Союз нерушимый

Вот в такой компании и состоялся очень необычный разговор, на очень интересную тему. 'Каким образом добиться максимального обеспечения защиты сухопутных границ, без перенапряжения мобилизационных и промышленных ресурсов, и при этом обеспечить не только оборону, но стремительно наращиваемый ответный удар'. Как вам такая задача? И почему этот вопрос задают именно им, полевым командирам? Ну, Рунштед - понятно. Он еще до первой мировой академию Генерального штаба заканчивал. А они тут причем? Да и присутствие Берии.

Но как раз Берия такой состав и объяснил.

- Не удивляйтесь, что мы вас пригласили в таком составе. Поставленный товарищем наркомом вопрос конечно уже неоднократно и всесторонне рассматривался и разрабатывался как в Генеральном штабе, так и в правительстве и наркоматах. Но все существующие разработки основаны на современном, если не сказать вчерашнем, техническом оснащении армии. Мы обязаны смотреть вперед. В том числе и для того, чтобы правильно определить приоритеты для нашей науки и промышленности. Вы постоянно работаете с новой техникой. Вам лучше других, на практике, видны её сильные и слабые стороны. Что нам нужно еще? И как мы можем лучше использовать то, что имеем? Вот в этом направлении мы и хотим услышать от вас советы и пожелания.

В общем-то, правильно. Ну, кто лучше полевых командиров мог знать о реальных возможностях техники. Если конечно командир нормальный. И нельзя сказать, что Новиков о таких вопросах не задумывался. Задумывался. И еще как задумывался. И с Роммелем, и с Катуковым, и с Черфасом на эти темы спорили неоднократно. Но такой подход на государственном уровне? Это впечатляет! 'А предложения у нас имеются. Вот только подождем немного, что другие скажут'.

Фрунзе

Народный комиссар по военным и морским делам Союза Советских Социалистических Республик Михаил Васильевич Фрунзе, сидел в мягком удобном кресле и, оторвавшись от разложенных перед ним бумаг, смотрел, отодвинув шторку, через квадратный иллюминатор на проплывавшую далеко в низу землю. Два мощных мотора BMW по 1200 л.с., равномерно гудели, невольно навевая дрему. С высоты семи километров, на которой шел ПБ (пассажирский Бартини), земля казалась темным размытым ковром с непонятным рисунком. Сумерки уже начали стирать краски, только зеркала множества рек и озер вспыхивали тревожными отблесками заката. А здесь, на верху, было еще совсем светло. До последней заклепки видны необычно, в виде 'обратной чайки', загнутые крылья и радужный диск пропеллера. Пассажирский салон, впервые в мире, полностью герметизирован. Тепло и комфортно. Не верится, что за окном - 40° по Цельсию. Вдали, у горизонта появилась свинцово-серая полоска - Белое море. Земля под крылом накренилась на несколько секунд и вновь встала на место. Гул моторов стал тише. 'Начинаем снижаться' - отметил про себя Фрунзе. Открылась дверь в кабину пилотов, и штурман доложил, что через сорок минут посадка в Северодвинске. Сосредоточиться на работе, все равно не удастся. Фрунзе аккуратно сложил документы в папку и, откинувшись на спинку кресла, снова посмотрел в окно. 'Какая замечательная, все-таки, машина! В прошлом году больше суток пришлось трястись на поезде, а тут - четыре часа и на месте. И ведь нашлись идиоты, хотели закрыть проект. На Бартини всех собак понавешали - 'космополит', 'агент империализма'. Хотя нет, не идиоты, настоящие враги. Враги всего, что с таким трудом удалось создать. Эти свое получили. Строек в стране много, а рабочих рук не хватает. Не хотели честно жить и работать за совесть, будут работать за страх и приносить конкретную пользу'. Вспомнилась реакция Сталина, когда ему докладывали о возникших у КБ Бартини проблемах. Сталин, молча, выслушал доклад, посмотрел на представленные фотографии уже готовой опытной модели и её технические данные. Неторопливо отодвинул их на край стола. Сделал несколько шагов по кабинету, как будто в глубокой задумчивости. Неожиданно резко подошел к вскочившему при его приближении наркому ГБ Зиньковскому.

- Вы не считаете, что вам пора на заслуженный отдых, товарищ Зиньковский? Товарищ Сталин и товарищ Арсений будут без Вас охранять наше государство и оберегать покой наших талантливых конструкторов. А Вы в это время будете пить молодое вино, где-нибудь в Сочи. Видимо, товарищ Зиньковский считает, что со всеми врагами уже покончено, и можно отдыхать. Я вас правильно понял?

-Никак нет, товарищ Сталин.

Зиньковский стоял красный, как свежесвареный рак. Его гладко выбритая голова покрылась крупными каплями пота.

-Что, никак нет? Я вас не правильно понял? Или вы не хотите на отдых?

Сталин в упор смотрел на наркома. Взгляда его желтоватых, тигриных глаз боялись, мало, кто мог его выдержать. Нарком покраснел еще больше, хотя казалось что уже некуда, но выдержал.

-Я вижу, что вы поняли свою ошибку. Один умный британец как-то сказал: 'Это хуже чем преступление - это ошибка'. Возможно, я сказал не совсем верно, но я думаю, вы меня поняли.

-Так точно, товарищ Сталин. Понял.

-Я вам верю. Но проверю.

Фрунзе невольно улыбнулся, вспоминая этот эпизод. Зиньковский был человеком необычайно умным и, конечно, все понял сразу, но подержал опасную игру. Реакция ГБ была молниеносной. Вытрясли всех, кто писал, кто подталкивал, кто вставлял палки в колеса. Здорово получили по шапке некоторые сотрудники ЦАГИ вместе с Туполевым. Особисты, курировавшие КБ, теперь занимались лесоповалом в особо тяжелых климатических условиях. А 'гениальнейшие конструкторы' теперь трудились под строгим присмотром НКГБ в местах не столько отдаленных, сколько закрытых. Как результат, лучший в мире пассажирский самолет уже год работает на международных и дальних авиалиниях, покоряя всех комфортом, скоростью (почти 500 км/час) и дальностью (почти 5000 км). На его основе создается стратегический бомбардировщик, способный доставить 5000 кг на то же расстояние со скоростью, превышавшей скорость большинства истребителей, на недоступной для них высоте. Полученная головомойка пошла на пользу и специалистам ЦАГИ. Совместно с немецкой фирмой Хенкеля ведут разработку машины с совершенно фантастическими параметрами - 8 тонн на 8 тысяч километров. Здесь успели вовремя. А сколько таких проектов, идей осталось не реализованными. Скольким талантливым и инициативным отбили всякое желание творить, заниматься нужным стране делом. Как одолеть эту тупую, страшную в своей агрессивной невежественности силу. 'Я волком бы выгрыз бюрократизм...'. Недавно Сталин показал письмо одного служащего. Тот предлагал бороться с бюрократами их же методами - на каждый случай отказа, что бы писали десять бумаг в разные инстанции, а в случае положительного решения - одну. Горько посмеялись, но рациональное зерно в этом есть. По ассоциации мысли перескочили на разговор с полковником Новиковым. Тогда, вернувшись в наркомат, Фрунзе, несмотря на поздний час, вызвал всех своих замов и велел в течение максимум одной недели разобраться, кто был инициатором экономии патронов и снарядов при проведении учебных стрельб, кто в этом наиболее преуспел, и какая мразь вместо боевой подготовки заставляет заниматься бойцов хозяйственными работами. Ответственным за исполнение назначил своего первого зама - Григория Котовского. Этот спуску не даст. 'А Новиков был прав, систему подготовки бойцов надо менять. Ведь получается, что солдат царской армии, несмотря на свою забитость и неграмотность, был подготовлен не в пример лучше, чем наши красноармейцы'.

'Боец - красноармеец' - Фрунзе несколько раз повторил про себя это словосочетание: 'Странно. Бьемся за возрождение идей государства, а старые стереотипы отринуть не можем. Если во главу угла ставим принцип служения народу, а не идее, то какая к черту Красная армия. У нас Советское государство, а значит и армия должна быть Советская. А в армии государства должны служить солдаты, а не бойцы. Слово то, какое - боец, невольно вспоминается драка на кулаках. Вернусь в Москву, надо обязательно обсудить эту идею.

Страна. Государство. Родина. Отчизна. Как много значат эти понятия для абсолютного большинства людей. Родина - это мать, жена, дети, друзья и товарищи. Твой дом, твоя улица, твой город. Наконец - это твоя страна. За это будут биться насмерть все. А за идею, пусть даже самую великую, только единицы. Идея - это что-то от ума, а долг и верность - от души, от сердца'.

Самолет слегка тряхнуло на невидимом воздушном ухабе и словно встряхнуло мысли. Вспомнился 24-й год. В стране разруха, голод. Промышленность стоит. И в этой нищей стране - пяти с половиной миллионная армия - полупартизанская, готовая слушаться только своих командиров. Такая же, как вся страна - раздетая, разутая, полуголодная, обозленная на всех и на всё. И на всём этом убогом и одновременно страшном фоне чаще всего невидимая, но от того не менее жестокая, борьба за власть. Смерть Ленина словно сняла плотину. Политические разногласия превратились в войну. 'Межфракционная дискуссия' - мать её так и разэтак. Это только для газет, а на самом деле война, война с настоящими и политическими трупами. Война между теми, кто несмотря ни на что, пытается вытащить страну из той пропасти, в которую она с каждым днем катится все быстрее и быстрее и теми, кто в этом падении пытается прихватить с собой весь мир. Апологеты мировой революции. Они ненавидели страну, в которой жили, её народ, её культуру, её традиции и готовы были этой ненавистью пропитать весь мир. Как было тяжело решиться выступить против этой бешеной своры. Взвалить на свои плечи непомерный груз ответственности за судьбу не только России, но и всего мира. Потому что они, решившиеся вступить в битву, прекрасно понимали, что именно в России сейчас определяется, каким будет завтра и будет ли оно вообще. В памяти всплывали лица, судьбы, события. Первый бой они дали за сохранение и развитие отношений с Германией. Раздавленная, опозоренная Версальскими соглашениями страна. Естественный и единственный исторический партнер России в Европе. Страна, у народа которой, ужас поражения в мировой войне смыл десятилетиями вырабатывавшийся усилиями Британской и Французской дипломатии образ ужасного восточного соседа. Страна, правительство и народ которой, стали понимать, что единственная надежда сохранить свою независимость, культуру и национальную гордость - это не воевать с Россией, а дружить. И именно Германию все эти Троцкие, Зиновьевы, Бухарины и прочие 'коминтерновцы' пытались превратить в нашего злейшего врага. Решились, смогли, вовремя остановили попытку развязать никому не нужную революцию в Германии. Вместо кровавой бойни предложили экономический союз. Деньги и немалые, которые должны были быть направлены на поддержку революции, направили на закупку заводов и технологий. Начали реформу армии. Сократили до пятисот тысяч. Освободившиеся миллионы рук были как воздух необходимы в народном хозяйстве. Разобрались с партизанщиной и анархией. Без жертв не обошлось. Видя, как из рук ускользает власть, оппозиция пошла на неприкрытые теракты. Чудом остался жив Котовский, пуля прошла в нескольких миллиметрах от сердца. В последний момент удалось предотвратить покушение на генерала Слащева. А сколько талантливых командиров погибло? Когда Ян Берзин, начальник разведуправления Красной армии, предоставил Дзержинскому документы, неопровержимо свидетельствовавшие об участии в подготовке и проведении этих акций руководящего состава столь любимого им ОГПУ - старика чуть удар не хватил. Но силен был, силен. Оправился и в течение нескольких месяцев, совместно с сотрудниками РУ, вымел всю эту шваль. Операция была проведена блестяще. Результатом был поражен не только Дзержинский, но и Сталин. Ниточки уходили далеко - Великобритания, Франция и даже САСШ. Были получены секретные счета в банках Швейцарии и САСШ на колоссальную сумму сорок миллиардов в фунтах и долларах. И это в нищей стране! Получила подтверждение информация о возможном начале полномасштабной войны против СССР в 1929 году. Как говорили древние - 'кто предупрежден - тот вооружен'. Сталин и Чичерин проявили чудеса политической изворотливости. Здорово помог разразившийся в двадцать девятом мировой экономический кризис. Все ограничилось боями на КВЖД. Именно во время этих боев и выявилась неподготовленность Красной армии к ведению современных маневренных боевых действий даже с таким слабым противником как китайская армия. Армию требовалось не только перевооружать, но и переучивать. Требовалось разработать новую стратегию применения вооруженных сил страны. И самое главное, требовались новые кадры. Не только храбрые, порой до безрассудства, но и грамотные, которые смогут правильно распорядиться современной боевой техникой. Но на это требовалось время, много времени, а его катастрофически не хватало. После долгих споров, пойдя на открытую конфронтацию с большинством командиров, выдвинувшихся во время гражданской войны, ЦК и Верховный совет СССР приняли обращение к гражданам России, оказавшимся в эмиграции. В народе это обращение окрестили как 'Призыв Родины'. К возвращению на Родину призывались все, не участвовавшие в массовых казнях и уголовно преследуемых преступлениях в период гражданской войны. После проведения проверки и аттестации гарантировалось полное восстановление гражданских прав, для офицеров - восстановление в звании и получение соответствующих должностей. Обращение раскололо и без того неоднородную иммиграцию. Эффект разорвавшейся бомбы произвело наличие под воззванием подписей не только руководителей партии и государства, но и патриарха Русской Православной церкви. В течение последующих трех лет на Родину вернулось более пятидесяти тысяч человек. Назревший в армии заговор Красных генералов пришлось подавить со всей решительностью.