Гений 30 Лет Спустя. Том 6

407. Побег

Меньше секунды оставалось, прежде чем Тайи израсходует свой ресурс, когда в золотистом сиянии вспыхнула тень. Фан Линь, несмотря на то, что чувства его были оглушены золотистыми сиянием, немедленно вскинул руку. Противник попытался увернуться, но хват мужчины проследовало прямо за ним и резко вонзился в его грудь.

В ту же секунду свет развеялся, и поле боя озарила звёздная ясность.

Фан Линь более не держал белоснежную фигуру, но отбросил её на довольно приличное расстояние, хотя и связал при этом крепкими цепями, сделанными как будто из синего пламени, из-за которых она не могла пошевелиться.

Свою правую руку он тянул вперёд, и кончики его вытянутых пальцев вонзались прямо в грудь Фэй Сяочэня. Они пронзали его чёрную броню, вскрывая её, как вскрывают алюминиевую банку, и уходили в плоть.

Фэй Сяочэнь попытался вырваться — у него не вышло. Тело его стало дёргаться, как во время судороги, лицо его побледнело, а на губы медленно выступила тёмная, почти чёрная, хотя и с красным отливом, кровь.

Фан Линь понимал, что у него был только один шанс. Ему нужно было убить Фэй Сяочэня одним ударом — и он это сделал. Стоило ему вонзить руку в плоть своего противника, и в него хлынуло изничтожающее всё у себя на пути призрачное синее пламя. Теперь, когда Фан Линь стал настоящим Древним Бессмертным, последнее обрело поистине монументальную силу. При желании, мужчина мог сжечь, именно так, Сжечь целую звезду.

Для верности он наполнил приготовленный сгусток пламени силой Императрица Ледяных Гу — если хорошенько присмотреться, можно было заметить, как зрачки Фэй Сяочэня покрывается тонкой ледяной корочкой, и как внутри них открывается мириады маленьких трещин… А затем начинаются закрываться.

Фан Линь нахмурился. Он почувствовал, как внутри его соперника постепенно нарастает волна целительной энергии. Это, догадался он, была та самая целительная сила Небесного цветения, которая и так уже неприлично затянула эту битву между опытным воином и новичком, который совсем недавно обрёл великую силу.

Раны Фэй Сяочэня стали стремительно закрываться. Его органы, наполовину расплавившиеся и почерневшие, всё ещё сжираемые беспощадным синим пламенем, стали восстанавливаться.

Две волны, два потока, жизни и смерти столкнулись в его теле. Фэй Сяочэнь вздрогнул, уловил момент и попытался вырваться, но Фан Линь ему этого не позволил. Он перехватил руку, протянутую противником, ещё глубже вонзил собственную пальцы, а затем резко обхватил его сердце.

И сдавил.

Фан Линь почувствовал, как этот орган лопается в его ладони. В ту же секунд бешеная дрожь охватила Фэй Сяочэня. Глаза его немедленно покраснели. Вены на руках и ногах стали лопаться, из-за чего всё тело его стало покрываться множеством алых пятен…

Где-то раздался крик.

Но Фан Линь не обратил на него внимания.

Лицо его принимало всё более удивлённое выражение.

Уничтоженное, превращённое в уголёк сердце Фэй Сяочэня вырастало заново! Новые мышечные волокна протягивались прямо у него в руках. Зелёная энергия, энергия жизни казалась неиссякаемой. Что теперь делать? Впервые в своей жизни Фан Линь встретил противника, которого мог победить, но которого не мог убить.

Мужчина уже начинал поглядывать на Маю, чтобы проверить, как проходит её собственную сражение, чтобы, в случае чего, попросить её аннигилировать её своим мечом, когда губы Фэй Сяочэня неожиданно приоткрылись:

— Если… Вы… её… не… тронете… Если… Кхм… Если ты её не тронешь, я уйду.

Фан Линь удивился, а затем краем глаза посмотрел на неподвижную белую фигуру, которая пристально, смотрела на него и Фэй Сяочэня.

— Правда, — улыбнулся мужчина.

Фан Линь помялся некоторое время, затем спросил:

— Ты сделал это ради неё?..

Его голос прозвучал удивительно спокойно. Лишь пару секунд спустя Фан Линь понял, что это были первые его слова, обращённые к Фэй Сяочэню, после предательства последнего.

Фэй Сяочэнь улыбнулся.

— Я ненавидел это кресло. Я ненавидел свою тело. Я хотел свободы. Я готов был убить за неё. Тысячу, если надо. Если надо миллион. Миллиард. Я готов был предать всех своих друзей, но… — в его улыбке появились грустные нотки. — Больше, чём всё это, я ненавидел её слёзы, я ненавидел дрожь, в которую её бросало каждый раз, когда я упоминал, что мне остались считанные месяцы. Я не пытаюсь оправдаться. Ради самого себя я готов был убить миллиарды. Ради неё… Я готов убить уничтожить весь мир.

Фан Линь молча закрыл глаза. Затем вспомнил армию у себя за спиной. Вспомнил простых жителей Звёздного Небосвода. Вспомнил Фан Минюэ. Вспомнил Тайи. Вспомнил Маю и сказал:

— Пусть.

И, медленно, он вытащил руку, которую вонзал в Фэй Сяочэня. Последний освободился и вздрогнул. Страшные раны его стали стремительно закрываться. Он посмотрел на девушку в белом саване нежным взглядом, а затем прошептал:

— Мы уйдём за пределы звёздного небосвода. В тёмные регионы. Никто нас больше не увидит.

Фан Линь молчал.

Фэй Сяочэнь вздохнул и медленно направился к белоснежной фигуре. Фан Линь махнул рукой и снял с неё путы. Фэй Сяочэнь взял её за руку и было устремился в звёздную даль, но в последнюю секунду замер, и вытянул руку и вдруг вонзил её в собственную грудь. Фан Линь внимательно наблюдал за его действиями, ожидая подвоха. Он оставил в белой девушке свою метку, метку древнего бессмертного, и теперь в любой момент мог её отыскать.

Но вот Фэй Сяочэнь вытянул руку, в и пальцах его сверкало обыкновенное бурое семечко.

— Мы много не знаем про Небесного Цветения, — сказал он, не оборачиваясь. — Держи.

Семечко вздрогнул и опустило в руки Фан Линя. Мужчина посмотрел на него пристальным, и в то же время немного растерянным взглядом, и медленно кивнул.

— Прощай, мой старый друг… И желаю удачи, — проговорил Фэй Сяочэнь, после чего обратился вспышкой зеленоватого света и растворился среди звёзд. Фан Линь ещё несколько секунд рассматривал семечко и крутил его в пальцах. Затем приподнял голову и хмурым взглядом обвёл поле боя…