Истории приграничья

Золотая богиня

к

— Так чаво хотел-то? — ставя кружку на стол и утирая рот рукавом, спросил Дрызг. — Пошто от дела отнял?

— А ты как будто энтому шибко опечалился, ажно пивом дармовым дависся, — беззлобно ответил Вирнер, цепким взглядом окидывая просторный зал «Огонька». — Погодь немного: прочие притопают — так разом и поведаю всё…

Долго ждать не пришлось: один за другим в трактире объявлялись созванные Вирнером товарищи. Одинаково останавливались у дверей, шаря глазами по полутёмному помещению, а после подсаживались к столу в дальнем углу. Последним пришёл Эгарт — в броне и при оружии. Сняв исцарапанный конический шлем, примостил на краю стола, круглый щит прислонил к бревенчатой стене, топор положил на лавку рядом с правым бедром. Не говоря ни слова, вопросительно уставился на Вирнера.

— С дозора? — спросил тот.

Эгарт кивнул.

— Ну, братцы, — оглядев каждого, начал Вирнер, — приключилась со мной внедавне невероятная штука. Чрез то все богачами сделаемся… Но, прежде чем открою всё, поклянитеся никому не сказывать. Жистью своей и богами поклянитеся!

Услыхав подобное, мужчины за столом притихли, насторожились. Большой грузный Одо с тревогой заозирался: не внемлет ли кто из прочих посетителей «Огонька». Чернявый, до глаз заросший Габа, буровил Вирнера напряжённым взглядом. Эгарт, чуть хмурясь, оглаживал короткую бороду. Один лишь Дрызг, стукнув по столешнице опустевшей кружкой, легко проронил:

— Клянуся! Толкуй ужо, чаво хотел!

— Пускай демоны сожрут мою душу, коли проболтаюсь, — приподняв боевой топор, Эгарт прикоснулся к холодному лезвию.

За ним и Одо с Габой произнесли нужные слова, возложив пальцы на клинки поясных ножей. Удовлетворённо кивнув, Вирнер негромко заговорил:

— Пошёл я, значится, на олешков. В ту пору ногу я зашиб — памятуете, хромал? Оттого охотился не скрадом по-всегдашнему, а с засадки на дереве. Место загодя присмотрел, подготовил. Ну, дык и с ночи угнездился, шоб взаранок, когда рогачи двинут, не упустить… И вот, на зорьке слышу шум. Не олень, нет. Олень, он идёт тихо — токмо листочки под ногами пошуршивают порой, да рогами ветки зацеплять может. А тута шаг мягче, легче, но шумнее… Я лук изготовил — мало ли чего, да смотрю во все глаза. И на тебе — появилися двое. С виду, как дети: небольшие, щуплые. Морды в сутеми не разглядеть толком, но носы острые да зенки совьи, хошь не хошь, а заметишь.

— Кобольды, что ль? — навалившись грудью на край стола, не выдержал Габа. — Разе оне не выздохли все?

— Не встрявай, — добродушно одёрнул Одо. — Дай послухать.

— Тише, Габа, не вопи, — шикнул Вирнер. — Они самые. Кралися с копьями короткими в руках, вроде как дозорные. А следом… — Охотник ещё больше понизил голос, так что слушателям пришлось наклоняться к нему, чтобы разобрать слова. — Следом топали ещё карлы. Шестеро пёрли носилки. На них лежал золотой идол — с кобольда размером, а то и больше. Вроде как баба: в платье да с волосьями длинными. Сверкала, что твоё солнце! Бережно карлы её тащили — знать, богиня ихняя…

— И дале чё? — заворожённо спросил Дрызг.

— Чё, чё… Дивился я на это, себя запамятовав. Спохватился, кинулся вниз, но карлы пропали, как скрозь землю ушли. Уж я ся клял, что сразу не стрельнул!..

— И чаво нам с этого? — разочарованно протянул Дрызг. — Как нам богатеями с твоей небылицы стать?

— Умолкни и слухай! — оборвал Вирнер. — С той поры я весь лес в округе излазил. Совсем охоту забросил, токмо кобольдов выслеживал. И нашёл-таки… Жаль, не логовище, а место, где бывают частенько, рыбалят. Самих их издали видал. Ох уж украдчивые сволочи, но от меня всё одно не схорониться… Короче, братцы, изловим кобольда, да выведаем у него, где золотую богиню таят. А тама и отобьём сокровищу энту.

— Кобольды мелкие, чего сам не сделал? — Эгарт пристально смотрел на охотника.

— В одно рыло мне, пожалуй, не сдюжить, — ответил таким же взглядом Вирнер. — Твари хучь небольшие, да кто знает, как всё обернется, когда спину прикрыть некому. А впятером — самое то. И кобольдов прищучим, коль супротив нас полезут, и добычи кажному вдоволь достанется. А мож и поболе — ежли в ихней норе ещё золотишко сыщется.

Воин кивнул, соглашаясь.

— Даст Кернанн, да и выгорит, — пробормотал Одо, задумчиво теребя ворот рубахи.

— Ну, за богачество?! — с ухмылкой поднял кружку Дрызг. — А-а, демон, пустая… Эй, Мунгоуд! Пивка бы нам изнову…

В сумрачном, медленно пробуждающемся лесу пахло прелыми листьями. От старого упавшего клёна, за которым прятались Одо, Эгарт и Дрызг, тянуло сыростью и подгнившей древесиной. Верхние ветви окружающих деревьев покачивались от лёгкого ветерка, совершенно не чувствовавшегося внизу. В отдалении перекликались первые пичуги, вокруг людей противно зудели комары.

— От же погибель какая, — в очередной раз шлёпнув себя по физиономии, раздражённо проговорил Дрызг. — В край заели… И долго нама куковать здеся?

— Притихни, — вглядываясь в чащу, бросил Эгарт.

— А чаво такого? — махнул рукой Дрызг. — Карлам нас не услыхать. Энто Вирнеру с Габой нужно таиться, покуда к мелочи подкрадуются. А како поднимут кобольдов, да нас погонют — тута уж до пёсьей задницы, шумно здеся аль нет!

Встав с колен, он до хруста в костях потянулся, а после плюхнулся задом на жухлую листву. Привалился к обомшелому стволу, не замечая, как рубаха на спине помалу начала пропитываться влагой, озверело почесал шею:

— От же гнусь… Слышь, Одо, како золотишком разживешьси, чаво делать бушь?

— Ан не знаю, — вяло пожал плечами Одо. — Не кумекал ещё об том. Корову мож куплю…

— А я лавку заведу, — бодро сообщил Дрызг.

— Ой, да нужна в Фумине лавка твоя!

— А я не здеся торговлишку поведу. В графских-то землях. А то и дальше…

— И чего продавать-то собрался?

— Туды шкурки. А чё? Зверья тута обильно, а в городах шкурки завсегда в цене. А в обратку сукна заморские… Слышь, Эгарт, а ты на шо долю свою пустишь?

— Притихни, — предостерегающе повторил воин.

Вдалеке прозвучал перелив рожка. При первых звуках Эгарт котом перескочил через лежащее дерево: — Началося! По местам!

Дрызг и Одо споро разбежались в стороны от него. Тенями скользя от дерева к дереву, мужчины двинули туда, где вновь запел рожок и раздался приглушённый вскрик: «Ату его!»

Вскоре впереди послышался шорох кустов и навстречу троице метнулся тёмный приземистый силуэт. Одо, оказавшийся ближе всех, наклонившись, неуклюже дёрнул руками, пытаясь схватить бегущего человечка. Промахнувшись, развернулся на месте, намереваясь кинуться вдогон. Подоспевший Дрызг оказался расторопней. Выскочив наперерез кобольду, он, недолго думая, шарахнул беглеца ногой. Человечек откатился в сторону. Тут же на него напрыгнул Эгарт: подмяв, несколько раз врезал кулаком в кольчужной рукавице. Несмотря на удары, кобольд, шипя, продолжал неистово извиваться, стараясь вырваться на свободу.

— Вяжите тварину! — скомандовал Эгарт подоспевшим товарищам.

Но те и сами уже кинулись скручивать человечку руки и ноги прочными бечёвками.

К тому моменту, когда к троице присоединились Вирнер с Габой, связанного кобольда уже примотали к шершавому стволу дуба. Дрызг и Одо с любопытством разглядывали пленника.

— Ну и глазища! — дивился Одо. — Чисто филин!

— Страхолюда какая, — вторил Дрызг. — Такую чуду впотьмах нежданно завидишь — обдрищешься!

Эгарт, сдвинув брови и уперев руки в бока, сверлил кобольда тяжёлым взглядом. Заслышав шаги, повернул голову в сторону загонщиков.

— Споймали? — радостно осведомился Вирнер.

Эгарт кивнул и вновь уставился на лесного обитателя.

Габа, присев на корточки, обшарил грязную кожаную куртку кобольда. Обнаружив лишь пару рыболовных крючков, вонзённых в толстый шов возле ворота, да маленький, точно детский нож на поясе, разочарованно сплюнул:

— Ни полушки медной — не то шо золота…

— А ты мыслил, он богиню с собой таскает? Шоб рыбалить пособляла? — с насмешкой кинул Вирнер. — Да мабудь он в своей деревне распоследняя голь — нама на то чхать. Лишь бы логовище тайное указал. А мы уж свово не упустим…

— Габа, спроворь костерок, — распорядился Эгарт. — А вы двое, — обратился он к Одо с Дрызгом, — по сторонам запоглядывайте: мало ли чего.

Вынув из ножен широкий кинжал, воин шагнул к кобольду.

— Ты, нелюдь, лучше сам собой толкуй. И́наче…

— Пойдём, шо ли, — Одо тронул за плечо Дрызга.

Дрызг, с интересом следивший за происходящим, недовольно стряхнул его руку и вызывающе кинул Эгарту:

— Я те не служивый в рати!

— Котомку трепотливую затянь потужее, да делай, шо велено, — вместо Эгарта сердито ответил Вирнер.

Несколько ударов сердца мужчины меряли друг друга взглядами. После Дрызг цыкнул и развернувшись, направился прочь.

— Чего тако взвился? — догнал его Одо. — Мы ж тута все заодно…

— А чаво он командувает? Ишь, выискалси… рыкцарь прям. Он мужик яко мы, а ижно разговор подхватить брезгует. Вот чаво стоило сказать, куды золото денет?

— Знамо, куда — на брательника хворого, — рассудительно проговорил Одо. — Ты ж Вирнеров сродственник, с нами в войске не служил, потому не знашь… Брательник Эгартов, — Равар — в десятке нашенском был. Мы када Хенсер воевали, между прочим брали один городок. Тако Равара в бою со стены столкнули. Повредился он: ноги не ходють, руки едва движутся. С той поры Эгарт за ним, как мамка ходит. Всё мыслил его в столицу, к кудесникам лекарным отвезть, да дело дорогое, не по ратникову кошелю. Эгарт ажно из сапог выскакивает, ради любой оказии деньгу зашибить. А тут случай невероподобный выпал, дык он в его и вцепился волком…

— От оно как, — протянул Дрызг. И вновь заерепенился: — Да всё одно — неча мне наказывать!..

— Ты не серчай на его, — подкидывая тонкие веточки в разгорающийся огонь, сказал Вирнер. — Дрызг хучь шебутной, но сметливый. Абы кого я бы не зазвал.

— Да Ильэлл с ним, — отмахнулся Эгарт. Его внимание почти полностью захватил привязанный к дереву бледный человечек. Приблизив лезвие кинжала к руке с шершавой сероватой кожей, спросил: — Где золотой идол? Где таите его, кобольды?

Не дождавшись не то что слова — даже взгляда, воин медленно надрезал кисть кобольда между большим и указательным пальцем. Приоткрыв рот с мелкими острыми зубами, нелюдь зашипел от боли. Подняв к его глазам клинок, испачканный темно-алым, Эгарт вновь с нажимом поинтересовался:

— Где ваша деревня? Куда богиню золотую снесли?

Жёлтые глазищи уставились на сбегающие по металлу капли крови. После обратились на ратника. Узкие бледные губы кобольда шевельнулись, и люди услышали нечто вроде: «Фррт манхшт берлнгт кобхольд».

— Ясно говори! — прикрикнул Эгарт, шлёпнув карлика ладонью по лицу.

Ударил, по своей мерке, едва-едва, — для острастки. Но даже от такого уродливая голова кобольда резко мотнулась вбок.

— Не зашиби карлу до поры! — забеспокоился Вирнер.

— Не боись, — Эгарт выжидающе смотрел на часто дышащего пленника. Хмурясь, обронил: — По-простому не хошь… Лады…