Какую дверь открыть?

Глава 5

Неону всё же пришлось пристрелить водителя. Сдаваться он не собирался, а брат не хотел рисковать. В результате мы остались в полном неведении о происходящем. Тот, кто мог прояснить ситуацию, умер, а дирижабль, задрав нос, спешно уходил на запад. Правда, перед набором высоты кто-то из гондолы попытался по нам пострелять. Может, не только по нам, а заодно и по ретранслятору. Быстро закатившись под фургон, я больше слушал, чем наблюдал. Остальных пассажиров мама успела загнать в лифтовой бокс. Вторая часть пассажиров всё ещё была внутри фургона и их не задело.

Дирижабль почти сразу сбросил вниз лифтовые тросы. Затем упал труп женщины в лиловой одежде, и вскоре транспорт удалился, оставив нас непонятно где.

Мама быстро проверила тех людей, кто вышел нас встречать с оружием. Убедившись, что её навыки не подвели и выживших нет, она первым делом собрала автоматы. Неон тоже приволок трофей и уже после этого открыл фургон. Высыпавшие из него пассажиры добавили паники и неразберихи.

— Занять оборону! Ты и ты — страховать восточную сторону! Двое на крышу фургона. Смотреть юг и запад. Неон, проверь ретранслятор, — скомандовала мама, попутно всучив трофейное оружие наиболее адекватным пассажирам.

Мне никакого приказа не поступило, но я сам вызвался пойти с Неоном. Если внутри серьёзная поломка в оборудовании, то он не разберётся.

В помещении под башней было относительно чисто. Здесь явно убирали и следили за оборудованием.

— Просто отключено, — обрадовался Неон и протянул руку, чтобы нажать тумблеры.

— Стоять! — крикнул я. — Ты хочешь, чтобы те на дирижабле связались со своими помощниками? Они у них точно были.

— А зачем они сами лишили себя связи? — Брат недоверчиво покосился на ретранслятор.

— Связь вырубили незадолго до посадки, лишая конкретно нас связи, — пояснил я.

По крайней мере так мне виделась ситуация. И с командами мамы занять оборону я был согласен. Раздавшийся снаружи треск автоматов подтвердил моё предположение.

— Лежи и не высовывайся, — моментально включил братопеку, подтолкнув меня к боксу для хранения аккумуляторов.

Пока мама с кем-то «воевала», я разумно не лез ей под руку и собирал имеющуюся информацию. То, что ретранслятор не заброшенный, я и без этого понял, а тут сразу несколько подтверждений. Ещё и серийный номер вышки оказался у меня перед лицом.

— Орёл, — прочитал я надпись. — Теперь понятно, где мы находимся.

— Это такой поселок на две тысячи жителей? — припомнил Неон, оглянувшись на меня.

— Главное, что он связь с цивилизацией поддерживает.

— Очень хочется в это верить, — отозвался брат, осторожно приподнимаясь с колен. — Всё. Мамочка всех порешила.

— Снова ничего не проясним, почему это вообще произошло, — в сердцах сплюнул я.

Но на доклад к нашей командирше я поспешил. Ей нужно знать, что неподалёку проживают около двух тысяч человек, и в данной ситуации никто не гарантировал, что они полностью лояльны к Москве. В общем, не стоит включать связь.

Дело близилось к ночи, что-то выяснять или куда-то двигаться в этот день мы не успевали. Оставалось подвести итоги и принять меры безопасности.

Кажется, кроме мамы, среди пассажиров не оказалось никого из старшего поколения, заставшего войну. Группа выглядела изрядно напуганной. Все были из Москвы, так сказать, «дети цивилизации», которые уже не помнят инцидентов с применением огнестрельного оружия. Это только наша с Неоном родительница никогда не боялась потерять социальные баллы и таскала с собой автомат даже на овощебазу.

Девицы в количестве пяти штук показательно закатывали глаза, причитали, обещали пожаловаться в Центр на всё сразу, выспрашивали, нет ли среди пассажиров психолога, требовали воды и успокоительных препаратов. Мужчины из числа тех, кому мама выдала автоматы, так и стояли в охранении, а остальных родительница уже согнала собирать и обыскивать трупы. Что поделаешь, «дитя войны». Мародёрка для мамы — святое дело.

Но конкретно в этом случае я был согласен, что дело нужное. Кто это был, зачем нас хотели похитить (а что это именно так, я ничуть не сомневался), можно узнать по косвенным деталям и тому, что хранилось в карманах.

Увы, нападавшие имели очень скудный набор личных вещей. Такое впечатление, что они предполагали свой подобный печальный конец. Или кто-то более умный распорядился убрать все приметные вещи. Даже браслеты были замкнуты на личные чипы и активировать их кому-то чужому не получится.

Опознать этих людей при помощи чипа тоже сомнительная затея. Наверняка чипы кустарного производства, а не из Центра. Да даже если из регионов Волги или Урала, данные таких идентификаторов бесполезны. Их только и можно для соединения со средствами связи использовать.

— Парни, взяли фонарь и пойдём всё проверять ещё раз, — обрадовалась мама нашему с братом появлению.

— Ретранслятор рабочий, но я так понял, что мы его не включаем? — уточнил Неон, а мама задумалась.

— Через час, — приняла она решение. — Дирижабль уже будет далеко, а ночью по дорогам не наездишься. Других бойцов поблизости быть не должно. Дежурство, безусловно, установим, потому и активируем связь.

В маминой сумке, помимо огнестрельного и холодного оружия, имелся небольшой запас выживальщика: зажигалка, леска с крючками, соль. Что-то ещё, я не рассматривал подробно. Вытащил из бокового кармашка запасной фонарь и в сопровождении Неона отправился на разведку.

— Вездеход на дизельном топливе, — озвучил брат нашу первую находку. — Именно на этом транспорте прибыла та группа боевиков, которая должна была пленить пассажиров дирижабля.

— Значит, добирались по малопроходимой местности, — сделал я очевидный вывод, — и имеют где-то базу. Причём не в городской черте. В каком-то посёлке и производят дизель кустарным способом.

— Серьёзная подготовка, — заметил Неон и осторожно приблизился к технике.

Обойдя вездеход, мы убедились, что людей нет. Потом, конечно, осмотрели лесок и особенно кустарники в радиусе метров двухсот. Дальше углубляться в заросли смысла не было. Ночь уже вступала в свои права. Особо не набегаешься по темноте. Да и фонарь слишком удобная цель для вероятных злодеев.

Возле трупов мы на какое-то время задержались. Я диктовал Неону всё что видел, он записывал мои слова на браслет:

— Вещи имеют маркировку Второй московской пошивочной фабрики. Обувь нового образца, соответствует моде столицы. Трикотаж нижнего белья предположительно тоже московский. Волосы короткие, стриг профессионал. Эмблем или опознавательных знаков у группы нет. У двоих нашивки на левом рукаве, спороты. По форме и месту расположения могу предположить, что это одежда для работы в социальной группе.

— То есть москвичи? — задумчиво потёр подбородок Неон.

— Твоё дело записать. Пусть анализом другие занимаются. Кому ты сведения передашь?

— Ясно кому, службе безопасности Центра. Такой прецедент!

К тому времени, как мы вернулись, на пятачке возле вышки уже был организован лагерь с костром и дежурством по периметру. Чего-чего, а организаторских способностей нашей маме не занимать. Половина мужчин продолжала носить ветки и то, что сумели выломать на дрова в лесу, вторая изображала дозорных. Они даже дубинками обзавелись. Точнее те, кому огнестрела не хватило, использовали подсобный материал. Кому досталось оружие, сейчас его чистили под пристальным контролем мамочки.

Женская половина группы тоже была чем-то озадачена. Правда, я не понял — чем именно. Заметив мой недоуменный взгляд, Неон пояснил:

— Делают подстилки для ночлега из хвойных веток. Внутри фургона мы все не поместимся.

— Не думаю, что усну, — ответил я.

— Отдохнуть не помешает, — вклинилась в разговор подошедшая мама. — Отчёт давайте.

Неон бодро отрапортовал, подробно описав вездеход.

— Сама его поведу, — кивнула мама, подразумевая, что с такой древней техникой не каждый справится.

Нам ещё предстоит выбираться из этого захолустья. Вначале в Орёл, а там как получится. Планы остальных пассажиров не особо волновали. Доставим всех в безопасное место, а дальше пусть сами решают куда им двигаться.

— Погуляли, и домой, — категорично заявила мама, подразумевая, что Черноморское побережье откладывается. — У нас здесь серьёзное расследование намечается.

Неон согласился с этим. Одну маму отпускать не стоит, а брата, как представителя службы правопорядка, пригласят для получения информации о случившемся. Смысла такой странной попытки похищения группы людей мы не видели, но просто пересказать факты брат сможет. Мама, конечно, завела любимую тему про телепатов. Пришлось мне на неё шикнуть, чтобы не смущала народ. У нас и без этого проблем хватало.

Воды в достаточном количестве не было. Кто-то имел небольшие бутылочки в личных сумках. Конечно, этого было слишком мало для такой толпы.

— Неон, разберись с водой и туалетом для дам, — отдала мама очередное распоряжение. — Достали своим нытьём. Предупреди, кто будет скандалить — лично пристрелю. Женька, идём ретранслятор включать.

Телефонные разговоры растянулись на пару часов. Если бы мама не волновалась, что разрядится её аппарат, то ещё дольше беседовала бы. С кем именно она вела переговоры, я не особо вникал. На меня внезапно навалилась усталость. Совсем отгородиться от эмоций людей я не мог и сейчас впитывал страхи, раздражение и усталость от пары десятков пассажиров дирижабля.

По-хорошему, мне бы отойти подальше и попытаться уснуть. Предложить Неону себя в качестве сомнительной охраны вездехода?

Мама наконец завершила разговор с очередным абонентом и решила меня просветить, о чём они договорились.

Что обрыв связи обнаружили и вычислили, где именно он случился, я ничуть не сомневался. Между Тулой и Воронежем проблему не нашли. Зато жители Орла остались без связи с «большим миром». Насчёт данного населённого пункта я не имел информации. Никогда не интересовался, поскольку причин не было. Нам очень повезло, что в Орле поддерживают московский Центр и нам окажут помощь.

Как я не раз уже упоминал, после войны скудное население России разбрелось по всем уголкам. Очень многие целенаправленно уехали подальше в тайгу. Это чтобы наверняка больше не столкнуться с телепатами.

А ещё есть такие города, как Саратов и Самара. Там какая-то особая власть. Дармовой электроэнергии в тех регионах хватает, чтобы не опуститься до первобытного уровня. Вдоль Волги вообще много кто проживает. Удобно передвигаться речным путем плюс рыба, которая значительно расплодилась за последние три десятка лет. Да и других материальных благ много.

В принципе, не так уж плохо для проживания. Единственный недостаток волжских городов — что они практически забросили обучение молодёжи. Школ точно нет. Принцип образования примерно такой, что был у моей мамы во времена подполья — хочешь учись, не хочешь — добывай пропитание без знания компьютерных программ и высшей математики.

В Москве к образованию детей подходят щепетильно и очень строго, лишая родителей социальных баллов, если допущено нарушение процесса обучения. Признаюсь, что в возрасте десяти-одиннадцати лет я и сам был возмущён таким тотальным контролем. Мама рассказывала, как она читала учебники, сидя в подвалах и бункерах. И ничего, выучилась аж на хирурга! Конечно полевого, не умеющего работать со сложной медицинской техникой. Зато красиво и качественно умеет зашивать раны.