Генезис. Книга II

Глава 7

Какого хрена это было? Волков будто с цепи сорвался, когда меня увидел. Я сначала подумал, что он так за свою сестру печётся и вразумить меня пытается, чтобы не лез к ней, а он вдруг стал про руку свою говорить и меня к этому приплетать, точнее какую-то энергию. И главное, он будто не сдерживался, а реально пытался меня задушить! Если бы не Лев Семёнович, у него бы это даже получилось. Будь на моём месте какой-нибудь Олег, его шея могла попросту не выдержать и сломаться. Чего уж там, даже мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать натиск этого зверя! Всё-таки «S»-ранговые, даже раненные, сумасшедше сильные! Однако, теперь я точно знаю, что мне есть куда стремиться и что я достаточно слаб по здешним меркам, пускай у меня и значительно больший потенциал, чем у большинства в этом мире. Но чтобы его развить, придётся приложить немало усилий.

По возвращению в апартаменты, узрел на диване Пакость, нежащегося в объятиях нового массажера. Сам заказал, сам кайфует. Мне даже интересно, что за способ он отыскал, чтобы провернуть это без моего участия? Уверен, тут не обошлось без шантажа и подкупа. Или без подкупа, денег ведь у этого засранца нет. Но мне иногда кажется, что он к этому миру приспособился быстрее, чем я.

— Вовсю кайфуешь? — хмыкнул и скривил лицом от боли, накатившей от браслета.

— Хозя! — Пак заметно удивился моему появлению и состоянию, в частности. — Чу с табай?

— Немного повздорил с одним весьма сильным человеком. Волковым старшим, — махнул ему рукой, чтобы не переживал. — Не обращай внимания, мы с ним ещё подружимся, я уверен. Просто он был сегодня не в духе.

Зайдя в ванную комнату, чтобы умыться, я не видел, что делает Пакость и даже не догадывался, что он уже отправился за меня мстить.

Шестью часами позже

Москва

Главный штаб ассоциации Истребителей

Держа в руке телефон, на экране которого была его общая фотография с сестрой, сделанная в академии, Юра улыбался. Пускай они с Аней и не смогли провести должное количество времени вместе из-за резко появившегося дела в ассоциации Истребителей по вызову самого Мирона Львовича, он всё равно был неимоверно рад этой встрече. Но сколько бы он не смотрел на фотографию, что-то мешало ему в полной мере насладиться воспоминаниями о встрече, и Юра всё никак не мог понять, что именно.

Как бы он не пытался связать это странное чувство с тем парнем, в ком он ошибочно ощутил «монстра» из подземелья, неприятное, давящее ощущение в груди не исчезало. Ещё больше дискомфорта ему доставляли невежественные люди, проходящие мимо и глазеющие на Волкова с удивлением, а иногда почему-то со смехом. Впрочем, с тех пор, как он потерял руку, с этим приходится жить и мириться. Люди и до этого не обделяли Юру вниманием, а сейчас, когда он лишился конечности, так и подавно. Но смеяться над чужим горем? Это уже чересчур.

Стоя напротив кабинета главы ассоциации и ожидая вызова, Волков набирался смелости, ведь сегодня должна была решиться его судьба. Он ещё не знал, позволят ли ему продолжить сражаться, считать себя Истребителем или же отправят на пенсию. В любом случае, он был готов ко всему, но в глубине души верил, что дело его не закончится вот так. Пускай пенсионным возрастом для большинства Истребителей и считается тридцать пять, тире, сорок лет, а Юрий как раз находится на рубеже пятого десятка, он считал себя вполне молодым и способным работать во благо дальше.

Когда дверь, наконец, открылась и Волков показался на пороге, Мирон Львович замер, уставившись на Юрия с неподдельным удивлением.

— Волков? — он нахмурился, бросил взгляд на молодую девушку, которая открыла дверь, чтобы пригласить Волкова, но, увидев его, не смогла отвести удивлённого взгляда. — Лера, закрой дверь с той стороны и оставь нас!

Его приказ был выполнен незамедлительно, и девушка убралась из кабинета. Казалось, будто она забрала с собой всё, в том числе и шлейф приятного аромата, который вмиг улетучился, стоило ей скрыться за дверью. Эффект Мирона, как его прозвали сослуживцы Волкова. Когда этот подтянутый семидесятилетний старик, будто недавно вышедший из барбер-шопа, на кого-то рыкнет, того даже с собаками найти будет трудно.

— Здравия желаю, глава, — спокойно произнёс Волков и пошёл вперёд, чтобы сесть за стул в привычной для себя манере. — Вижу, Вы, как всегд бодрячком!

— Волков! — Мирон вдруг рявкнул и на Юру, чем заставил того удивиться и остолбенеть. — Что с тобой⁈ Я требую объяснений! Куда ты, по-твоему, явился? Или ты считаешь, что временное отстранение на правах бывшего «S»-рангового даёт тебе право выглядеть… вот так⁈

— О чём Вы? — Волков замер и окинул себя взглядом. — Если Вы о руке, то я не могу её отрастить.

— Да причём тут твоя рука⁈ — Мирон Львович указал на зеркало. — Посмотри на своё лицо!

Бросив на главу непонимающий взгляд, Волков сделал три шага к зеркалу и, остановившись перед ним, замер, как будто увидел в отражении Медузу Горгону. Но причина его остолбенения была в другом. Всё его лицо было изрисовано чёрным маркером. И ладно бы просто изрисовано, кто-то позволил себе написать на его лбу весьма оскорбительное выражение, а на щеке нарисовал карикатурный мужской половой орган!

Сердце Волкова ушло в пятки, ведь он осознал, в каком виде явился к главе ассоциации и едва ли сможет теперь объясниться.

— М-Мирон Львович, я не знаю…

— Не знаешь, как так вышло⁈ — глава снова рявкнул и приказал Волкову сесть на стул. — Смоешь этот позор после нашей беседы. Нам есть, что обсудить, помимо твоей размалёванной рожи. Но это же надо…

Юрий послушался приказа своего прямого начальника, но сам не мог выкинуть из головы мысль: «Как, кто и когда?». Он ведь спал только в самолёте, но там не было никого, кто мог бы сподобиться на такое. Да и сам Волков бы очнулся, подойди к нему кто-нибудь с такими намерениями. Неужели он был в таком виде ещё в академии? Нет, на фото с сестрой он выглядит вполне нормально. Тогда как⁈

— Слышал, ты сегодня посещал «Генезис»? — спокойно произнёс Мирон Львович, отвлекая Волкова от крамольных мыслей. — И даже накинулся на одного из студентов.

— Что? — Юрий удивился услышанному. — Откуда Вы знаете? Ассоциация следит за мной?

— Не за тобой, — глава пристально вгляделся в глаза Волкову. — Мы следили за Мышецким. По удивительному стечению обстоятельств ты накинулся именно на него. Скажи, что ты ощутил? Почему ты это сделал? Это как-то связано с энергией того, кто лишил тебя руки?

Волков замер. Ассоциация в курсе произошедшего? Следит за Мышецким? Что происходит? Он ведь обычный студент!

— Понимаю твоё смятение. Да, мы следим за парнишкой, но до сегодняшнего дня причины тому были другие. Мы предполагали, точнее, наш отдел скаутинга предполагал, что он имеет потенциал «S»-ранга. Как ты знаешь, мы не можем пройти мимо таких кадров. Нам крайне важно, чтобы подобные ему люди остались в стране и не уехали за рубеж. Наш отдел даже получил несколько как косвенных, так и прямых подтверждений тому, что он скрывает свою истинную силу. Но то, что произошло сегодня между вами, заставило даже меня обратить внимание на эту ситуацию, — глава поднял со стола пульт и нажал на кнопку. С потолка выехало белое полотно, включился проектор, высветивший на экране изображение с одиночной камеры. — Этого человека зовут Игорь Потёмкин. Он, как и ты, пострадал в портале от неизвестного монстра. Сошёл с ума, мозги сплавились. Теперь только и делает, что говорит одно слово: «Чудовище».

Волков нахмурился.

— Зачем Вы это мне показываете?

Глава проигнорировал вопрос.

— У него осталась семья. Беременная жена и сын. Они остались без кормильца, и всё, что могут теперь, это безвольно наблюдать за тем, как он угасает, — Мирон Львович снова нажал на кнопку на пульте, и изображение погасло. — Я веду это к тому, чтобы ты понял всю серьёзность происходящего. Ваши с ним показания, пускай он и говорит одно слово, сходятся. Вы оба столкнулись в подземелье с чем-то или кем-то, выходящим за рамки нашего понимания. До сегодняшнего дня упоминаний о нём больше не было. До того момента, пока ты не столкнулся с Мышецким. И теперь мне очень интересно узнать…

Мирон Львович сделал паузу и посмотрел Волкову прямо в глаза. Юрий понял, что всё более, чем серьёзно.

— Что ты в нём увидел?