Истории приграничья

Вытянув руку, воин подержал клинок над огнем. Затем быстро приложил к щеке кобольда. Зашипело, в воздухе поплыла вонь прижжённого мяса. Карлик завизжал.

— Где богиню держите? — ровно повторил Эгарт.

— Чавой-то оне тянуть, — сказал Дрызг, поглядывая в сторону, откуда доносились вопли и стоны кобольда.

— Мабудь карла неговорливый попался, — рассудительно заметил Одо. Прислонившись к дереву, он без остановки обшаривал взглядом лес вокруг. — Это зря, токмо мучится попусту. Одно — расскажет…

— Гля! — прервал рассуждения товарища Дрызг. — Никак Габа нас кличет!

Действительно: повернувшись к ним, черноволосый бородач призывно махал рукой.

Оказавшись возле костра, Дрызг с приоткрытым ртом уставился на обвисшего на верёвках пленника. Покрытый ожогами и порезами, тот тонко поскуливал, словно раненая собака. Жёлтые глаза потускнели и безучастно глядели в землю.

— Вызнали? — Вопросительно посмотрел на Эгарта Одо. — Вызнали, где золото?

Эгарт отрицательно мотнул головой. Поднявшись, приблизился к Вирнеру, что-то зашептал на ухо. Криво усмехнувшись, охотник кивнул.

Ратник повернулся к Дрызгу:

— Хорош пялиться! Валяй, хворосту собери — хоть какой-то прок от тебя, вахлака, будет.

Дрызг аж задохнулся от такого. Позабыв о кобольде, выпучился на Эгарта. Медленно краснея, заорал, сжав кулаки:

— Не указ ты мне, ржавобокий! Хошь сухолома — подь, да саморучно сбери! Я те ни в вои, ни в холопья не определялси!

— Грызло прикрой, покуда зубья на месте, — пренебрежительно кинул Эгарт, отворачиваясь.

— Ах ты ж паскудник! Да я ж тя!.. — с перекошенным лицом Дрызг рванулся к демонстративно игнорирующему его воину.

Его перехватил Одо, сначала клещом вцепившийся в рубаху, а после облапивший беснующегося мужика, словно медведь.

— А ну, пущай мя тотчас! — неистовствовал Дрызг. — Иначе и тя зашибу!

Одо что-то говорил, но рассерженный родственник охотника ничего не желал слышать.

Эгарт, не обращая внимания на происходящее позади, легонько полоснул мочку уха кобольда.

— Не желашь говорить, тварина?! — воскликнул воин. — Тогда подыхай!

Словно бы в ярости ратник вонзил кинжал в бедро пленника — да так, что остриё, пробив тощую плоть, ужалило древесную кору. Но сидевший поблизости Габа приметил, что глаза Эгарта в тот миг оставались такими же холодными, как и раньше.

Пронзительный вой кобольда смешался с воплями Дрызга и уговорами Одо. Эгарт громко ругался, а над деревьями с криками вились потревоженные птицы. И никто, включая внимательно озиравшегося Габу, не заметил, как охотник беззвучно исчез в кустах.

Через несколько десятков ударов сердца Эгарт вдруг встал и спокойно сказал Дрызгу:

— Всё, притихни.

Дрызг ещё больше вскипел, но натолкнувшись на странно дружелюбный взгляд ратника, озадаченно умолк.

— Дело пустое, ничего нам не вызнать, — чрезмерно громко объявил Эгарт. — Вертаемся в Фумин.

— Дык как так? — возмутился Дрызг. — Мы ж…

— Слухай, что старшой молвил, — внезапно поддержал бывшего сослуживца Одо.

Дрызг в поисках подмоги глянул на Габу, но тот уже затаптывал остатки костерка.

— Вы чаво такой везухи чураетесь? Богачество, оно ж тута, токмо ухвать яго! Да я сам карлу выспрошу!

Точно не слыша, Эгарт рубанул верёвки, удерживавшие кобольда. После, оставляя кровоточащие порезы, рассёк путы на руках и ногах. Разогнувшись, напоследок пнул распластанного на листьях человечка.

— Уходим. — И первым зашагал по направлению к далёкому посёлку.

Габа, не оглядываясь, двинул за ним. Одо потянул Дрызга за рукав:

— Не барагозь. Эгарт непрост — не зря у нас десятским был. Шо-то замыслил, демон меня разорви. Мож, иного карлу споймать излаживается?

Хлопая глазами, Дрызг призадумался. Обернувшись, остановил взгляд на вяло копошащемся кобольде. Наконец, морща лоб, поплёлся за остальными.

Когда создаваемый людьми шум окончательно затих, к постанывающему израненному кобольду подбежали трое сородичей. Молча подхватили на руки и торопливо понесли прочь.

Где-то в четырёх с половиной сотнях шагов от места пытки кобольды остановились. Один, выпустив раненого, присел в зарослях папоротника. Ухватившись за торчащий из бурой листвы сучок, рывком открыл замаскированный квадратный люк. И тут же, насквозь пронзённый стрелой, свалился в чёрный зев лаза. Кобольды, продолжавшие удерживать раненого, даже не успели осознать случившееся: почти одновременно их поразили другие стрелы. Один человечек рухнул навзничь с пробитой головой. Второй упал, цепляясь за торчащее из живота оперённое древко; забил ногами, разбрасывая листву, но вскоре затих. Воцарилась обычная лесная тишь.

Выждав немного, меж деревьями показался Вирнер. Бесшумно ступая, ухитряясь не потревожить ни один лист, охотник осторожно приблизился к кобольдам. Удерживая лук с наложенной стрелой, огляделся. Полуприкрыв глаза, прислушался. Не уловив ничего подозрительного, обнажил нож и добил бывшего пленника. После поднёс к губам рожок.

— …Шоб они все на мя отвлеклися? Започем знашь, шо хто-нить глядел? — пытал Эгарта Дрызг.

— Крики его далёко разносились. Не могли другие кобольды такое пропустить. Хоть один соглядатай, да засел где, — терпеливо разъяснял ратник, катая по ладони сорванный жёлудь. — До́лжно было глаза ему от Вирнера отвесть.

— А чаво мне зараз думку свою не казал? Я ж тя едва не зашиб!

Прищурившись, Эгарт оглядел Дрызга, но смолчал. За него, ухмыляясь, ответил Габа:

— Знай ты всё наперёд, зело бы так не ерепенился!

Одо засмеялся.

— Тьфу на вас! — обиделся Дрызг.

Где-то вдалеке хрипло загудел рожок.

— Сигнал! — встрепенулся Эгарт. Забытый жёлудь полетел на землю. — Ходу!

Заслышав шаги, охотник вскинул лук. Но тут же опустил, увидев товарищей.

— Годно сработано, — похвалил Эгарт, скользнув взглядом по мертвецам. Став на край ведущей в подземелье дыры, чуть улыбнулся: — Вот оно!

Пока Габа обыскивал убитых кобольдов, Одо склонился над открытым ходом.

— Это ж надо! Прям под ногами такое таится! Я-то мыслил, кобольды вовсе перевелись, а оне в подьземье шастают! А вход-то как укрыли! От же искусники…

Встав на четвереньки, опустил длинную ручищу в дыру и за шиворот вытащил мёртвого карлика. Бросил Габе:

— На вот, тешься.

— Отлупись! — кинул в ответ тот, но не преминул обшарить новый труп.

Одо вновь занялся лазом.

— Не видать ни зги. Фонарь потребен, — произнёс он, свесив вниз голову.

— Ща сделаем, — отозвался Эгарт, извлекая из торбы свечной фонарь — деревянный коробок с прозрачными слюдяными окошками и округлой скобой сверху.

— Оп-па! — радостно воскликнул Габа, сорвав с шеи кобольда шнурок с жёлтой металлической бусиной. Сунув в рот, прикусил шарик, рассмотрел придирчиво. Расплылся в довольной улыбке: — Оно, родимое!

— Неужто — золото? — возбуждённо подскочил Дрызг.

Габа весело подмигнул.

— Дык чаво мы тута лытаем? Айда за бабой золотой! — Дрызг аж затрясся от нетерпения. — Ну как карлы подхватятся да перепрячут?!

— Не елгози, — Одо, спустившись в яму, на четвереньках наполовину заполз в идущий под уклон ход, отчего его голос звучал приглушённо. — Сперва осмотримся… Ах, мать твою!

Неуклюже пятясь, он вылез из кобольдовой норы.

— Что?.. — напряжённо спросил Эгарт.

Остальные встревоженно глядели на товарища, левой рукой сжимавшего правое запятье.

— Али накололся, али цапнула тварь какая, — после темноты подземелья даже в лесной тени Одо щурился, пытаясь рассмотреть ранку.

Габа с Дрызгом подхватили его подмышки и помогли выбраться наверх. Эгарт бросил взгляд на начавшую опухать руку. Приметив две красные точки, сжал губы. Подхватив уже зажжённый фонарь, нырнул в лаз.

— Шо-то худо мне, — пробормотал Одо, которого усадили под деревом. Его кожа побледнела, на лбу выступил пот. — Воздуху недостаёт…

Рядом появился Эгарт. Одо с видимым трудом задрал голову и сразу всё понял по мрачному лицу ратника .

— Желтомордник, — в подтверждение слов воин продемонстрировал дохлую змею. — На бечеве привязана была, точно псина сторожевая.

Одо судорожно вздохнул.

— Эгарт… братцы… супружнице долю мою… хоть часть малую… богами заклинаю… на сносях она…

Эгарт присел, положил руку на плечо Одо.

— Ильэллом клянусь, исполна всё получит. Не тревожься, друже.

Едва слышно засипев, Одо поник головой — точно уснул. Заглянув ему в лицо, Эгарт бережно закрыл глаза товарища.

Дрызг зло ударил ногой мёртвого кобольда:

— От же паскуды мелкие!

— Охолони, — Эгарт встал. — Сбереги кураж для живых.

— Дурное начало, — пробормотал Габа, отводя взгляд от неподвижного Одо.

— А ты мыслил, карлы сами тебе сокровищу притащут? — жёстко укорил Вирнер. — Золотишко завсегда обручь с кровью ходит.

— Айда уже! — вмешался Дрызг, едва не приплясывавший от лихорадочного возбуждения. — Буде лясы точить!

Эгарт, снявший кольчугу и теперь распускавший завязки гамбезона, повернулся к нему.

— Приуготовляйся… Вирнер, тесно там. Лук без проку будет.

— Мне и ножа достанет, — свирепо ощерился охотник.

Поглядев на Эгарта, Габа также принялся стягивать доспех.

— Кольчужку взад потом накинь, прям на рубаху, — посоветовал ратник. — Размахнуться в подземье негде, а от пореза железо сохранит.

Габа кивнул.

Приготовившись, охотники за золотом подошли к лазу. Эгарт и Габа держали фонари и широкие обоюдоострые солдатские кинжалы. Вирнер вооружился длинным охотничьим ножом. Дрызг, рисуясь, ловко поигрывал чужестранным клинком — узким, с хищным изгибом.

— Помогай нам Ильэлл, — сказал Эгарт и первым спустился в яму.

Чем глубже фуминцы забирались под землю, тем труднее становилось дышать. Спёртого, пахнущего пересушенным грунтом и ещё чем-то незнакомым, воздуха словно не хватало. Вдобавок на людей ощутимо давили темнота и теснота лаза.

Двигаться приходилось на четвереньках: распрямиться не позволял низкий полукруглый потолок. Эгарт полз первым: не спеша, внимательно оглядывая тоннель в поисках опасности. Время от времени ход резко поворачивал и тогда воин вовсе останавливался. Медленно и осторожно заглядывал за угол, тщательно изучал каждую пядь чёрных шершавых стен и пола. И только убедившись, что всё в порядке, следовал дальше. Каждый раз Вирнер и Габа терпеливо ждали. И лишь Дрызг, находившийся в самом хвосте, сдавленно ругался.

— Ну, чаво там сызнова? Ну, чаво?! — заворчал он, когда все опять затормозили.

— Эгарт молвит — расходится нора надвое, — сообщил Габа, получив информацию от Вирнера. — Куды дальше ползть — токмо демонам ведомо.

Дрызг и без того скверно чувствовал себя из-за темноты и недостатка свободного места, а упоминание демонов и вовсе вывело его из душевного равновесия. Он принялся в голос честить и Эгарта, и остальных товарищей, и даже богов. Замолчал лишь после того, как Габа слегка лягнул его, попав по щеке и лбу:

— Заткнися! Эгарт говорит, что с Вирнером полезет в нору по правую руку, мы с тобой — по левую.