Генезис. Книга II

Глава 20

За день до экзамена

С момента, как Анастасия Викторовна потеряла сознание и лишилась сил, прошёл уже целый месяц. Вопреки всем ожиданиям лекарей, в себя она пришла уже на следующий день, как ни в чём не бывало. Правда, вести себя стала странно, будто не от мира сего, да и аура её изменилась. Подметил это не только я, но и все, кто с ней общался. На все наши со Львом Семёновичем вопросы она не отвечала, будто пропуская их мимо ушей. Впрочем, даже без её ответов и так было ясно, что мы с ним находимся где-то недалеко от правды, и мой отец, а точнее, отец Мышецкого Сергея, является кем-то вроде врага номер один для ассоциации и Империи на данный момент.

Инцидент, произошедший с тётей, замяли. Уверен, информация о нём дошла, куда надо, ведь буквально в тот же день приехала проверка с требованием удостовериться в компетентности директора академии. Какого же было их удивление, когда Анастасия Викторовна с блеском прошла эту самую проверку, потеряв лишь незначительную часть силы.

Впрочем, этому Лев Семёнович не удивился и объяснил мне, что даже до соприкосновения с «Генезисом» моя тётя была и так довольно сильная. И прозвище своё она получила задолго до этого момента. Так что, если «Генезис» её и усилил, приборы ассоциации едва ли смогут это уловить. Всё, что выше ранга «S», они уже плохо улавливают.

Так что за свой пост Анастасия Викторовна совсем не переживала, но нашу совместную поездку на горнолыжный курорт она отменила по понятным причинам. Мне она сказала, что просто хочет пока немного побыть одна и собраться с мыслями. Мешать ей в этом не стал. К тому же у меня самого дел тогда было по горло.

Как бы я ни пытался узнать причины, почему отец слетел с катушек, в воспоминаниях Сергея об этом не было упоминаний. Как не нашлось и обрывков, из-за чего конкретно умерла мать Сергея, но я уверен, что всё это с ней как-то связано.

Когда я понял, что сам я вряд ли разберусь в этом, а только голову себе сломаю, решил подключить помощь старых-добрых друзей. Изначально я решился поговорить об этом только с Олегом, но вспомнил, что он теперь с Никой и такого понятия как «секрет» в их отношениях нет. Я прекрасно понимал, что молчать долго он не сможет, а Ника так или иначе вытянет из него всю информацию.

Ребята, мягко сказать, охренели от услышанного, и я могу их понять. Ведь я тоже был ошарашен, когда только осознал весь ужас сложившейся ситуации. И дело было вовсе не в том, что мой отец, на которого мне, по большому счёту, плевать, — монстр. Дело было в том, что ассоциации Истребителей я вряд ли смогу это объяснить. Они ведь до сих пор пытаются скинуть всё на меня, и я, кажется, даже стал понимать тому причины.

Чего только стоит эпизод с Волковым Юрием? Как он тогда набросился на меня, будто ощутил во мне нечто, вызвавшее в нём животный гнев. Тогда я не придал случившемуся особого значения, но сейчас… Даже мне становится очевидно, что он ощутил во мне что-то, схожее с тем, кто лишил его руки. И если для меня это очередное подтверждение того, что мой отец и есть тот самый монстр, то для ассоциации, которая точно знает о случившемся… Это почти прямое подтверждение моей связи с их «номером один». А уж я это, или просто знаком с ним, неважно. Уверен, я — их единственный подозреваемый, и слежку они с меня не снимут до того момента, пока я не выдам себя. Вот только кто этот самый шпион? За месяц я вычислить его так и не смог, хотя у меня на этот счёт было сразу несколько претендентов.

Главными, само собой, были Егор и Мирослав, который ухажёр Анастасии Викторовны. Он с самого начала показался мне довольно странным, но его кандидатуру я решил пока отмести в сторону, ведь Аня чётко дала мне понять, что следят именно за мной, а не за тётей. И видел я его всего пару раз, а с его внешностью вести скрытую слежку довольно проблематично. Впрочем, такое тоже нельзя исключать окончательно. Кто знает, как здешние правоохранительные органы ведут работу?

Что касается Тихонова, с ним был значительно сложнее. В открытую обвинить его в чём-то я не мог. Во-первых, это было бы довольно странно, особенно, окажись он этим самым «кротом». У ассоциации возникнет уйма вопросов и особенно: «Как я об этом узнал?». Подставлять род Волковых и, в частности, Аню, я не желал от слова совсем. Как ни крути, а я перед ней в долгу за предоставление столь критически важной информации. Но без её подтверждения я вряд ли смог бы как-то объяснить, откуда обо всём этом узнал. Едва ли мне поверят, что я просто догадался. Это только подкрепит их догадки, что дело со мной нечисто. И самое плохое во всём этом, что дело ведь со мной действительно нечисто! Я в самом деле не тот, за кого себя выдаю, но уж точно не монстр, охотящийся на Истребителей. Правда, другим я это едва ли смогу объяснить…

Именно поэтому пришлось утихомирить свою разбушевавшуюся чуйку и продолжить молча наблюдать за Егором глазами Пакости и стараться при этом обращать внимание и на других студентов, снующих рядом со мной. Были у меня мысли, что этим самым «кротом» может быть и Аня, очень искусно путающая следы ложно-правдивой информацией, но я посчитал, что для ассоциации это был бы слишком большой риск. Ведь, зная про «крота», я бы выдал себя со значительно меньшей вероятностью. Пускай на первый взгляд такой ход и может показаться довольно изощренным, но он лишён всякого смысла и довольно глуп.

Так что от идеи, что Аня может быть шпионом, я отказался. Но Пакости пришлось работать на износ весь этот месяц. Ведь, если раньше я позволял чернышу ослаблять бдительность, то сейчас заставил следить за Тихоновым почти круглые стуки. Чего уж там. Бедный Пак следил за Егором даже в уборной. Конечно же, ему не особо нравилось следить за тем, как Егор справляет нужду, а потому он частенько бунтовал, присылая мне разного рода «видео» с не самым лицеприятным содержанием. Приходилось терпеть его выходки ради общего блага.

К сожалению или к счастью, Егор себя так ничем и не выдал, что было довольно странно. Он был единственным моим подозреваемым, на кого я реально мог подумать, и при этом не имел совершенно никаких связей с внешним миром. Он будто знал, что за ним следят и жил самой спокойной, обыденной жизнью студента. Даже иногда занимался самоудовлетворением в туалете, что только сильнее укрепляло моё мнение, что он не может быть шпионом. Однако, моя чуйка прямо кричала мне, что с ним что-то не так, а потому до сих пор, я оставил Пакость за ним следить. У меня оставалась последняя надежда, что на экзамене он себя раскроет, забывшись.

Кстати, насчёт экзамена. Смело могу заявить, что Звероловы подготовились к нему на все сто баллов. Мало того, что собранные мною отряды прошли не одно боевое крещение в порталах, чем не могли похвастаться другие участники грядущего испытания. Так ещё и наша командная работа была отточена почти до идеала. Пришлось, конечно, пожертвовать несколькими неделями походов с основным отрядом в подземелья, но это мелочь по сравнению с тем, какие знания мы получили и, главное, какую возможность для себя открыли. Главное, что теперь я был уверен, что нам удастся справиться со всем, что ждёт нас впереди. Но, как всегда и бывает, не обошлось без проблем. И говорю я про «Лунный коготь».

Уж не знаю, что они такое задумали, но за месяц от них ни слуху, ни духу. Пытался пару раз посылать Пакость последить за Романовым, но у этого урода в апартаментах стоят какие-то защитные артефакты, не давшие Пакости к нему приблизиться. Схожая ситуация и в зале их собраний. Похоже, что легенды о призраке, ворующем вещи, настолько плотно засели в головах студентов, что Лунатики восприняли их чрезмерно всерьёз. Боюсь представить, сколько денег они вбухали в эти артефакты, чтобы защититься от Пакости? Однако, им это действительно сыграло на руку, ведь из-за этого я остался в неведении. Вот и пришлось гадать, что же такого они там задумали, раз целый месяц не предпринимали попыток как-то мне подгадить. А ведь раньше было их хлебом не корми, дай докопаться до меня или до кого-либо из Звероловов.

Я даже пытался сам их как-то спровоцировать от накатившей скуки и ностальгии по дракам с ними, но всякий раз, когда я встречал где-либо кого-либо из Лунатиков, они обходили меня стороной, будто я чумной или ещё чего. Я уже было начал думать, что они испугались и решили оставить меня в покое. Начал переживать, что не ценил «лучшие» времена, когда мог мутузить Когтей налево и направо, как вдруг ровно за день до экзамена не произошло то, что вновь взбудоражило мои поджилки.

Почти под вечер, в мой «кабинет» ворвался запыхавшийся Егор.

— Серёжа, там капец! — прокричал он, стоило ему показаться внутри. — Ты должен это видеть!

Дважды мне повторять было не нужно. Если кто-то из группировки забегает ко мне в кабинет с подобным криком, значит, происходит что-то поистине удивительное или же ужасное.