Красный Дракон с позывным "Змей"

На удивление, нашёлся Смирнов. Алексей живёт с семьёй внука в большом загородном доме южнее Орла. Контакт установили только с потомком. Ссылаясь на преклонный возраст, слабое здоровье, не желание деда вспоминать кровавое время, попросили нас его не беспокоить. Понятно, кто мы для них? Какие-то поисковики-копатели. Два года посылал короткие отчёты. В этом году послал сообщение: "Планируем поднять "Эквилибриста"." Получил, неожиданно, быстрый ответ: "Обязательно будем. Сообщите время, место дед сказал найдёт ночью с закрытыми глазами!" Передал время и место, обещал отзвониться по прибытии. Им ехать часа полтора не торопясь. Будет всем сюрприз.

Однако первыми преподнесли сюрприз "металлурги". Остановились мы в городке неподалеку от точки. Здесь был мемориал где в числе других был перезахоронен Смушкевич. Я стоял у памятника и читал надпись на своей могиле

- Смушкевич Александр Янович.

Ниже: - Сашко-Змей. 1925-1943.

Рядом стоял Егор, читал те же строки и не верил сам себе.

Боковым зрением увидел, что подъехала машина Степаныча, а за ней ещё одна незнакомая. Пошёл на встречу, да так и стал. Из дверей задней машины выскочили молодые люди, нет они не были сильно похожи, но я точно знал кто появится за ними в след. Гриша, даже на фоне рослых внуков, выглядел, не смотря на возраст, глыбой. Постарело лицо, несколько согнулась спина, но от фигуры по прежнему веяло мощью. Захотелось рвануться, обнять, наговорить кучу всего. Сдержался. Протянул руку: "Здравствуйте Григорий Иванович!" Киселёв пристально взглянул в глаза (что-то ему почудилось) и молча пожал протянутую руку.

- Ну вот - расстроился Степаныч, - Хотел сюрприз сделать, а тут все друг друга знают!

- Ты не прав, сюрприз удался. Просто командира ОГМ не возможно не узнать. Берзин Василий Николаевич, - наконец представился, - Бригадир группы поиска.

Пока знакомились подъехал и мой сюрприз. Лёшка изменился сильно, однако был узнан, прижат к могучей груди и орошен скупой мужской слезой. Оказалось старики не виделись с того дня в июне 43.

Постояли у обелиска. Борисыч доложил, что в столовой готов поминальный обед. Поскольку заведение общепита находилось рядом, переместились пешим порядком. Столы стояли буквой П, по средине на тумбе стояла фотография беловолосого, голубоглазого, семнадцатилетнего младшего лейтенанта, четырежды орденоносца, героя советского союза. У портрета с чёрным уголком стоял налитый стакан прикрытый скибкой чёрного хлеба.

Первую выпили за СашкА и всех отдавших жизнь за Родину. Закусили, повторили. Потихоньку начались воспоминания. Первым заговорил Смирнов: "А ведь он в тот день спас меня. Всё из-за моего ведомого. Фашистов заметили издалека. Они заходили на ложный аэродром, решили пропустить. Вдруг ведомый - прикрой , атакую и пикирует на фкеров. Смело, но безрассудно до глупости. По паре мессеров на хвосте и у него, и у меня, и не успеваю. Фоку птенец, всё таки сбил. Я дал очередь, далеко - может попаду, или хоть испугаю. И не попал и не испугал- срезали желторотика. Меня прикрыл Змей, он с любой дистанции не промахивался, завалил моего преследователя. А вот его прикрыть было некому. Я всё же надеялся на "Эквилибристе" выкрутится. Да он и оторвался, но видимо самолёт был повреждён, если с парашютом выпрыгнул. Тут его и достали. Одна пуля, да прямо в сердце. А я видишь выжил." Воспоминания потянулись цепочкой, эпизод за эпизодом. Григорий Иванович рассказал как Сашко появился на стоянке. Самым странным ему показалось что кашевар сам принёс им кашу и компот. - Без хлеба. -тихо добавил Василий, но два человека это заметили. " Вот откуда, батя может это знать?" - подумал Егор. А Гриша так же тихо повторил: "Без хлеба". Вспомнили и "танковою атаку". После чего Степаныч продемонстрировал нож и рассказал его историю - Отец говорил, что есть брат близнец, но про него ничего не известно. На что Киселёв кивнул внуку и тот положил на стол "президиума" клинок в ножнах. Старый металлург даже подпрыгнул, моляще взглянул на гиганта. Тот кивнул и на свет был извлечён тот самый брат близнец, отличавшийся надписью и ручкой под огромную кисть руки. Сейчас откроется тайна, двигавшая устремлениями двух поколений потомков красноармейца Степана :

- Григорий Иванович вы уверены, что эти ножи делал Сашко-Змей лично?

- Он много чего делал.

- Ну, а как он это делал?

- Не знаю, он словно из пластилина лепил, металл его слушался, да и неметалл - тоже. Стекло, дерево, ткань, даже землю рыхлил, когда землянки копали, а вот как. Наверное силой мысли.

Стало ясно, что ничего не ясно. Только то, что делалось на земле, человеком. Разве что СашкО сам пришелец - выдвинул предположение Степаныч. Старики посмеялись: - Конечно пришелец, он же из лесу пришёл. Правда особист тщательно проверял.

Тем временем внуки Григория рассказывали Василию и Егору о жизни деда.

- После госпиталей его комиссовали. Бабушка пристроила его в КБ рабочим на экспериментальную сборку. Низкая должность в сравнении с женой его не тяготила, скорее наоборот он гордился её успехами и высоким положением. Хотя и сам со временем имел специфический авторитет. Говорили дед может не работать, а просто находиться на стапеле и самолёт обязательно полетит. Даже испытатели это заметили (ох уж суеверный народ). Так до пенсии оба и работали в КБ, а после НПО им. Лавочкина. В семье часто и много вспоминали Сашку-Змея, бабушка его очень любила, говорила он нам больше чем брат и сильно горевала из-за его гибели. Деда, конечно не сильно поймёшь, но как-то признался, что его словно пополам разорвало той пулей что Змею досталась. Сыновей у них не было, только дочки. Внуков настояла бабушка назвать Александрами. Вот и ходим Сашка да Шурка, что бы не путаться. - улыбаются.

- Досадно наверное?

- Что вы, наоборот - гордимся. Вы знаете, читали записки, которые он оставил бабушке, даже в голове не помещается, на сколько он обогнал своё время. Некоторые идеи, только сейчас стало понятно о чём говорил.

Разговор прервало предложение выпить за здоровье ветеранов. Поставив рюмку Смирнов вспомнил: "А знаете ребята, Змей никогда не пил алкоголь, а что бы не выбиваться из коллектива наливал в стопку воду из специальной бутылки!"

- Прямо как наш Николаич, - под осуждающим взглядом Сёма смутился, но слово уже вылетело. Григорий взял бутылку из которой Василий наливал только себе, понюхал и лукаво усмехнулся. Ещё один штришок к непонятной, пока картине.

Разговоры затянулись. Поисковики рассказывали о своих находках. Ветераны вспоминали связанные с этим события. Всем, особенно молодёжи, было интересно наложение судеб вещей и людей. Тот же пресловутый немецкий танк, авиационный полк и майор-подполковник с нехорошей кличкой. Степаныч какое-то время терроризировал Киселёва, но кроме самого факта трансформации материалов Змеем, никакой полезной информации о самом процессе не получил.

Ближе к вечеру в основном зале заиграла музыка, начали подходить местные. Молодёжь осталась поколобродить, а старики потянулись на выход. За нами пошли и внуки ветеранов. Алексей своим разрешил остаться: " Если хотите, можете потусить. Мы в гостиницу." Григорий Иванович согласно кивнул своим. Тем, явно хотелось, но оставить дедов не решались. Пришлось прийти на помощь, пообещав присмотреть за предками.

- Кто за кем ещё присмотрит! - пробурчали те в унисон. Все рассмеялись и двинули согласно своих интересов. В гостинице, шедшие с нами разошлись по номерам, а однополчан я пригласил на чай. Не вмоготу стало таиться от друзей. Тем более, видел что Гриша подозревает и всё равно спросит. Честнее рассказать самому. В номере обнял их (чем удивил Алексея и лишь слегка Григория), усадил в кресла у журнального столика, включил чайник, стал расставлять чайную приблуду. Сколько раз Гр Ив наблюдал за этими манипуляциями: "Значит всё таки СашкО?" - как всегда, тихо произнёс он. Смешно было смотреть на вытянувшееся лицо Смирнова.

- Нет, Василий. Змей, но не полноценный. - в это время постучали, получив разрешение, вошёл Егор.

- Пап, извини, не знал...

- Все нормально, проходи. - увидев что стол накрыт на четверых, понял, что его приход предвидели. - Ты, мой сын, имеешь право знать.

За чаем рассказал свою жизнь до приступа на дороге и последующего слияния.

- Дальше вы знаете. Егор всё что рассказывали за столом про Змея - это обо мне. В последнем бою повредили тягу руля высоты. Из-за перегрузки она лопнула. Стабилизатор заклинило в положении на кабрирование, пришлось прыгать. Тут фриц меня и подловил, рановато я парашют открыл.

Я показал шрам на груди.

- Это к Лёше, я тебя мёртвым не видел, сам контузию получил.

- Да! Точно, пуля вошла в спину, вышла именно в этом месте.

Дальше рассказывал Егор, как откачивали, как скорая приехала и все связанные с этим странности. Описал и странную пару вызвавшую карету заблаговременно.

- Точно, моя Катенька. В этом платье она была на нашу бриллиантовую свадьбу, в нём наказала и похоронить. Значит не всё ты от Сашка забрал?

- Переносилась только психоматрица и (или) память. Видимо, душа в этот комплект не входит. А способности были завязаны именно на неё. То-что ребята мне приписывают, на самом деле я просто помню.

- От меня ничего не видишь, не чувствуешь?

- Нет.

- Может канал закрылся?

- Может. Есть мизерная надежда на плиту в "Эквилибристе", думаю - врядли.

- А как ты его искать собрался?

- Видел я как он почти по правильной глиссаде на ложный аэродром сел.

- Да? Никто не заметил. Хотели отыскать, но тут завертелось, уже стало не до того. После тем более.

- А с драконом как?

- Да никак. Паша пару раз слетал, ваша горючка кончилась. Заправили из того на чём сами летали, движок сразу стуканул. За день до "Дуги" примчались из КБ. Нам уже не до них было. Дракона и увезли.

- А "гнёздышко"?

- Ему не повезло. На него рухнул сбитый "Фкер" с бомбой, килограмм 250 не меньше. Результат- сам понимаешь, тогда и Гришку приложило. Разбираться, опять же , было некогда.

- Я "Дракона" потом в КБ видел, - подключился второй фронтовик, - Катя рассказывала, мотористы ничего особого для себя не обнаружили. Только удивлялись ювелирной подгонке деталей и не могли понять какое топливо должно быть при такой степени сжатия, чтобы не детонировало. А вот самолётчики при проэктировании Ла-7 не стеснялись применять решения проверенные на нём. Там и жена приложила руки. Всё хотела раскрыть авторство, да я отговорил. Кстати спасибо за письма, помогли более-менее безболезненно пережить перестройки.

- Батя, а что за письма?

- Написал два письма. Одно вскрыть 85 году, а второе в 93.

- Себе не мог написать?

- Не догадался. Не думал что понадобится, могло и Грише тоже. Писал для Кати.

В коридоре послышались шаги возвращающейся молодёжи.

- Ну, что, пора спать?

Бодигарды забрали стариков в свои номера. А Егор ещё долго расспрашивал отца о военных делах.

Утром не торопясь и не сильно затягивая, выдвинулись на точку. Местность, конечно, видоизменилась, лётное поле распахано, лесочки и рощицы скукожились, но специфика рельефа позволила ей остаться узнаваемой. Борисыч со Степанычем руководили разбивкой лагеря, от чего впервые самоустранился Берзин. Это была не единственная странность. Разительно изменились отношения бригадира и дедов. Смирнов - подтянулся, даже как будто помолодел. Киселёв перестал подозрительно коситься. Складывалось впечатление, что собралась давно сбитая группа у каждого члена которой было своё привычное место. Смирнов - командир, Берзин - неформальный лидер, Киселёв - надёжный тыл. Так втроём они и ходили, вспоминая всё, словно это было вчера. Смешно, но для Василия это было всего лишь два года назад, а для ветеранов - 67. Никто не решался к ним приблизиться. Их окружала аура, природу которой понимал только Егор.