Полковник Никто

***

Через несколько дней Котенко предупредил Котлова, чтобы тот был готов к «боевому» выезду на агентурную встречу, а уже к вечеру того же дня в «Тигре» военной полиции они, вместе с переводчиком-садыком, выехали из базы. В качестве сопровождения и «силовой поддержки» с ними двинулся БТР-82 с отделением морской пехоты. Ехать долго не пришлось – буквально через двадцать минут боевые машины свернули в какой-то населённик, где и остановились.

- Дальше мы пешком, - «обрадовал» Михаил.

Игорь был в бронежилете и шлеме, в разгрузке у него лежали шесть автоматных магазинов, в кобуре покоился «Стечкин», а в руках он сжимал автомат. Всю дорогу он чувствовал, как им овладевает ощущение назревающей беды, которая могла быть выражена обстрелом или же конкретной зарубой с боевиками запрещённых в террористических организаций. Игорь сдерживал нарастающий страх всеми доступными способами, убеждая себя, что беспокойство вызвано не самой опасностью, а только лишь его фантазиями. Однако, это помогало мало, и каждый новый шум вдруг врывался в его сознание как начало чего-то страшного, отчего он вздрагивал и украдкой смотрел на начальника, лицо которого не выражало никаких эмоций, смотрел на переводчика Саида, которому поездка на броневике по территории, где можно было запросто нарваться на обстрел, тоже не особо досаждала, а уж экипаж «Тигра» вообще ржал всю дорогу, что-то весело обсуждая.

И если поездка ещё как-то выносилась, то предложение куда-то пойти, едва не выбило Игоря «из седла».

- Я тоже?

- Конечно, - Котенко пожал плечами. – Я же тебя для этого и взял. Посмотришь, как идёт работа с агентурой. Может, чего сам подскажешь…

Тут же выяснилось, что морпехи останутся на месте, вместе с машинами. Это ещё больше стало давить на психику: Игорь впервые в жизни оказался в реально боевой ситуации, и пока не мог для себя понять, как нужно правильно реагировать на существующую угрозу возможной гибели.

- Да ты успокойся, - протянул подполковник. – Я сто раз так делал…

Отсылка к известной шутке не принесла Котлову успокоения, но он согласно кивнул:

- Не, я норм…

- Ну, тогда, пошли…

Михаил загнал патрон в ствол и поставил автомат на предохранитель. Игорь поспешил сделать то же самое. Саид двинулся первым, за ним пошли офицеры. Они шли по окраине населённого пункта, минуя дворы и строения, встречая и обходя людей.

В каждом человеке, какой попадался навстречу, Игорь видел боевика, норовящего выхватить из-под одежды оружие и расстрелять всю группу. Пытаясь, если что, сработать на опережение, он снял автомат с предохранителя и держал палец на спусковом крючке. Опасность случайного выстрела его в настоящее время совершенно не тревожила – лишь бы успеть засадить очередь в боевика, вознамерившегося убить русского офицера.

Невольно Котлов представил, как он выглядит со стороны –обвешенный оружием и боеприпасами, в броне и шлеме, в тёмных очках, купленных на местном рынке, и самое главное – мужественное лицо… похожее на лицо Ди Каприо.

Жаль, что сейчас ему не перед кем было похвастаться своей крутостью – Танька, с которой он жил последнее время, помахала ему ручкой, как только узнала, что он оставляет её на полгода – без привычных шопингов, лэнд-крузера и карманных расходов. Об ожидании своего мужчины с войны речи и быть не могло – Татьяна была дитём эпохи потребления, убеждённая в том, что каждый встречный мужчина обязан платить ей только за сам факт её существования - такой красивой и неотразимой. Смыслом её жизни было только удовольствие, которое она получала от мужчин, очарованных её внешним лоском. Будучи твёрдо убеждённой в том, что мужчины не кончатся никогда, она даже не пыталась запоминать, как их зовут, довольствуясь такими обращениями, как «Котик» и «Зая». Когда же до очередного «спонсора» доходило убожество её внутреннего мира, прикрытого непомерно надутыми губами и силиконом во всех потребных местах, Татьяна лёгким и хорошо отработанным приёмом буквально в течение «дежурных суток» меняла своего партнёра. Новый избранник, желая произвести впечатление на красотку, столь искушённую во французской любви, начинал всё по уже отработанному кругу, и Татьяне оставалось лишь заверять его в вечной любви, боясь раньше времени вспугнуть свою жертву. Такой образ жизни она считала единственно достойным «настоящей женщины», и мужчинами называла только лишь тех представителей сильного пола, кто финансово мог тянуть этот балаган с вечными скандалами, обвинениями в отсутствии любви, бесконечными требованиями денег, бриллиантов и машин.

Вглядываясь в очередную приближающуюся тень, и невольно направляя на неё свой автомат, Ди Каприо даже подумал, что командировка в Саратов лично для него не только стала избавлением от уголовного преследования, но и нечто более важным – война избавила его от необходимости каждый день лицезреть обколотое филерами и ботоксом, натянутое лифтингом лицо сожительницы, давно уже ставшая для него невыносимой ношей, которую и нести тяжело, и выбросить жалко – потому что уже вложено слишком много.

Вдруг он вспомнил майора Кирееву, которой до сих пор не мог простить тот разговор, в котором она коротко, но очень метко выразила истинную суть Котлова – о чём Игорь много раз раздумывал, истязая себя самобичеванием, но при этом, не делая ничего для исправления своего поведения. А ведь она была даже очень ничего, и в любой другой обстановке Игорь уж точно попытался бы закрутить с ней любовь. И уж точно Лена была далеко не глупым человеком, в интеллектуальном сравнении с которой Таню-то и человеком назвать было сложно, так, одноклеточная амёба. Ну ладно, уговорили, двухклеточная.

И вдруг Котлов понял – вот именно Киреева смогла бы оценить его сейчас по достоинству. Именно она непременно должна увидеть его в таком боевом образе, бесстрашно идущего на выполнение особо важного государственного задания – на встречу с агентом, информация которого… тут Игорь не смог придумать, что может принести информация от агента, к которому они сейчас шли.

- Пришли, - Котенко на миг обернулся. – Внимательнее будь! Всякое может случиться.

- Есть, - коротко ответил Игорь.

Пока они шли, совсем стемнело, и сейчас он с трудом различал, что находится вокруг. Ясно было одно – они стояли на окраине населённого пункта, явно в ожидании того, кто должен был прийти на встречу.

Через несколько минут к ним подошёл пожилой человек, и Саид заговорил с ним. Минут через пять переводчик повернулся к подполковнику.

- Он говорит, что Абу Рашид через три дня будет собирать своих командиров в кофейне Ибрахима возле мечети. Приглашены восемь полевых командиров. Будут обсуждать планы, и делить прибыль.

- Он знает точное время сбора? – спросил Котенко.

Переводчик снова обратился к агенту и, переговорив, повернулся к подполковнику.

- После четвёртого намаза, - сказал Саид. – Это примерно через час после заката.

- Ясно. Скажи ему, что если информация подтвердится, он получит четыре тысячи долларов.

Саид перевёл, после чего они начали ругаться, крича на всю округу и заставляя Котлова цепенеть от страха перед боевиками, которые, по его мнению, обязательно должны были сейчас прибежать на крики. Когда пыл спора иссяк, Саид сообщил:

- Он говорит, чтобы давали половину сейчас.

- Сейчас только пятьсот, - сказал Котенко.

- Он согласен, - сказал переводчик, после ещё одной громогласной перепалки.

Агенту передали деньги, и пошли обратно. Дорога на базу не заняла много времени, хотя Игорю опять пришлось бороться со своими страхами, сидя в броневике и прислушиваясь к любому постороннему шуму.

- А как мы будем списывать вознаграждение? – спросил Игорь, когда они уже находились в жилой кимбе, снимая с себя снаряжение.

- В рапорте укажу, что агент не мог написать расписку из-за неумения писать, - ответил Котенко. – А что?

- Ну… как бы получается, что так можно прикарманить разницу…

- Не получается, - Котенко внимательно посмотрел в глаза Котлова: - Я же в рапорте укажу, что агенту было передано пятьсот долларов в качестве задатка, а остальное ему предлагается выплатить только после подтверждения результата. А ты и Саид, если что, подтвердите.

- Понял, - расстроенно кивнул Котлов. – Конечно, подтвердим.