Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 2

* * *

За время пребывания в Сандомире советские газеты «Правда» и «Красная Звезда» поступали в госпиталь очень нерегулярно, только с оказией, когда кто-нибудь из штаба госпиталя ездил с каким-либо поручением в штаб фронта, тогда же привозили и письма. Местная пресса, единственная польская газета, выходившая в Сандомире, сообщала только локальные новости. Из сообщений по радио все знали, что война с фашистской Германией кончилась полным разгромом последней, и 24 июня в Москве состоялся Парад Победы, в котором принимал участие полк, сформированный из наиболее отличившихся бойцов и командиров 2-го Белорусского фронта. Радио сообщало, что в конце июня принято решение о создании Организации Объединенных Наций, а 28 июня в Польше было сформировано правительство Национального единства. Узнали также, что с 17 июля по 2 августа в северо-западном пригороде Берлина, в Потсдаме, произошла конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, на эту конференцию прилетал Верховный Главнокомандующий, генералиссимус И. В. Сталин. Было принято решение содержать в Германии оккупационные войска четырёх держав — СССР, Великобритании, Франции и США неопределённо длительное время, одновременно договорились провести демонтаж всех военных фабрик и заводов Германии.

Было сообщение, что 6 августа США сбросили атомную бомбу какой-то огромной разрушительной мощи на японский город Хиросиму. 8 августа Советский Союз объявил войну империалистической Японии и на следующий же день начал боевые действия на Дальнем Востоке. США тем временем сбросили вторую атомную бомбу на город Нагасаки.

Все, в том числе и Алёшкин, как-то не очень серьёзно отнеслись к этим новостям. «Ну, подумаешь, ещё бомбу бросили…» Никто не представлял себе масштабов трагедии и тяжёлых последствий, которые произвела атомная бомбардировка. Все думали, что эта бомба — что-то вроде Фау-2, какими фашисты обстреливали Лондон. Однако начало войны с Японией немного обеспокоило, надеялись, что их госпиталь не перебросят на Дальний Восток. Павловский уверенно утверждал:

— Войска, которые были необходимы для действий на Дальнем Востоке, направлялись туда уже давно, начиная с середины мая, и, очевидно, сейчас, в августе, наш госпиталь так далеко не перебросят.

Его слова подтвердились. Несколько неожиданно пришёл приказ демобилизовать всех рядовых, родившихся до 1910 года, их в госпитале оказалось 45 человек. Среди них был, конечно, и Игнатьич. Составили список для управления кадров фронта. Через несколько дней пришёл приказ об отправке команды демобилизованных в город Лигниц, где теперь находился штаб фронта. Оттуда они в эшелонах отправлялись на родину. Одновременно с этим распоряжением в госпиталь прибыла команда молодых, только что мобилизованных солдат для заполнения вакантных должностей.

После совещания с помощниками Алёшкин приказал снабдить каждого демобилизованного двумя парами нового трикотажного белья из трофеев, новым обмундированием, обувью из обменного фонда и некоторым количеством трофейных продуктов.

1 сентября 1945 года команда первых демобилизованных была погружена в машины и отправилась в путь. Надо сказать, что многие из них покидали госпиталь с большой печалью, особенно расстраивался Игнатьич, успевший прикипеть к Борису и Джеку. При расставании он по-настоящему всплакнул.

Ещё месяц после отправки этой группы госпиталь стоял в Сандомире. Бандеровцы были отогнаны. Поступление новых раненых совсем прекратилось, находившиеся там были эвакуированы в тыл или поправились и вернулись в свои части. У личного состава появилось много свободного времени. Борис и Павловский придумывали самые разнообразные занятия с медицинским персоналом, чтобы как-то загрузить людей. Захаров ввёл усиленные строевые занятия с молодыми санитарами и остальным личным составом. Павловский регулярно проводил политзанятия, Алёшкин и Минаева с врачами и медсёстрами совершенствовали медицинские навыки. И всё-таки от безделья люди всё больше стали нарушать дисциплину. Санитары и шофёры всё чаще выпивали, благо самого разнообразного алкоголя в городе можно было купить сколько угодно. Медсёстры и дружинницы ударились в другую крайность — лихорадочно скупали разные безделушки в многочисленных лавчонках, открывавшихся чуть ли не на каждом углу: предметы женского туалета, ткани. Расплачивались злотыми, которыми ещё с Бад-Польцена выплачивалась половина зарплаты и которые считались бросовыми бумажками. Одним словом, в госпитале появился нездоровый дух. Борис и Павловский не замедлили сообщить об этом в сануправление фронта, предлагая направить госпиталь на тот участок, где он мог бы быть полностью загружен. В ответ на этот рапорт 15 октября пришёл приказ о передислокации госпиталя своим транспортом в город Лигниц.

Прежде чем говорить о том, как прошла эта передислокация, следует немного остановиться на состоянии здоровья нашего героя. Дело в том, что ещё с весны 1945 года, после тяжёлой ответственной работы, которую Алёшкину пришлось вести во время боевых дней в Штольпе, в процессе сложных передислокаций по городам Германии и организации совершенно новой работы, которая требовала большого напряжения сил и нервов, у Бориса участились приступы гипертонии. Как правило, повышение кровяного давления сопровождалось резкими болями в сердце. Он не придавал серьёзного значения этим симптомам и, хотя обращался за медпомощью к доктору Батюшкову, единственному терапевту в госпитале, и принимал назначаемые лекарства, но в остальном к его советам не прислушивался, продолжал много курить и работать, не считаясь со временем. Всё это привело к тому, что перед выездом из Сандомира он чувствовал себя очень скверно.

Надо сказать, что методы лечения, которыми в то время пользовался Батюшков, были довольно примитивны. При приступе гипертонии он обычно назначал порошки, содержащие люминал и папаверин, чтобы вызвать сонливое состояние, которое, как тогда считалось, приводило к снижению давления. Для снятия болей в сердце он прописывал капли нитроглицерина или порошки камфары с белладонной. Все эти лекарства, может быть, и оказали бы благотворное действие, если бы Алёшкин одновременно с этим соблюдал необходимый режим.