Истории приграничья

I

— Это вам не столица, любезный Ук-Мак, — Лион Ван-Ваэн с презрительной миной оглядывал узенькую улочку, ручейком вившуюся меж рядами низких каменных зданий с треугольными крышами. — Убогий городишко!

Дерел, ехавший с ним бок о бок, равнодушно пожал плечами:

— Как по мне, город и город.

— Вы видали здешний весёлый дом? — будто не слыша, продолжал Ван-Ваэн. — Клянусь Ильэллом, шлюх набирали среди бродяжек из жалости — дабы не померли в подворотне. Страшные, будто лесовики, и совершенно не обучены искусству любви! Иные, признаю, отличаются бойкостью. Но этого мало, вы понимаете, о чём я?

Ук-Мак неопределённо промычал. На днях заканчивался срок его найма, и рыцарь раздумывал, оставаться ли на границе ещё на год.

Подкованные металлом копыта звонко стучали по булыжникам мостовой, а после зачавкали в грязи, когда рыцари выехали на окраину, населённую бедняками. При виде дворян, оборванные дети бросали игры и жались к стенкам лачуг. Немногочисленные взрослые снимали шапки и кланялись.

— Доблестные господа, не желаете ли узнать судьбу? — раздался дребезжащий голос.

Справа от дороги, за низеньким столиком, под навесом, сделанным из нескольких длинных палок и драного полотнища, сидела старуха. Её загорелую, отвисшую кожу испещряли многочисленные глубокие морщины, грязные седые патлы торчали в разные стороны, на одном глазу, луной, проглядывающей сквозь туман, светлело мутное бельмо. Кутаясь в ветхий плащ, карга кривила узкие губы в подобии улыбки.

Дерел Ук-Мак отрицательно качнул головой в ответ на предложение. Зато Лион Ван-Ваэн натянул повод, осадил коня.

— Признаться, искал я этой встречи, — сообщил он спутнику. — Господин Кархен Орог-Ран как-то рассказывал, будто довелось им встретить в здешних краях то ли ведьму, то ли жрицу, что прозревала будущее. Божился, будто нагадала она Линер-Мелну достаток — и вскоре тот унаследовал замок и земли дальнего родича. А ещё, якобы ведьма сказала бывшему при том Янсу Фло-Даургу, что несётся он навстречу смерти… Вот и обуяло меня любопытство: действительно ли так хороша вещунья?

— А с чего вы, господин Ван-Ваэн, решили, что это она и есть? — Дерел подозрительно оглядел старуху, пронзавшую рыцарей холодным взором, совсем не сочетавшимся с жалким видом и просящим тоном.

— Мерзкая одноглазая бабка, — не смущаясь того, что старуха прекрасно его слышит, процитировал Ван-Ваэн слова Орог-Рана. — Мыслю, она это и есть.

Гадалка сняла со щелястой серой столешницы треснувшую глиняную кружку с отбитой ручкой и поставила в пяди от своей левой ступни.

— Не верю я в подобные штуки, — сказал Ук-Мак. — Давайте лучше поедем, должно быть, нас уже ждут.

— Подождут подольше, — небрежно отмахнулся Ван-Ваэн. — Говорите, не верите? Ха, тогда на вас и испытаем!

— Увы, сейчас я не настолько богат, чтобы попусту разбрасываться деньгами, — слабо улыбнулся Ук-Мак и приподнял повод, собираясь тронуться с места.

— Погодите, — ослабив кожаный шнурок, Лион Ван-Ваэн запустил руку в кошель на поясе. — Я уплачу!

Он с усмешкой швырнул монету старухе. Медный плоский восьмигранник, несколько раз перевернувшись в воздухе, с глухим звяканьем упал точно в кружку. Гадалка подхватила посудину и поставила на землю с другой стороны стола.

— Не тяни время, старая! — прикрикнул рыцарь. — Открой судьбу моего спутника!

— Воля ваша, господин, — склонила нечёсаную голову гадалка.

Откуда-то из-под плаща она двумя руками вытащила пригоршню костей, палочек и камешков и швырнула на стол. Вытянув тощую шею, долго разглядывала то, как они рассыпались по доскам.

— Вижу, господин, опасную жизнь…

— Не хитри, старуха! — недовольно прикрикнул Ван-Ваэн. — Такое сам я могу напророчить любому рыцарю пограничной рати, и ведь не ошибусь. Толкуй о неведомом, иначе душу вытрясу!

Не обращая внимания на угрозу, женщина склонилась к столу, чуть ли ни водя по камням и деревяшкам длинным носом.

— Вижу смертоносную деву, трудный путь, полный преград, чудище в воде и чудище на земле… — Старуха умолкла, задумчиво разглядывая продолговатую плоскую кость, длиной в две трети мизинца. С одной стороны покрытая осыпавшейся позолотой, с другой — похожей на гниль чернотой, она встала вертикально, попав острым концом в едва заметную выемку в крышке стола. Гадалка легонько подула на кость. Та покачнулась, но устояла. Тогда женщина вновь заговорила, и на сей раз в её неприятном голосе слышалась едва заметная неуверенность: — Причудливо вьётся нить судьбы, господин. Ожидает вас великая награда или страшная погибель. А, быть может, то и другое вместе.

Сжав губы, Ук-Мак тёр большим пальцем тёмную щетину на подбородке, устремив взор на беспорядочную россыпь предметов, похожих на придорожный мусор.

— Погадай и мне, — приказ Ван-Ваэна прогнал тягостную тишину.

В воздухе блеснула ещё одна монета. Ударившись о поверхность стола, медяк дважды подпрыгнул и со звяканьем свалился в треснувшую кружку.

— Воля ваша, господин, — старуха вытрясла деньги из посудины и спрятала под плащом. После сгребла гадательные принадлежности и вновь резко швырнула перед собой. — Вижу… вижу мёртвые глаза, мёртвые руки. Они идут в ночи за вами, чтобы забрать с собой!

— Ах, тварь! — Лион Ван-Ваэн в гневе схватился за рукоять меча. — Шутить со мной вздумала?! Сейчас я сам отправлю тебя к демонам, твоим нечестивым родичам!

— Господин Ван-Ваэн! Господин Ван-Ваэн! — Ук-Мак вклинился между ним и гадалкой. — Оставьте её. Кровь этой нищенки недостойна вашего клинка!

— Вы правы, пожалуй, — его спутник начал успокаиваться, но крылья прямого носа ещё раздувались. — Говорил же я: дерьмовый городишко со скверными развлечениями!

Он тронул бока коня шпорами.

— Поедемте отсюда, господин Ук-Мак. Верю, боги смилостивятся и в другой раз приведут нас в более достойное благородных людей место!

Лошадиные копыта вновь зачавкали по грязи. Хищной птицей вцепившись в край стола согнутыми пальцами с жёлтыми обломанными ногтями, гадалка бросила быстрый взгляд на удалявшихся рыцарей. По сухим бесцветным губам скользнула и исчезла улыбка, напугавшая заметившего её мальчишку, который пробегал мимо.

Собрав кости, камни и палочки, старуха накинула капюшон и, словно оцепенела, уронив острый подбородок на грудь.

Примерно в двух полётах стрелы от городских ворот сгрудились около десятка повозок. Поодаль располагалась пара простеньких шатров. Издали, всё это походило на стоянку бродячих лицедеев. Но при приближении стали заметны кольчуги и копья ратников из пограничного войска.

Подъехав к лагерю, Лион Ван-Ваэн обратился к вытянувшемуся перед ними солдату:

— Ну, что здесь у нас?

— Переселенцы, ваша милость, — ответил ратник. — Дюжина мужиков без одного, да шесть баб. Одна с мальцом. На восьми телегах едуть — со скарбом всяческим, припасами…

— Охрана? — вступил в разговор Дерел.

— Четверо верховых и трое пеших, господин Ук-Мак, — повернул к нему голову воин.

— Негусто, — поджал губы Ван-Ваэн. — Разбойников отпугнуть хватит, а ежели кочевники налетят, можно и не отбиться.

— Потому нас и отрядили, — рассудительно заметил Дерел. — Усилить конвой.

— Попросили, — скривился Ван-Ваэн, которому претила мысль, что кто-то может распоряжаться им, словно простолюдином.

Ук-Мак, не первый год живший наёмничеством, подумал, что служба есть служба, а приказ командира остаётся приказом, как его не обзови. Вслух же сказал:

— Кто у вас за старшего?

— Десятник Каркси Дуб.

— Знаю, хороший воин, — кивнул Дерел.

— Кликнуть его, ваша милость?

— Сам найду, — отказался рыцарь.

Неспешно двигаясь по лагерю, всадники без интереса скользили взглядами по стреноженным лошадям, сидевшим на траве людям, женщинам, готовившим еду на костре, мужику, спавшему под телегой…

— Господин Ук-Мак, ваша милость! — десятник, крепкий зрелый мужчина, с лицом, изуродованным длинным шрамом, почтительно приветствовал подъехавших рыцарей.

Дерел в ответ коротко взмахнул рукой, Ван-Ваэн, зевнув, отвернулся.

— Каркси, поднимай людей. Выступаем, — распорядился Ук-Мак.

— Слушаюсь, ваша милость!

Обоз споро двигался по лесной дороге. Впереди ехали рыцари, вполголоса обсуждая преимущества пешего боя с мечом и щитом и полуторным мечом.

— Длинный меч даёт выигрыш в расстоянии, позволяет сильнее рубить и вдобавок, мощнее колоть: и в обычном выпаде, и в приёме полумеча. Простым же мечом вам не проткнуть врага даже в кольчуге, — говорил Ук-Мак. — А ежели и захочется мне занять вторую руку, уж лучше возьму другой клинок.

— Вторым мечом вы не закроетесь от стрел, — возражал Ван-Ваэн. — Укол же штука ненадёжная, не то, что добрый удар, разваливающий тулово супротивника надвое, или отсекающий руку. Да и вовсе, колоть лучше копьём, ибо оное для того и сотворено!

— Если вы не в кольчуге, а в панцире из железных полос или чешуи, стрелы не так страшны. Зато без щита вы будете подвижнее, и у вас откроется больше простора для действия мечом.

— Мне нет нужды вертеться, будто жонглёр на пиру… — начал Ван-Ваэн.

Завершить мысль ему не дал появившийся всадник. Стремительно сблизившись с рыцарями, ратник из головного дозора донёс:

— Впереди кочевники!

— Засада? Много? — одновременно заговорили дворяне.

— На ловушку не похоже: оне не таятся, а едут неспешно тудыть, куда и мы. Немало их: мы возле двух дюжин насчитали — энто лишь тех, кого приметили.

Дерел нахмурился:

— Набег? Но на что они нацелились? Рядом только форт, им он не по зубам… А вот о нас прознают — тотчас налетят. Мыслю, лучше нам вернуться.

Лион Ван-Ваэн в задумчивости оглядел вереницу телег, затем деревья, тесно обступившие просеку.

— Соглашусь с вами, господин Ук-Мак. Против пары десятков варваров мы, быть может, и выстоим, но обоза точно лишимся… Однако ж, здесь мужики не смогут развернуть повозки.

— Придётся постараться, — бросил Дерел.

Прежде чем он успел отдать команду, к ним примчались оба воина тылового дозора.

— Кочевые! Кочевые! — возбуждённо выкрикнул один из них. — Позади! Нагоняют!

— Всё же ловушка, — встрепенулся Ван-Ваэн. Сдвинув со спины щит, просунул руку в петлю. — Что предпримем?

— Сколько их? — уточнил Ук-Мак.

— Не считали, ваша милость. На вид, три руки.

— Они заметили вас?

— Нет, ваша милость, мы за деревьями были, а после лесом убёгли.

Дерел задумался.

— Если бросить обоз, то с конными ратниками мы можем прорваться к Радовнику, благо форт не так далеко, — сказал Лион Ван-Ваэн.

— Нас послали охранять этих людей, а не оставлять на верную смерть, — возразил Ук-Мак.

— Подумайте, господин Ук-Мак, положение изменилось, — Ван-Ваэн понизил голос. — Врагов больше и нам их не одолеть. Стоит ли умирать за мужичьё, коли есть возможность спастись? Тем паче, что погибни мы, или нет — кочевники всё одно их прикончат. Ваше благородство и верность долгу некому будет оценить.

Дерел не стал объяснять, что за свои деяния отвечает лишь пред собой. Вместо этого, обернувшись к дозорному, поинтересовался: