Вальдор: Рождение Империума

СЕМНАДЦАТЬ

Окруженный рваным коронным разрядом от входа в атмосферу, орбитальный посадочный модуль прожег себе путь через облака. Ко времени, когда он вышел в открытое пространство, его бока почернели, а тормозные установки выли на полной мощности. Он замедлился, грузно маневрируя, чтобы выйти на главный вектор сближения, и затем снизился над северной зоной шпилей Дворца. Вскоре он уже парил над широкой посадочной платформой, бывшей частью растущего зародыша сооружения, которое однажды поднимется ввысь на многие сотни этажей и будет увенчано рядами батарей макро-пушек, аналогичных орудиям линейных крейсеров.

Посадочный модуль выплюнул дым, окутавший его подобно юбке. Коснувшись поверхности, его стабилизирующие опоры расширились, двигатели отключились, и окружающее бока мерцающее марево постепенно рассеялось. Входной люк открылся, и пять стражей в невыразительных масках спустились сквозь пар, каждый в темно-красных одеждах и с шипастым силовым копьем.

Наконец главная рампа с шипением опустилась, выплеснув глубокий желтый свет на забрызганную грязью площадку. Одинокий старик сошел вниз, шаркая и опираясь на длинный деревянный посох при ходьбе. Капюшон его одежды был откинут, обнажая худосочную голову как у хищной птицы.

Все присутствующие на стоянке немедленно поклонились — стражи, смотрители порта, прислуга, спешившая обслужить топливопровод посадочного модуля, сотрудники протокольной службы и досмотрщики, парящие на краю платформы со своими автоперьями и инфопланшетами.

Все, кроме одного, склонявшегося лишь перед Императором.

— Лорд Малкадор, — сказал Вальдор.

— Генерал-капитан, — тепло улыбаясь, ответил Сигиллит. Он подошел к Вальдору и положил костлявую руку на его латную перчатку. — Рад Вас видеть. Впрочем, с воздуха…

— Да, повреждения, — отозвался Вальдор, убирая перчатку и сопровождая Малкадора к открытому проходу, украшенному позолоченной аллегорией на Объединение: идеализированные мужчина и женщина в тени милостивого ангелоподобного защитника. — Мы поговорим об этом наедине.

Оба вошли внутрь, сперва облаченные в мантии стражи следовали за ними, но затем, в извивающихся коридорах огромного пространства Дворца, оставили их. Они шли вверх через безмолвные и пустые помещения, взбираясь по закрученному колодцу мраморных лестниц, пока, наконец, не вышли в высокую галерею, заставленную обшарпанными скульптурами. Зимний свет, все еще тусклый из–за грозовых облаков, собрался на западе, скрадывая цвета изысканных гобеленов. Через высокие окна ясно виднелись далекие вершины — широкий каменный венец, светящийся под вихрящейся тенью.

— Я рад вернуться, — сказал Малкадор, подходя к тумбе из полированного альвуда[10] и взяв кристальный кувшин воды. Он налил себе стакан и предложил другой Вальдору, затем сделал глоток. — Луна совсем не такая, какой я ее запомнил. Там все еще царит ужас, прямо как раньше во многих местах здесь. Я полагаю, Селенар сами себя загнали в безумие.

Вальдор кивнул.

— Они приняли Вас лично?

— Мы пока до этого не дошли. Для следующей стадии потребуются эмиссары.

— Этого будет недостаточно.

— Нет, думаю, нет. Поэтому я и вернулся: как проявил себя Легион?

Выражение лица Вальдора сложно было понять.

— Достаточно хорошо, — сказал он. — Конечно, есть слабости, но у них получится лучше в следующий раз. Набор и обучение остаются… обременительными.

— Тогда придется удвоить усилия, — произнес Малкадор. — Принимая во внимание их силы, нам потребуется больше одного подразделения. Трех, я думаю, будет достаточно.

— У нас еще нет трех.

— Тогда нам нужно работать усерднее, — Малкадор поставил стакан и пошел вдоль галереи, его мягкая обувь утопала в ковре. — Были ли Катаегис в силах мятежников, которые дошли сюда?

— Немного, — сказал Вальдор, идя рядом с ним.

— Так они не исчезли полностью, — Малкадор поджал сухие губы. — Я боюсь, полюбить их замену будет труднее. Однако мы создавали их не для товарищества. — Он достиг точной копии древнего греко-римского метателя диска в натуральную величину, выполненной из неразрушимого камня с точностью до мельчайших деталей. — Как обычно, Он настаивает на этой спешке. Он желает, чтобы мы сейчас же заполучили генокульты, построили флот и довели Легионы до полной боеготовности. Ему бесполезно рассказывать о том, как сложны подобные дела, поскольку Он видит лишь цель, а не путь к ней. Когда–нибудь это может навлечь на нас беду.

— Высший Лорд Кандавир была освобождена от должности, — сказал Вальдор.

Малкадор поднял бровь.

— Это значит… навсегда?

— Она не вернется.

— А. Жаль. Она мне нравилась.

— Мне тоже.

Малкадор улыбнулся — со смесью ироничного веселья и легкого умиления.

— Правда, Константин? Я не думал, что кто–то может Вам понравится. — Он посмотрел в окно, туда, где солнце разорванными лоскутами ползло через далекие горы. — Нам потребуется новый маршал-провост. Я подумаю над этим. Но, впрочем, я отвлекся — расскажи мне все об ущербе Сенаторуму.

Выражение лица Вальдора не менялось.

— Астарте дали все шансы. Я сдерживался до последнего. Она могла сменить курс, если бы хотела. Если быть честным, мне все еще трудно понять ее идею.

— Как и должно быть, — сказал Малкадор. — Для Вас предательство — не более чем абстракция. Будь это кто–то другой, Астарте не позволяли бы так много, но тогда Он очень высоко ее ценил. Что с репозиториями?

— Разрушены. Хранилище было очищено, уровни над и под ним запечатаны.

— Хорошо, — произнес Малкадор и пошел дальше. Его движения на первый взгляд казались скованными из–за возраста, но за ними скрывалась кипучая энергия. — Об этом разойдутся новости. Многие глаза, что наблюдали за нами, ослабят внимание, но лишь ненадолго. Слишком высокая цена за столь краткую передышку, но она будет скомпенсирована. Я скажу Ему, что Темницу теперь можно переориентировать — Он пожелает заложить фундамент Врат как можно скорее.

— Мне не нравится скрывать правду от братьев, — сказал Вальдор, впервые с долей упрека в голосе. — В прошлом ложь всегда оставляли Вашим людям.

Малкадор засмеялся.

— Вам придется привыкнуть — это потребуется еще не раз, — его кривая улыбка медленно угасла. — Если бы проскочил хоть какой–то намек, если бы хоть одна душа вне нашего стального круга узнала, что мы уже сделали копии и отправили их на Луну, тогда оставшиеся хранилища были бы в настоящей опасности. Все должно было выглядеть по-настоящему. И, как Вы и сказали, Астарте действовала по собственной воле — она могла отступить.

— Но ее имя останется в документации проекта?

— Насколько мне известно. Легкая ирония — кажется, Ему это нравится, — Малкадор дошел до дальнего конца галереи, где не было окон, а облицовка становилась темнее от мягкого свечения размещенных в нишах люменов, и его голос стал тише. — Но есть еще кое–что, нечто совершенно неожиданное. Он считает, что примархи Легионов могли уцелеть после всего произошедшего. Император направил свой разум в эфир и нашел там некие отголоски. По его словам, он думает о том, что есть возможность вернуть примархов.

Вальдор нахмурился.

— Этого не может быть. Я был там. Резервуары-колыбели были разрушены. Там не на что…

— …было смотреть. Как и в наших репозиториях. Но есть вероятность, что они не погибли. Возможно, их разбросало.

— Невозможно.

— С таким врагом возможно все.

— Но если они получили их, почему не уничтожили?

— Потому что не могли? Простое проникновение в то помещение должно было стать для них чрезмерным испытанием. Или, может, у них были другие причины, установленные собственными правилами. Говорят, им нравятся игры.

Вальдор выдержал долгий взгляд Малкадора.

— Не было новых генералов, — пробурчал он себе под нос.

— Вы выглядите почти расстроенным.

— Конечно, нет.

— Ну же, друг мой. Это хорошие новости. Крестовый Поход невероятно ускорится, если мы вернем утерянное той ночью. Представьте себе Легионы, воссоединенные со своими родоначальниками, как и всегда предполагалось.

Вальдор некоторое время ничего не говорил, хотя продолжал хмуриться. Когда он наконец ответил, его голос звучал задумчиво.

— Я помню, как выносил сосуды из пламени, — сказал он. — Я помню, как чувствовал жизнь, бьющуюся под стеклом. А затем помню, как наблюдал за их появлением из амниотических баков, блестящих от влаги подобно новорожденным. После я смотрел, как растет их число, как им выдают оружие и учат им пользоваться. Я видел все это, и ничего не говорил. И все же Астарте, знавшая их лучше всех, верила, что без своих примархов они столь опасны, что попыталась уничтожить их.

Малкадор серьезно посмотрел на него.

— О чем Вы говорите, Константин?

— О том, что если их родоначальники действительно были разбросаны, будет ли мудро искать их? Не должно ли оставить их там, где они находятся? Уничтожить? Если они живы, на них будет метка тех, кто их похитил.

Малкадор кивнул.

— Риск. Но мы не были бы там, где мы есть, не рискуя, — он потянулся и похлопал Вальдора по руке. — Мы еще поговорим об этом. Вы еще поговорите об этом с Ним, когда Он вернется. Отточите свои аргументы — насколько я могу судить, Император решительно настроен искать примархов. Он даже стал называть их Своими «сынами». Можете это представить? И я не мог, пока сам не услышал это от Него. Может, даже есть какая–то устойчивая привязанность, но как долго она продержится, я не знаю.

Вальдор колебался.

— Значит, Его человеческие чувства еще не угасли до конца.

— Как Он и предсказывал. У всего есть цена.

Тут Вальдор вспомнил, что говорила Кандавир, ежась от холода, когда ее мечты утекали от нее.

Ты позволяешь этому свободно распространяться сейчас, и ты не сможешь справиться с этим потом.

— Каждый шаг в любом направлении окружен опасностью, — мрачно сказал Вальдор.

Малкадор вновь изумился.

— Так было всегда. Не говорите мне, что Вы жалеете об этом, иначе я начну сомневаться в Вашей верности делу.

Если он ожидал, что Вальдор будет этим разозлен, то был разочарован. Генерал-капитан просто отвернулся, отчего его длинный плащ взметнулся вокруг него, и зашагал обратно вдоль галереи, оставляя Сигиллита позади, в тенях.

— Как Вы могли сомневаться в этом? — сказал он, будто ни к кому не обращаясь, или, может, к кому–то, кого давно уже не было. — Это дело — буквально все, что у меня есть. Я могу лишь надеяться, что если мы сейчас пойдем по этому новому курсу, то сможем сказать то же самое об этих… сынах.

После неопределенного времени в искусственной коме Самонас вновь пробудился в мире мучений.

Придя в себя, он еще некоторое время восстанавливал чувства. Сначала была лишь агония, горящая в каждом нерве и от которой его кожу, казалось, раздирало крюками. Через некоторое время он смог взять ее под контроль, используя техники, которым обучали в Ордене, и все вокруг успокоилось до размытого покрова вполне терпимой боли.

Он находился в медицинском центре в Башне, который он узнал с прошлых периодов восстановления после сражений. Стены были вычищены добела. Дроны апотекариона щелкали и жужжали, прогоняя булькающие жидкости через свои внутренности. На фоне трудилась небольшая часть прислуги Башни, измеряя образцы и подготавливая смеси. Самонас наблюдал за их работой из–под полуприкрытых век, неподвижно лежа на металлической койке.