Нулевой контракт

Глава 15

Боевые инстинкты взвыли — давай, вывернись из захвата, ударь ребром ладони туда, где должно быть горло.

— Это я, — прошептали в самое ухо, и мышцы мои, напряженные, словно пружины, расслабились.

Я позволил Марии утащить меня за угол, там, где нас никто не увидит.

— С ума сошла? — спросил я, когда она убрала ладонь.

Лицо ее в темноте казалось совершенно белым, как изваяние римской матроны времен Цезаря, когда империя еще только создавалась и люди ее не выродились.

— А что? — Мария заморгала. — Надо поговорить.

— Гараж, — сказал я, а когда понял, что она не понимает, указал. — Вон туда.

Отойдем за казарму третьей роты, ныне совершенно пустую, окажемся рядом с ангаром, где сейчас не должно быть никого.

Интересно, что ей надо?

Я помнил, как Мария смотрела на меня, ее прямоту в разговоре, и был уверен, что она мне благодарна. Но вот насчет того, что она хочет выразить эту благодарность, просто отдавшись мне в ближайших кустах, я очень, очень сильно сомневался, да я и не принял бы такого «спасибо».

Да, она очень красивая женщина… но нет.

Расчет мой оказался верным, рядом с гаражом царила тишина, свет горел в окнах штабного корпуса, но тот был слишком далеко.

— Где мы находимся? — спросила Мария, когда мы остановились у курилки для автомехаников — пара лавочек, урна для бычков.

— Военная база. Другая планета, — я развел руками и покачал головой, показывая, что большего сам не знаю.

— И все кто вокруг люди?

Еще несколько дней назад такой вопрос показался бы мне очень странным, но после того, на что я насмотрелся в «Инферно», я был готов к чему угодно.

— Наверное.

— Некоторые ведут себя… — она закусила губу. — Очень странно. Нам очень страшно.

— Понимаю, — я погладил Марию по плечу, аккуратно, безо всякой назойливости, притянул к себе — желание ободрить, утешить, дружеская обнимашка, и не более.

Она уткнулась носом мне в плечо, пару раз всхлипнула, потом отстранилась.

— Никогда не думала, что угожу в такой переплет. У нас в Боготе…

Где-где?

Должно быть удивление оказалось написано на моем лице не просто метровыми, а еще и светящимися буквами, поскольку девушка прервалась и пояснила:

— Мы все из Колумбии. А ты откуда?

— Россия.

Соратники у меня со всего мира, Африка, Азия, Европа, Америка, и почему бы тут не оказаться продажным женщинам из Колумбии?

— И как мы друг друга понимаем? — похоже этот вопрос только что пришел Марии в голову, глазищи ее стали еще больше.

Ну а мне пожатие плечами надо бы уже вешать на горячую кнопку, чтобы нажал, и хоба — жест зачтен.

— Хотя чему удивляться на фоне других чудес? О Дева Мария, помилуй нас, грешных, — и девушка перекрестилась. — Сегодня я услышала кое-что странное, точнее увидела… губы… — она увидела мое недоумение, и пояснила: — Я когда-то работала с глухими, и научилась читать по губам, на испанском и на кечуа. И вот ваш главный, который мелкий и злобный, сказал, когда нас прогоняли от вас, другому, такому мачо-красавчику, очень противному…

Цзянь? Но тот если и говорит, то по-китайски, и мы понимаем его не пойми как. Прочитать его по губам может лишь тот, кто сам знает язык Мао… или «автопереводчик», которым мы все пользуемся, внутри которого фактически находимся, работает и в этой ситуации?

От мысленного напряга у меня заболела голова, в ушах появился неприятный звон.

— Я присяду, — я с облегчением шлепнулся на лавку, Мария опустилась рядом, прижалась плечом.

— Конечно, ты же воевал сегодня. Мужчина… — сказала она. — Так вот мелкий сказал «Девок можно использовать. Редкость плоти определяется отличием от того, что имеется рядом, определяется в сравнении». Что ответил мачо, я не поняла, он стоял ко мне боком.

Собеседником Цзяня был явно Джавал, и говорили они о своих сектантских делах.

— Что это значит? Мы им зачем-то нужны? — Мария наклонилась вперед, чтобы смотреть мне прямо в глаза, и выдерживать ее взгляд было трудно.

— Если бы я знал, — пробормотал я досадливо. — Вас охраняют.

— Те, кто выполнит любой приказ мелкого! Я же вижу, как они перед ним тянутся! Помогите нам! — ладошка, на этот раз горячая, легла мне на предплечье, и не могу сказать, что это прикосновение оказалось мне неприятно.

Цзянь ухитрился организовать похищение Франсуа, и в правящей бал суматохе он вполне может забрать и девчонок. Скажет, например, что переводит их в другое помещение по приказу того же Збржчака, а сам уведет, куда ему нужно, чтобы потом использовать в каких-нибудь мерзких ритуалах.

Священная плоть… истина лишь в ее пожирании… мороз по коже от такого!

— Помогите, — Мария уже шептала, а голова ее лежала у меня на плече, я ощущал ее тонкий и очень чистый запах, на который мой организм реагировал вполне однозначно; организм — штука простая, нажми там, погладь тут, взбодри ароматом, он и делает, что положено по вшитой в генетику программе.

— Мы попробуем, — сказал я, понимая, что мне становится жарко, а сердце бьется слишком уж часто. — Идем, я провожу. Опасно тут ходить. Да и меня скоро начнут искать.

Для меня это была целая речь, и выцарапать ее из отупевшего мозга оказалось непросто.

Мария отклеилась от меня с видимой неохотой, но возражать не стала, и мы пошли к штабному. Когда под ногами оказался асфальт дорожки, мое чувство опасности прямо-таки заорало, так что я остановился и принялся озираться — кто-то наблюдал за нами, таращился враждебно и яростно, а я не мог понять, кто и откуда.

— Что… — начала девушка, но сама же осеклась, и даже присела рядом за мной. Заговорила шепотом, прямо мне в ухо: — Нужно зайти сзади, там окно открывается, в «дрочильне», мы днем узнали и договорились.

А я как раз и не выяснил, как она выбралась на волю.

Дальше мы двинулись перебежками — к ближайшему дереву, чтобы укрыться за стволом; потом к следующему, дальше к зданию, чтобы пропасть для тех, кто может наблюдать сверху. Мария клюнула меня в щеку, я подсадил ее, тихо скрипнула оконная рама. Несколько мгновений я подождал, боясь, что раздадутся тревожные голоса, начнется суматоха, но обошлось.

Чужой взгляд вернулся, когда я обошел штабной корпус и отклеился от него совсем с другой стороны. Через несколько минут он рассеялся, потерялся во мраке, но я позволил себе облегченно выдохнуть, только когда вошел в нашу казарму и обнаружил Васю на месте дневального.

Этот свой, этот не сдаст.