 22-го и 23-го гвардейских стрелковых корпусов. На этот участок обрушился и шквальный огонь немецкой артиллерии, и бомбы люфтваффе. По воспоминаниям немецких солдат, переживших бои на Курской дуге, в ночь на 5 июля проходы в минных полях перед гвардейскими корпусами проделывали сапёры-штрафники.

Самый мощный удар пришёлся на 67-ю и 52-ю гвардейские стрелковые дивизии. По тому, какая армада на них навалилась, в штабе ожидали, что танковый клин Гота пройдёт по порядкам дивизий первого эшелона, как плуг по пашне. Но гвардейцы держались. В полосе дивизий грохотало и вспыхивало. Туда проносились косяки наших Илов. Туда же, навстречу им, неслись немецкие пикирующие бомбардировщики. Работала тяжёлая гаубичная артиллерия, перебрасывая через головы гвардейцев тонны металла, начинённого взрывчаткой. Где-то там, в дыму, в первой линии, сидели артиллерийские офицеры-корректировщики и несмотря ни на что продолжали наводить огонь своих батарей.

Задачей 67-й и 52-й дивизий было прикрытие дорог Томаровка — Обоянь и Борисовка — Бутово — Черкасское — Обоянь. Обоянское направление.

После первых же минут атаки начал вырисовываться контур немецкой атаки: XXXXVIII танковый корпус и части LII армейского корпуса, как и ожидалось, двинулись на Обоянь. В секторе атаки оказалась также 71-я стрелковая дивизия. Расчётная плотность немецкого танкового клина составляла на этом участке 67 танков и штурмовых орудий на один километр фронта. К тому же их поддерживала артиллерия. По орудиям калибра меньше 100 мм статистики нет, а вот орудий калибра 105 и 210 мм было 30–40 единиц на километр фронта. Высокую плотность артиллерии Манштейн обеспечить уже не мог. Ещё с начала 1943 года, со Сталинграда, вермахт начал уступать Красной армии в артиллерии и миномётах. И чем дальше, тем больше. Во время битвы на Курской дуге это особенно сказалось.

Правда, если сравнить с плотностью ствольной артиллерии, которой располагала, к примеру, 67-я гвардейская стрелковая дивизия гвардии полковника А. И. Баксова[57], то Гот должен был с ходу протаранить нашу оборону. 67-я дивизия удерживала фронт протяжённостью в 14 километров и располагала сотней стволов полевой артиллерии, 96 противотанковыми орудиями, 6 зенитками, 186 миномётами, 270 противотанковыми ружьями. Получается не столь утешительно: 14–15 орудий и 13 миномётов на километр фронта. Что касается бронетехники, то здесь статистика ещё более скромная — 4–5 танков на километр фронта. Батальоны полковника А. И. Баксова прикрывал 245-й отдельный танковый полк, имевший на вооружении американские средние танки «Грант» и лёгкие «Стюарт» (всего 39 машин). Перед лицом немецкой армады с «Тиграми», «Пантерами» и «Фердинандами» это — капля в море. Правда, на танкоопасном участке здесь был ещё окопан 1440-й полк самоходной артиллерии — 21 машина СУ-76 и СУ-122. Всё это давало плотность — около 4–5 единиц бронетехники на километр фронта.

При этом 52-я гвардейская стрелковая дивизия была вооружена немного слабее. Хотя задача перед ней стояла посложнее: блокировать дорогу из Томаровки на Быковку и Покровку, а далее на Прохоровку и Обоянь. Если учесть, что XXXXVIII танковый корпус начинал движение из Томаровки и имел дальнейшее направление именно по этому маршруту, то в теории дивизию ожидала участь смертника.

И вот немцы двинулись вперёд.

В центре боевого построения XXXXVIII танкового корпуса наступала моторизованная дивизия «Великая Германия» — сильное соединение, танковый парк которого по количеству бронеединиц был не меньше предусмотренного штатом средней немецкой танковой дивизии. Вместе с ней наступал 39-й отдельный танковый полк «Пантер». Этот двухбатальонный полк имел 200 новеньких PzKw V.

Впрочем, преимущество новых немецких танков и самоходок ощущалось только в первые минуты сражения, до первых выстрелов противотанковых орудий в полосе наших ПТОП. Как только головные «Тигры» и «Пантеры» загорелись, настроение у наступающих заметно упало, а у обороняющихся повысилось.

Захватом высот 4 июля накануне общего наступления немцы совершили непоправимую ошибку. Они тем самым выдали свой замысел и направление главного удара. Штаб Воронежского фронта не преминул этим воспользоваться. Ватутин приказал Чистякову усилить участок Баксова, выделив в распоряжение штаба 6-й гвардейской армии из 1-й танковой армии два истребительно-противотанковых полка и две танковые бригады — 1-ю гвардейскую и 49-ю.

Кроме всего прочего, выдвинувшись 4 июля на только что отбитый у 52-й дивизии рубеж, немцы оказались в незнакомой местности. Оборона перед ними тоже не была достаточно разведана. В результате «Пантеры» моторизованной дивизии «Великая Германия» в первые же минуты боя напоролись на плотные минные поля и понесли значительные потери. Вместе с приданным ей 39-м отдельным танковым полком «Великая Германия» потеряла уничтоженными и повреждёнными более 60 боевых машин.

Вдобавок к этим неудачам в районе Бутова на колонну «Пантер» 39-го отдельного танкового полка налетели наши Илы и засыпали кумулятивными бомбами ПТАБ-1,5 и ПТАБ-2,5, обстреляли реактивными снарядами. Экипажи 61-го и 617-го штурмовых полков, которые в этот день действовали на участке дивизии полковника Баксова, отчитались об уничтожении 30 единиц бронетехники и 18 автомашин.

Левый фланг XXXXVIII танкового корпуса наступал более успешно. К полудню рота «Тигров» и дивизион штурмовых орудий при поддержке мотопехоты прорвали оборону 67-й гвардейской стрелковой дивизии полковника И. М. Некрасова[58] и завязали бой в селе Черкасском. Здесь их остановили артиллеристы противотанкового опорного пункта.

— Что там у гусара? — постоянно спрашивал Чистяков у начальника оперативного отдела. — Держится наш старый солдат?

«Гусаром» и «старым солдатом» в офицерской среде 6-й гвардейской армии называли полковника Некрасова. Во-первых, тому уже пошёл шестой десяток. Во-вторых, он действительно служил в гусарах. А в-третьих, все знали его горячий пыл и отвагу, знали, что в критический момент боя он мог взять винтовку и повести бойцов в контратаку. Наслышаны были и о его георгиевских крестах и медалях «За храбрость».

— Держится. Сейчас все танки «Великой Германии» пошли на него. Атакуют ПТОП в Черкасском. Некрасов отводит к Черкасскому смятые батальоны и на ходу проводит перегруппировку.

— Срочно перебросьте к Черкасскому оба полка 27-й бригады.

Полки 27-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады были частью армейского противотанкового резерва. Задолго до немецкой атаки, когда стало ясно, что идея комфронта атаковать противника первыми не прошла и что самим придётся принимать удар, для чего необходимо строить прочную, глухую оборону, — ещё тогда Иван Михайлович Чистяков сформировал противотанковый резерв. Разбил его на четыре группы и расположил на удалении от двух до восемнадцати километров от переднего края. Каждая из четырёх групп располагалась напротив одной из стрелковых дивизий первого эшелона, подпирая её на случай возможного прорыва противника. И вот одна из его «подпорок» перемещалась вперёд, на помощь 196-му гвардейскому полку и артиллеристам, оборонявшим ПТОП в районе Черкасского.

Время от времени звонил Ватутин. Спрашивал обстановку. Голос командующего был по-прежнему спокоен и строг. Доложил о том, что вынужден вводить в бой армейские противотанковые резервы. Ватутин его действия одобрил. Сказал, что резервы ещё подойдут.

— Что там наш старый солдат?

— Некрасов удерживает Черкасское. Противник остановлен. Артиллеристы жгут их танки. Но, предполагаю, остановка вызвана тем, что немцы запросили поддержку с воздуха и ждут бомбового удара. Потому пока и не суются вперёд, чтобы не попасть под свои бомбы.

Так и произошло.

Во второй половине дня немецкая авиация последовательно, волна за волной, начала методично перепахивать оборону 196-го гвардейского полка и позиции противотанковой артиллерии в районе Бутово — Черкасское. Удар наносился на узком участке шириной в два километра. Ещё не осела пыль, когда по перепаханному коридору устремились танки и пехота «Великой Германии» и 11-й танковой дивизии XXXXVIII танкового корпуса. К полуночи Черкасское было полностью блокировано. Доты и блиндажи немцы выжигали огнемётными танками. Однако основные силы противотанкового опорного пункта были заблаговременно отведены на новый рубеж обороны к северу от Черкасского.

В 18.30 3-я танковая дивизия овладела опорным пунктом Коровино. Наши батальоны и уцелевшие артиллерийские расчёты отошли на рубеж Красный Починок. Медленно отходили и полки 71-й гвардейской дивизии полковника И. П. Сивакова[59]. Надо заметить, все три гвардейские дивизии — 71, 67 и 52-я, — оказавшиеся под обухом танкового удара, сохранят свою боеспособность, хотя и понесут большие потери, и в период наступления в ходе операции «Полководец Румянцев» будут действовать не менее энергично.

Отходящие войска занимали отсечные позиции, заполняли траншеи севернее и снова встречали противника. На некоторых участках уже в первый день нашими частями и подразделениями предпринимались контратаки. Так, на участке обороны 71-й гвардейской стрелковой дивизии полк майора А. И. Турпанова[60] упорно удерживал гряду высот в районе села Дмитриевка. И когда противник, подтянув резервы, сбил батальоны с занимаемых позиций, майор Турпанов провёл перегруппировку, контратаковал усиленным батальоном и вернул высоты.

Тем не менее к концу первого дня первая полоса обороны 6-й гвардейской армии оказалась прорванной, танковые и моторизованные части и соединения противника начали продвигаться в глубину советской обороны, выдерживая всё то же направление — на Обоянь. Однако график наступления не выполнялся. По плану первого дня XXXXVIII танковый корпус и моторизованная дивизия «Великая Германия» к исходу 5 июля должны были выйти к реке Псёл и заночевать там. Этого не произошло. 7

Тем временем II танковый корпус СС атаковал левофланговую 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию 6-й гвардейской армии и, несмотря на потери, к полудню прорвал первую линию. Ожесточённый бой произошёл в районе хутора Берёзов, где оборону держали 155-й гвардейский стрелковый полк подполковника А. А. Чистякова и артиллеристы.

Первый день сражения на южном фасе проходил под знаком почти полного господства в небе немецкой авиации. Командование 5-го истребительного авиационного корпуса действовало нерешительно, полностью упустило инициативу и в момент начавшихся боёв на прорыв позволило люфтваффе делать в воздухе всё для успешных действий своих наземных войск. Лишь по прошествии времени ситуация разрядилась и господство немецких самолётов над южным фасом Курской дуги прекратилось.

Во второй половине дня противник усилил давление на дивизию полковника Некрасова. Штаб дивизии попал под удар немецкой авиации. Связь прервалась. В это время её полки отступали, оставляя траншею за траншеей. Некоторые батальоны и роты дрались в полуокружении.