Нулевой контракт

Глава 14

Комроты читал старательно, используя все возможности мощного и гибкого голоса. Только вот ясно было, что многие термины он не понимает, и просто механически повторяет их… да и я, честно говоря, конструкции вроде «многофакторная аберрация генетического дрейфа» не мог переварить.

Соратники мои сидели с обалдевшими рожами, Хамид время от времени начинал бормотать «Говорю вам, как знаменитый врач, все это полная ерунда», а Эрик по-моему спал. Мне тоже приходилось напрягаться, чтобы не задремать, но я старался слушать внимательно — знал, что информация может пригодиться.

То, что они называли «мутировавшим вирусом бешенства», передавалось двумя путями. Один именовался первичным, это когда никто тебя не кусает, а мелкая зараза сама как-то попадает внутрь тебя и делает свое незаметное, но гадкое дело; второй был естественно вторичным, и тут тебя должен цапнуть или оцарапать тот, кто перешел в «активную фазу»… прекрасный термин для состояния,когда человек теряет облик, разум и бросается на других, норовя их загрызть.

Тут все обстояло просто и ясно — инкубационный период от полутора до двенадцати часов в зависимости от близости места укуса к мозгу, выделение вируса начинается за несколько минут до «активной фазы», то есть маска тут поможет в одном случае, если она железная и надета на потенциально зараженного. Симптомы включали повышение температуры, головокружение, спутанность мыслей… но появлялись они тоже буквально на пороге трансформации.

Первичное заражение выглядело куда хитрее.

Понятное дело, что тут в данных Нгуена красовалась лакуна, связанная с тем, что нам соврали о происхождении заразы, не сказали, что она выросла из поврежденного дрищами куба. Поэтому вирус являлся непонятно откуда, чуть ли не конденсировался из воздуха, и пробирался в тело чуть ли не через поры в коже.

Инкубационный период — до десяти суток, и это значит, что среди нас могут быть носители. Симптомы почти те же, разве что добавлялось онемение в конечностях и пожелтение ногтей.

Я тут же осмотрел свои — вроде в норме; и это же сделали многие бойцы.

— Есть лекарство, — сказал Нгуен, чем обрадовал аудиторию, и очень сильно удивил меня: я четко знал, что от вирусов помогает только прививка, выработанный иммунитет, а все прочее так, мертвому припарки. — Но оно находится вне нашего доступа, пока закрыта транспортная зона… как только ремонтные работы закончатся, мы тут же доставим его сюда. Когда это случится? Ориентировочно — через трое суток, технические службы работают.

Трое суток? Вроде бы немного, но по здешним меркам — невероятная бездна времени.

Я попытался вспомнить, что делал трое суток назад, и по всему выходило, что упражнялся на стрельбище под командованием Поля… который уже мертв.

— Вопросы? — осведомился комроты.

Его тут же спросили, что происходит с зараженными, если их связать и не трогать.

— Сейчас, вот тут, — Нгуен зашелестел бумажками, на последней странице явно находилось что-то вроде FAQ, — если лекарство не ввести в первые сутки после появления симптомов, то изменения мозга становятся необратимыми, жертва умирает в страшных мучениях, агония длится неделю.

Понятно, лучше бедолагу в этом случае пристрелить, чтобы не мучился.

Я посмотрел на Джавала, и мне очень захотелось побеседовать с ним в узком переулочке на тему того, что они сделали с Франсуа.

— Да, эффективность действия лекарства — около семидесяти процентов, — огорошил нас Нгуен, отвечая на очередной вопрос. — То есть оно не всегда срабатывает. Что поделать? — и он покачал головой.

Ингвар поднял руку, намереваясь потревожить командира, но тут снаружи донеслась стрельба, и за ней завыли сирены тревоги.

— Ух, давненько их не было, — пробормотал Эрик с кислой миной. — Я аж соскучился.

Нгуен забыл про вирус, принялся командовать, и мы понеслись сначала вверх, за снаряжением, а потом снова вниз и наружу.

— Атака на водокачку, — сообщил нам Цзянь, когда мы выстроились перед казармой. — Если останемся без воды, то…

Пояснений не требовалось — на такой жаре трое суток протянут не все, да какие трое, через сутки нас можно будет брать голыми руками.

Когда мы выскочили из-за угла, стало ясно, что бой идет вовсю — одна из башенок у КПП была опрокинута, вокруг нее валялись тела, с другой лихорадочно строчил пулемет; дрищи надвигались одновременно с востока и юга, смутные фигуры с обманчиво простыми «палками» в конечностях.

— Наша задача —отогнать их! Тяжелое оружие подтянут! — завопил Ричардсон. — Окопы заняли!

Действительно, около водокачки подготовили оборонительные позиции, но случилось это, судя по их виду, давно. Брустверы осели, окопы засыпало песком где по щиколотку, где по колено, местами они вообще обрушились.

Из пустыни донесся рев, и на вершине ближайшей дюны появилась боевая машина, какой мы раньше не видели — нечто приземистое и раскоряченное вроде краба, на вид из дерева, как давешний «слон» с несколькими хоботами, разве что все в коротких шипах.

— Залегли!! — рявкнул Цзянь, но мы не успели.

Земля под ногами дернулась, мне в спину прилетело будто строительной бабой. Единственное, что смог сделать — выставить руки, и в следующий момент понял, что лежу мордой вниз, во рту вкус крови, но в целом вроде жив.

— Братан? — по спине, судя по голосу, меня хлопнул Вася.

Я хотел ответить «нормально», получилось что-то вроде «нрно», но меня поняли.

— Давай его сюда! — скомандовал кто-то.

Меня схватили и потащили, а затем сбросили вниз, и я обнаружил себя сидящим. Дуновение прохладного воздуха коснулось лица, и тут я начал более-менее соображать — нахожусь на дне окопа, автомат в судорожно сжатых руках, а парни стреляют куда-то, мне на колени летят гильзы от калаша.

— Вот тварь крепкая! — один из них глянул вниз, и по глазам навыкате я узнал Эрика. — Ты как?

— Сейчас, — ответил я, и начал подниматься.

Если отделение ведет бой, то я должен участвовать, ведь я не убит и не ранен, только оглушен.

— Сучара пупырчатая, — пробормотал Ингвар, рядом с которым я устроился.

Крабовидный танк неспешно полз к воротам, и наши пули ничего не могли ему сделать. Чуть правее виднелся другой, потом третий, и между ними, по всем законам жанра, двигались пехотинцы. Пушек у этих штук не было, а для стрельбы служило то, что на земной взгляд напоминало клешни — между ними возникало нечто вроде разряда, и потом он бил вперед, разрывая в клочья металл, оставляя в песке ямы.

Водокачка уже дымилась, в стене ее красовалась пробоина.

«Ну что же, героическая смерть — это то, ради чего нас в конечном итоге и наняли» — подумал я, прижимая автомат к плечу.