Мусорные хроники

Глава 14

На первых страницах дневника были перечислены состав экспедиции и оборудование, которое они взяли с собой. Что-то для создания карты, что-то сбора данных по структуре почв и воздуха, немного оружия на случай угрозы жизни, лекарства и съестные припасы. Совсем не та информация, в которую мне хотелось вникать.

Только на пятой странице я наконец увидел заголовок: «08.06.2009 Первый день.». Тут уже я запретил себе отвлекаться и принялся читать со всем вниманием:

«Пятнадцать минут назад экспедиция преодолела портал. Точное местное время не известно. Московское время 15:15. Здесь ночь.

Портал открылся в предположительно недостроенном здании. Судя по высоте потолков и высоте здания до этажа, на котором мы оказались (наблюдается через многочисленные окна), мы на тридцатом этаже. Температура комфортная — двадцать четыре градуса Цельсия.

Также визуальный осмотр показал, что мы находимся в ярко освещённом городе. Видны многочисленные высотные здания и далеко уходящая от центра низкоэтажная застройка. Особое внимание заслуживает ансамбль небоскрёбов, расположенный неподалёку от нас (метров двести). Три особенно высоких здания, расположенные по равнобедренному треугольнику и внутренней стороной обращённые к единому центру.

Тем не менее тишина здесь неестественная для столь крупного мегаполиса с развитой инфраструктурой. Единственное исключение — слышится гул, схожий с гудением крупного трансформатора.

Было установлено оборудование для суточных замеров воздуха, однако уже сейчас могу сказать, что в критической ситуации дышать без противогаза можно. Судя по первым данным, воздух схож с сильно загрязнённым воздухом на Земле. На помойке, если быть точным. На несколько порядков выше нормы количество мелких частиц, есть примеси токсичных газов, в разы превышающие допустимые величины.

Спуск вниз по этажам отсутствует. Придётся использовать альпинистское оборудование, но пока это задача не первой необходимости. В ближайшие два дня надо сделать ряд замеров и исследований, после чего и будем производить разведку.

Важно: на небе имеется астрономический объект, отдалённо напоминающий Луну. Находится он заметно ближе и имеет астероидный шлейф. Движение не просматривается, но объект полностью перекрывает доступ света.»

Дальше шло ещё несколько записей с первыми наблюдениями. Я пробежался по ним глазами, не особо вникая в написанное. Остановился на записи от десятого июня.

«10.06.2009. День третий.

Всё ещё темно. Не могу точно сказать, сезонное ли это явление, но надеюсь, что это своего рода полярная ночь.

Мы переместили лагерь на третий этаж. Для безопасности. Пока неизвестно, насколько лояльно местное население, лучше сохранить буфер для манёвра.

Сегодня совершили спуск до первого этажа. Тишина по-прежнему мёртвая. Не понимаю, почему. По улицам ходят люди, ездят автомобили, но от них не исходит ни звука. Придерживаемся этого обычая и общаемся с помощью переписки.

Прошли несколько кварталов к северу от лагеря. Впечатление тягостное. Бросается в глаза нищета местных жителей. Их повадки утверждают о сильном страхе перед некоторыми индивидами, украшающими головы острыми длинными рогами. Только носители рогов имеют право говорить, как я понял, и являются своеобразной правящей группировкой в местной иерархии.

P.S. Это ад какой-то! Иных предположений у меня нет! Видел только что сцену, о которой не могу не упомянуть.

Молодая пара переходила дорогу, когда из-за угла выскочил автомобиль с яркой раскраской и затормозил прямо перед ними. Из автомобиля вышел так называемый бес. Рост его был на две головы выше обычного человека, а бычью шею покрывала сеть вен. Рога напоминали козьи, чуть загнутые, с толстыми основаниями и заострённые к верху. Бес был увешан пирсингом, браслетами и подвесками из различных металлов. Как будто всё металлическое, что нашёл дома, нацепил на себя.

Ничего не объясняя, он схватил девушку за руку и потащил в машину. Мужчина колебался какое-то время, но всё же вступился и попытался остановить беса.

То, что случилось дальше, до сих пор не укладывается у меня в голове. Бес, этот психопат, попросту насадил мужчину на рога и, мотнув головой, отбросил с дороги. А потом затолкал девушку в автомобиль и уехал.

Складывается впечатление, будто никого поблизости не было, но это совершенно не так. Рядом находилтсь порядка двадцати человек, и никто даже не посмотрел в их сторону.»

Я мог бы удивиться такому ещё неделю назад. Две недели назад я бы вовсе не поверил, что это могло произойти. Но после каннибализма, который до сих пор не давал мне покоя, такая жестокость показалась вызывающей, но всё же нормой.

Что же до дневника, то после этого события записи постепенно стали терять сухость и всё больше сопровождались подробностями.

«14.06.2009. День шестой.

Сегодня я понял, почему все молчат. Мы с Еленой Свибловой проводили разведку нового района и вышли к какому-то учреждению, видимо, имевшему государственное значение (если тут вообще есть государство).

Из дверей учреждения люди выходили с бумагой и практически сразу начинали говорить. Затем рвали бумагу, выкидывали её и снова замолкали.

Я подобрал несколько обрывков и смог определить нечто похожее на товарный чек. Там значилось число слов, стоимость их в дюпонах (видимо это местная валюта), а так же срок, в который положено высказаться. Что характерно, язык, на котором написаны чеки, идентичен русскому.

Судя по всему, в обществе здесь слова и сама речь считается привилегией. Её можно купить, но насколько это дорого и действенно, я пока не определил. Возможно всё сказанное имеет существенные последствия. Или это просто аналог дорогому украшению. Так же я не знаю, запрещено ли поднимать какие-то определенные темы. Или люди сами себя так ограничивают?

Я слышал около дюжины выступлений. Все восхваляли главного, бесов и тишину. Некоторые доносили на разговаривающих знакомых, предлагали ввести новые запреты или кого-то наказать. Но ни один не заявил хотя бы вскользь, что ему что-то не нравится. Как будто они впадают в эйфорию от права говорить и забывают об ужасе, что творится вокруг.

Приведу в пример одно из таких выступлений. Оно записано на диктофон, но я продублирую его здесь:

«Славься великий главный! Спасибо вам, бесы, милые наши! Столько мерзавцев развелось вокруг, но благодаря вам у меня крепнет вера в людей. Здоровья вам!

Слышал недавно, как один отморозок обворовал продуктовый магазин и скрылся. Причём украл даже не деньги, а просто еду. По-моему, это возмутительно! Таких надо вешать без всякого суда, я считаю! Если не можешь купить, то иди работай. Одной работы не хватает? Найди вторую! Мне вот почему-то на всё хватает. Но если бы прибавочку дали, я бы благодарен был по гроб жизни!»

Елену захлестнуло возмущение, и она не сдержалась. Подошла к одному из поющих дифирамбы и отругала за лживость. Я даже не успел заметить, в какой момент она от меня отдалилась, а обратил на это внимание, услышав её голос.

Тут же прибежали люди в форме и набросились на неё с дубинками. Били жестоко, насмерть. Я видел, как кровь брызжет во все стороны, и слышал, как безумно кричит Лена. Но я… я просто сбежал. Должен был хотя бы попытаться её спасти, но ничего не смог с собой поделать.

Что ж… это будет на моей совести.

P.S. Самое ужасное, что мне кажется, будто я тогда выругался вслух. Надеюсь, никто не слышал.»

Я не мог винить Николая, да и не хотел. Сам бы поступил так же, не задумываясь. Пусть это не очень вязалось с честью мундира, но в ситуации, когда встанет вопрос свою шкуру спасать или чужую, я не собирался идти на компромиссы.

Следующая была сделана через день.

«16.06.2009. День восьмой.

Бесы нашли нашу базу и взяли в окружение. Вчера они пытались пойти на штурм. Вернее, не сами они, а простые люди, которыми бесы понукали, как скотом. Сами, видать, мараться не захотели.

Мы смогли отбиться, но потеряли троих человек и ещё шестеро ранены. Не знаю, сколько эта осада продлится. Возможно, придётся отступить на Землю.

P.S. Один из раненных, Виталий Новиков, скончался, не приходя в сознание.

Хоть бы уже эта ночь закончилась. Без солнечного света тоска зелёная.

17.06.2009. День девятый.

Бесы пошли в атаку в 2:00 по московскому времени. На этот раз сами. Благо у нас позиции выгодные, смогли отбиться. Потери куда больше, чем в прошлый раз (шестеро погибших и четверо раненных), но теперь это кажется мелочью. Граната, брошенная одним из бесов, угодила в оборудование для перехода между мирами и повредила его. Артём Костин, инженер, говорит, что не критично, но без запчастей не починить. Вот только где их взять?

Иннокентий Краповинский предлагает покинуть город и укрепиться в более подходящем месте. Не ожидал от него, но когда я спросил, как поступить с раненными, он развёл руками и сказал: «Либо спасёмся только мы, либо погибнем все вместе.».

Боюсь об этом думать, но…

18.06.2009. День десятый.

Половина! Поверить в это невозможно, но нас осталась всего половина! В голове не укладывается.

Какого хрена бесы вообще к нам привязались? Просто потому, что я сказал несколько слов? Это же бред собачий! Столько жертв, столько усилий, и всё из-за того, что я не держал язык за зубами?

Бесы снова попытались взять нас штурмом, а мы снова отбились. Вряд ли это продолжится долго.

Хотя…

Сейчас возле лагеря всего пять бесов. Можно прорваться и прямой наводкой рванём к окраине города. Захватим транспорт и не будем останавливаться ни при каких условиях.

А раненные? Три человека не могут идти. Один из них в коме. С ними-то что делать? Просто бросить? Это уже чересчур.

19.06.2009. День одиннадцатый.

Мы ушли.

Не знаю, что ещё сказать. Я вынужден был принять это решение, чтобы спасти выживших. Тех, кто не мог идти, в целях гуманности, чтобы бесы не смогли сделать с ними ничего из того, что может прийти в их воспалённое сознание… мы убили.

Я убил.

Клянусь, когда мы отсюда выберемся, я с удовольствием отвечу перед судом. Я буду рад пожизненному заключению! Если выберемся.»

Мне всё больше казалось, что человек, писавший дневник, и Николай Алексеевич — это разные люди. Не то, чтобы я сомневался в его авторстве, но сегодня я видел в Николае хищника. Бескомпромиссного, жёсткого и не знающего жалости. А двенадцать лет назад он был куда нерешительнее. Он ещё знал слово «ответственность» и пытался быть справедливым.

И этот его вопрос. «Как бы поступили вы на моём месте?». Относилось ли это к жертве, что принёс он ради спасения, или дальше вырастет ещё более сложный вопрос? В любом случае, мне на сегодня хватило и того, что я прочитал. Поступил бы я так же? Сидя на диване хотелось сказать, что именно так бы и поступил, но что бы было, если бы мне пришлось принимать это решение, глядя в глаза раненным? Я предпочёл не думать об этом, пока не узнал, что будет на последних страницах.