Князь Демидов. Том VIII

Глава 6

Любовь всесильна: нет на Земле ни горя выше кары её, ни счастья выше наслаждения служить ей…

Хотя, чего это я? Решил просто проникнуться общей атмосферой.

После того, как мне поправили физиономию, я направился в сторону общежития, по дороге обдумывая всё произошедшее.

Не хочется признавать, но по телу растекалось облегчение! Будто огромный камень внезапно рухнул с души.

По сути дела — ничего катастрофического не произошло. Это даже вполне логично. Пуся — преподаватель с очень большим стажем. Можно сказать — местный авторитет. А я для всех — студент из очень знатного рода. Наша тайная связь с самого начала была обречена… Тем более, нас попросту мог кто-нибудь заметить. Например — Госпожа Долгорукова.

Самая милая и добрая девушка, которая просто снесёт мне голову…

Но тем не менее, всё вышло очень даже хорошо.

— Да, как ты смеешь так говорить… — прошептали остатки моей совести.

А, что? Да, я мерзкий. И я устал доказывать всем обратное. Пора бы уже принять тот факт, что существо, которому почти 800 лет не будет жить по строгой морали. Вырос я из неё… Поступаю сугубо так, как считаю нужным.

Однако во всей этой ситуации присутствовало одно очень большое «НО». Пелагея — потрясающая девушка и прекрасный человек! Она всегда была добра ко мне и заботилась, как о родном и близком. Это вызывало в груди приятную теплоту.

Из уважения, я, конечно же, немного погрущу. Тем более — серое небо, собирающийся дождь и представители Арматурного братства, размахивающие железяками на стадионе, были хорошими спутниками печали и депрессии.

Эх, соберусь с пацанами и отправлюсь в лютейший кутёж по всем злачным заведениям столицы! Чтобы меня потом отчислили… Ага, конечно! Не будет такого. Просто похожу по территории Университета с максимально кислым и загруженным видом. Тем более — мне не привыкать.

И буду честен — я хотел остаться с Пусей хорошими друзьями. Без лишних ссор и скандалов. Не хочу показаться сантиментальным, но мне будет трудно притворяться, что она для меня чужая.

— Совсем очеловечился… — с укором прошептала тёмная сторона: — Это всего лишь малолетняя колдунья. Она нам неровня!

Неровня. Согласен. Она — лучше.

Вздохнув, я словно типичный персонаж из обожаемых Иришкой мелодрам подошёл к лысой берёзе, а затем театрально провёл ладонью по шершавому стволу. Если уж и отдаваться роли — то полностью!

— Не забудь про хоккей, маэстро. — напомнила Рудольф, сидящая у меня на руке, словно декоративная собачка. Лисе явно надоел весь этот спектакль, поэтому она несколько раз шлёпнула меня по предплечью пушистым хвостом.

— Спасибо… — поблагодарил я, продолжая отыгрывать «грусть-печаль-разбили сердце».

— Уся, конечно, обмолвилась словечком, что между тобой и «плохой училкой» что-то есть. Но я не думала, что всё зашло настолько далеко… Не то, чтобы мне было до этого хоть какое-то дело, но я окончательно запуталась в твоих приоритетах. Не думала, что ты из тех, кто любит неоправданный риск… — с лёгким упрёком произнесла Руд.

— Я и сам хотел всё это закончить.

— А, чего ж не закончил? — нахмурилась богиня: — Если у вас были шуры-муры летом, то надо было прекратить это всё к началу учебного года. И к тому же — девочки очень не любят, когда им компостируют мозги.

— Не до этого было.

— Ничего себе! — лиса с осуждением ткнулась мне в руку мокрым носом: — Хитрый жук! Ты хоть потом с ней нормально поговори… А-то совсем некрасиво получилось. Хоть у меня никогда и не было отношений, но зато я видела, как люди сходятся и расходятся. Видела мно-о-ожество человеческих судеб. И, знаешь, что я усвоила? В любой ситуации — главное оставаться человечным. В этом вся суть взаимоотношений людей.

— Тебе бы книги по психологии писать. — усмехнулся я.

Были у нас лисы-предсказательницы в парке. А, теперь ещё и появилась лиса-психолог.

Подойдя к крыльцу, я потянулся к ручке двери, но на меня вылетела заплаканная миниатюрная блондинка.

За ней выскочила Люси, и что-то бубня, попыталась догнать, но подоспевшая вовремя Оксана остановила подругу, схватив за плечо.

— Чего ты⁈ Уйдёт ведь! — возмутилась Игнатьева, поправив очки.

— Пускай идёт. — холодно ответила Волкова: — С чего ты вообще должна за ней бегать?

— Ну… Я не права в данной ситуации!

— Что значит — не права? Фритрих совсем уже обнаглела! О, Владимир! — Волкова повернулась ко мне: — Может быть, хоть ты нам поможешь? Вернее — мне… Ещё вернее — убедить этого пекинеса с синдромом «вечно виноватой девушки» в том, что Фритрих вообще не права!

— Понятия не имею, что у вас тут происходит. Да и я тороплюсь на хоккей.

— Так мы тоже едем! И… собственно — из-за него всё и началось!

— Ох… — я лишь обречённо закатил глаза: — Хорошо. Но позвольте мне сперва переодется. А-то вы меня сейчас загрузите, и мы точно опоздаем. Нужно помнить, что пунктуальность — вежливость королей.

Девчонки молча приняли моё условие.

— Подержите пока Рудольф. — я передал лису обрадовавшейся Люси.

Моя пушистая горничная хотела возразить, но её тут же начали гладить по рыжей шубке. Рудольф была совершенно беспомощной в таких ситуациях.

Зайдя в комнату, я отложил лист призыва на тумбочку. Нужно будет в ближайшее время его испытать. А заодно и разработать правила пользования. Не хотелось бы лишаться сил посреди битвы.

Быстро переодевшись в парадно-выходной мундир, заботливо присланный матерью, я собрал оставшихся божков и вернулся к Оксане с Люси, которые продолжали наглаживать кайфующую Руд и тихонько спорить.

-…говорю же! Надо было бежать за ней! — не унималась Игнатьева.

— Нет, она этого не заслужила! — Волкова и не думала уступать позиции.

— Значит так. Пока мы едем в «ЦСКА Арену» — вы расскажете мне свою историю. Договорились? А сейчас никто не будет спорить.

— Хорошо. — вздохнули девчонки. Видимо, уже сами устали выяснять отношения.

Мы вышли к главным воротам. Толик помахал нам из окна арендованного «ЗИРа» и плавно укатил вдаль. Что тут скажешь? Звезда!

Сев в машину, я с удивлением обнаружил ещё двух попутчиц. Роскошный лимузин постепенно превращался в элитную маршрутку…

Сэн виновато улыбалась и с ужасом косилась на Настю, которая приобняв Лейтенанта, поглаживала её зелёные волосы кончиками пальцев.

— Не против, если я прокачусь с вами, Владимир Аркадьевич? — поинтересовалась Шанго.

— Конечно же, не против. — с улыбкой ответил я и устроился в своё любимое угловое кресло.

Устинья сразу поняла, что к чему и превратилась в кошку. Несмотря на специфический характер, она очень не любила занимать лишнее место.

А Лина взяла своих пушистых подруг на руки и ушла в сторону водительской перегородки.

— Настя! — обрадовалась Люси: — Ты тоже поедешь на хоккей?

— Всё верно. — с улыбкой ответила Императрица, продолжая поглаживать Сэнтри: — Решила показать нашей новенькой, насколько разнообразной может быть студенческая жизнь. Правда, милая?

— Да-да, Ваше… Сиятельство! — промурлыкала Лейтенант, взглядом выпрашивая у меня помощь. А, я тут причём? Сама напросилась.

— Вижу, Госпожа Долгорукова продолжает вербовать новых солдат в свой элитный отряд. — усмехнулся я.

— Имеете что-то против, Господин Демидов? — Настя перевела очень неприличный взгляд на меня. Мратство… Я опять почувствовал себя влюблённым подростком. Чёртовы мурашки забегали по всему телу, а в животе запорхали бабочки, мощным смерчем устремившись вниз.

— Сейчас вы находитесь в моём моколе. А, здесь нельзя никого, и ни к чему принуждать. — пожав плечами, ответил я.

— Скажите, Ангелина… Вас напрягает моя компания? — поинтересовалась Настя.

— Никак нет, Ваше Сиятельство! Мне она даже льстит. — уверенно ответила Сэн.

— Может, мне стоит отодвинуться от вас?

— Ни в коем случае!

— Уверены?

— Мяу-у-у… — протяжно мяукнула Лейтенант.

— Такой ответ вас удовлетворит? — Шанго вновь посмотрела на меня.

— Весьма. — я едва смог сдерживать смех.

Во времена службы во дворце Лай-Лабэ, мы с Сэн обозначили мяуканьем сигнал максимальной опасности. Типичные шпионские штучки. И, когда Императрица была не в духе — Лейтенант мяукала, чтобы я лишний раз не попадался ей на глаза. Всегда работало! Правда… потом мы получили на орехи, ибо Шанго подумала, что Сэн таким образом флиртует со мной.

— Итак. — я повернулся к Люси и Оксане, которые скромно расположились на боковом диванчике: — Возвращаемся к истории Госпожи Фритрих. Что там у вас случилось?

Для понимания: Нино Фритрих — была одной из десяти первых красавиц среди нашей общаги. Её семья происходила из французских аристократов, которые во время Наполеоновских войн перекочевали в Российскую Империю. На данный момент имели несколько швейных фабрик по всей территории нашего государства, и лично для меня никакой ценности не представляли. Нино тоже поступила на целителя, но училась очень посредственно, из-за чего я не особо замечал её присутствие на парах.

— Рассказывай… Сердобольная ты наша. — Оксана фыркнула в стиле Алисы.

— Да, что там рассказывать… — Люси слегка застенчиво опустила взгляд: — Нино с самого первого дня обучения проявляла знаки внимания.

— Стоп-стоп-стоп! — я поднял руку: — В каком это смысле — проявляла знаки внимания?

— Хотела дружить. Ничего пошлого! — поспешила успокоить моё старенькое сердечко Люси.

— Фу-ух… И, что дальше?

— Ну, мы немного потусили. Недолго… Буквально первые несколько дней. У меня сложилось впечатление, что Нино общалась со мной только тогда, когда все остальные её друзья заняты. Она вечно ныла и жаловалась на свою тяжкую жизнь. А ещё на то, что она так устала от популярности среди мальчишек… Но потом Нино от меня отцепилась, поскольку нашла себе новую компашку. — вздохнула Люси: — Больше мы с ней не разговаривали. Так… изредка здоровались в столовой, но не больше.

— Не велика потеря! — влезла Волкова: — Фритрих — та ещё прилипала! Очень навязчивая девчонка. Прямо, как пиявка! И такой адский нытик… Просто ужас! Кто преподавал манеры этой дурёхе?

— Погоди, Оксан… Пускай Люси расскажет свою точку зрения, а потом уже комментируй. Договорились?

— Угу. — Волкова лишь вздохнула и недовольно скрестила руки на груди.

— В общем, прошло много времени. Нино, если ты помнишь, пропадала на две недели. Там, какая-то болезнь с осложнениями. Помнишь? — Люси с надеждой посмотрела на меня.

— Да. Было такое. — нагло соврал я, вспоминая, как изучал одновременное использование двух конструктов, когда УПВ что-то там мусолил про Фритрих.

— Вот! И Нино мне вчера написала, мол… пока болела, она узнала, что никому не нужна. За весь больничный ей написала всего пара человек… Наш староста, и какой-то поклонник. И всё.

— Ну? — я откинулся на спинку кресла: — Ты-то здесь причём?

— В общем, у Нино началась истерика! Она сказала, что мне наплевать на неё. А я… Я — такого не говорила! Нино заносчивая, лицемерная и эгоистичная… этого у неё не отнять. Но я никогда не относилась к ней плохо! — мне казалось, что Люси начала оправдываться.