Вальдор: Рождение Империума

ПЯТЬ

— Начало записи —

Маулланд Сен. Не то место, о котором я вспоминаю с теплотой. Мало кто помнит о нем сейчас за пределами Ордена.

[Сколько лет прошло?]

Сто двадцать шесть. Это дольше, чем простая смертная жизнь.

[Я полагаю, это время на вас не сказалось.]

Сказалось, но не особо. То был альянс стран. Они объединились в худшие годы анархии. Климат в тех широтах был суровый — это тоже играло немаловажную роль. К тому времени все метеоспутники были уничтожены, а зимы стали более лютыми. Чтобы избежать сокращения численности населения, потребовалась бы определенная форма объединения, как и в других регионах земного шара, где внутренняя организация деградировала до неузнаваемости.

Я помню скалу. Черную, как нефть. Свинцовые тучи и непрекращающиеся бури сопровождали наше наступление, словно сами небеса были против нас. Экипировка замерзла раньше, чем мы смогли ею воспользоваться. На заре нам приходилось разжигать костры под двигателями транспортеров, прежде чем продолжить движение. А ветер… он был подобен бесконечному крику.

[Расскажите о целях кампании и подготовке к ней.]

Всё происходило в первые годы активной экспансии. К тому времени планы Императора уже воплощались в жизнь примерно несколько десятилетий, но в большинстве случаев мы не действовали открыто. Заявленные нами территориальные владения оставались скромны — их было достаточно для того, чтобы обеспечить доступ к необходимым материалам и установить границы вокруг объектов, где проводились исследования, которые нуждались в защите. Лишь тогда, когда все объекты находились в безопасности, а сил было достаточно, мы смогли двигаться вперед, не скрываясь как прежде.

Маулланд Сен было не первым государством, которое мы завоевали — оно находилось слишком далеко от укрепленных нами центров управления. Но все–таки я думаю, что Он с самого начала обратил на него особое внимание. Этот альянс все же выделялся среди множества мерзостей. Мы слышали все истории и изучили сведения шпионов. Он знал это место. Ранее Он уже бывал там.

[Для стенограммы: под «Он» Вы имеете в виду…]

Императора, конечно же. Ему было известно, чем там занимались, и Он хотел полностью это искоренить, как только представится такая возможность. Понимаете, это всегда оставалось целью, даже в те ранние годы. Мы не просто вели сражения за территорию — мы боролись за то, чтобы стереть с лица Терры остатки колдовства. Я вижу Вашу улыбку. Но опять–таки, сейчас это не сильно–то и понимают. Возможно, это следствие нашего успеха. Скажи сейчас слово «колдовство», и над тобой недоверчиво посмеются, но во времена анархии существовали разнообразные верования, которые многих привели к моральному разложению. Человеческая душа, если её оставить без присмотра, склонна морально разлагаться, и это открывает двери. За этим миром так долго никто не присматривал. Множество дверей так и остались открытыми.

Маулланд Сен являлось королевством ведьм на самой крыше мира. Трудно было представить себе царство, настолько близкое к кошмару. Оно сочетало всё самое худшее, что было в Тёмную Эру — там не было ни законов, ни иерархии сильнейших, ни настоящей науки, было лишь сознательное потакание невежеству и бесчинствам. Им удалось сохранить обрывки знаний и использовать их в грязных целях, придавая себе видимость военной мощи. На деле она была такой хрупкой, что начала рассыпаться, как только мы вторглись. Я сравнивал их военную силу с ясенем из давно забытых легенд этого края — ствол был крепким, как железо, но сердцевина прогнила. Он знал, что королевство можно уничтожить, даже когда советники рекомендовали соблюдать осторожность. Был отдан приказ — так всё и произошло.

Вы спрашивали о деталях. Эта кампания была одной из первых, в которой участвовало значительное количество Легионес Катаегис, а также наши регулярные войска. Это стало первой битвой при участии целого легиона, хоть и не было их первым сражением. В данном случае он выбрал Четвертый, который в то время назывался «Железные лорды». Они являлись специалистами в искусстве осады как на генетическом уровне, так и благодаря тренировкам. Другие легионы в то время еще не были полностью готовы к сражению, но они были одними из первых, и Его впечатлила их подготовка.

Вместе с Катаегис нам удалось собрать двадцать два полка обычных войск. К тому времени имперская армия уже была разделена на дивизии по климатическим зонам, поскольку капризная погода планеты являлась главной преградой глобального завоевания, и нам удалось призвать специалистов по сражениям на холоде. Большинство наших воинов были оснащены подходящими доспехами и имели возможность использовать модернизированное оружие. Это была скорее необходимость, а не роскошь. Условия были таковы, что человек под воздействием стихии без помощи техники или запрещенных методов защиты умирал в течение нескольких часов. Как я говорил прежде, это было адское местечко. Я задавался вопросом, как вообще там могла продержаться жизнь. Мы нашли ответ по прибытию.

Также там участвовали Легио Кустодес. Тридцать воинов, включая меня, которым было приказано лишь защищать. Никто не ожидал, что мы будем играть ведущую роль в боевых действиях. Во многих смыслах Маулланд Сен был испытанием для Катаегис. Мы хотели увидеть, будут ли они такими же смертоносными в большом количестве, какими они показали себя ранее в малых формированиях.

[Вы не назвали их привычным именем.]

Могу, если Вам это нужно. Громовой воин, на низком Готике.

[Расскажите об их примархе.]

Об их командире? Не совсем понимаю, почему Вы об этом спрашиваете. Изначально задумывалось, что подразделения будут несколько меньше тех, которые получились в конечном итоге, а посему их звания были организованы по традиционным полковым порядкам. Примарх являлся эквивалентом ранга генерал-капитана во всех смыслах: он отвечал за дисциплину и руководил всем легионом. Он ничем не отличался от своих солдат физически, но отлично проявил себя в бою, в командовании войсками, и был назначен самим Императором. Снаряжению примарха уделялось особое внимание, но Вы должны помнить и о том, что мы все время занимались инновациями. Технологии переоткрывались или воссоздавались каждый год. Некоторые войска отправлялись на войну в прекрасных доспехах, в то время как у других была броня старого поколения. Естественно, примархам и их подчиненным предоставили лучшее из того, что у нас было. Примархов должно было быть двадцать — по одному на каждый запланированный легион, хотя к тому времени не всем дали это звание.

Примархом Четвертого был Ушотан. Он был превосходным воином и прекрасным полководцем. Я очень восхищался им во многих отношениях.

[Расскажите о ходе самой битвы.]

Эти истории Вам известны. Они очень точны. Записи всех основных сражений хранятся в башне, доступ к ним у Вас есть. Что я еще могу добавить?

[Каково это было — находиться там в качестве свидетеля?]

Понял.

Я не испытываю от боя ни удовольствия, ни страха. Но это не распространялось ни на воинов Ушотана, ни на врагов. И те, и другие были свирепыми. Нашего врага называли Жрецом-королем. Он сам себя так назвал, и это имя отлично ему подходило. Его последователи были фанатиками, обезумевшими как от боевых наркотиков, так и от лжи, которой Жрец-король их пичкал. Каким–то образом они даже в этой холодной пустыне завладели технологией забытой эпохи и научились ею пользоваться, или же им показали. Результаты этого были просто отвратительными. Мы сражались с людьми, сшитыми вместе, словно в насмешку над обликом человека. Некоторые сидели в механизмах, их тянули в битву стимуляторы боли. Многие из тех, с кем доводилось сражаться, в той или иной степени были слеплены в нечто иное — они променяли человеческое достоинство на необузданную силу.

Города, расположенные на границе, мы завоевали относительно быстро, так как там зараза Жреца-короля была слабее, а вот центр конфедерации всегда находился в глубине страны, на высоких пиках, где ветер нес осколки льда по небесам. Мы подготовили плацдарм в долинах на юго-западе и полетели на челноках, чтобы укрепить наши пути снабжения на севере. Операция разворачивалась вдалеке от нашего дома, но у нас были свои первичные преимущества — технологии, уверенность, энергия. И всего–то через месяц мы уже планировали, как будем прорываться дальше.

Как я уже сказал, местность всегда была против нас. Неулучшенные воины страдали от сильного истощения, и этого было не избежать. Чем дальше мы продвигались на север, тем больше солдат теряло рассудок. В ветре слышались голоса, а холод был невыносимым. Те, кто погиб, вновь встречались на пути в образе призраков бури, и это действовало на нервы рядовым солдатам. Если бы мы взяли с собой только их, мы не смогли бы продолжить поход. Это не было непредвиденным обстоятельством и лишь подчеркивало потребность в генетически сотворённых отрядах. Я говорю откровенно, поскольку некоторые уже сомневаются в том, что Терру завоевать без них было бы невозможно. Мы слишком низко пали и выпустили на волю огромное количество монстров. В ту ледяную ночь это и стало тем самым оружием, благодаря которому мы продвинулись вперед.

Несмотря на то, что с нами был Император, это была трудная схватка, но в её исходе никто по-настоящему не сомневался. Каждая цитадель давала отпор, на каждое наступление приходилось контрнаступление. Они знали погодные условия, они досконально знали ландшафт, и отступать им было некуда. В последнем штурме погибло более семи тысяч генетически улучшенных ударных войск. Если бы Вы видели, как сражались Громовые воины, их самоотверженность и безудержность в резне, Вы бы оценили природу того, с чем нам довелось там столкнуться.

Часть слабостей, продемонстрированных нами в Нордике, была устранена. Доспехи, которые мы используем сейчас, сделаны из керамических и металлургических сплавов, а не из стальных пластин и закаленной кожи, которые носили в те времена некоторые из нас. У наших клинков есть энергетические поля, а болтерное оружие заменило старые карабины и лазвинтовки. На то время в Маулланд Сен был практически такой же уровень развития технологий. Отличала нас лишь вера. Жрец-король был опустошен — его тирады были очевидными даже для тех, кого он вел на вечные муки — а нас вел Он. Это, в конце концов, всегда было главным отличием, где бы мы ни сражались.

[Но на что это похоже?]

Простите, что?

[Пребывание там, на что оно похоже?]

Я не знаю, как ответить на данный вопрос. Я приложу все усилия, чтобы сделать это.

Там была… болезнь. Мы все ощущали её вкус. С тех пор я сталкивался с подобными ощущениями, сражаясь с врагами родственного происхождения, но в те времена это было для меня в новинку. Это не вызывало ничего, кроме отвращения, как у меня, так и у моих братьев. На Громовых воинов под командованием Ушотана это, казалось, производило совсем другой эффект. Их сила словно выросла на некоторое время. Я предположил, что они обладали способностью усиливаться благодаря всему, с чем сталкивались. Ярость была полезна, но у нее были свои недостатки. Стены, окружающие последнюю крепость, были возведены посреди гор. Укрепления располагались высоко и были хорошо защищены, словно они готовились к нашему вторжению в течение многих лет. Я помню, как смотрел на крепость в последнюю ночь перед тем, как поступил приказ её уничтожить. Сзади крепость освещал зеленоватый свет, её черные стены блестели. Здание по-своему было шедевром, но извращенным. Каждый уголок огромных оборонительных сооружений будто бы воплощал боль в той или иной форме. Были и другие испытания, наряду с физическими. Призраки висели у нас на хвосте.