Истории приграничья

III

Заря растеклась по небосводу оранжевым огнём. И сразу полетели стрелы кочевников, раздалось пение ведьмы, по шатким, сделанным на скорую руку лестницам поползли живые и мёртвые воины…

Отбив очередную атаку, обессилевшие после бессонной ночи эмайнцы дремали прямо на стене.

Нак-Эндарс, щурясь, оглядывал дымы костров у леса, силясь определить количество врагов. Рядом молчаливо стоял Ук-Мак.

— Господин Нак-Эндарс, — к ним тихо приблизился ратник, только что поднявшийся по лестнице, — дозвольте сказать?

Командир жестом разрешил воину говорить.

— Лекарь просит передать, что трое раненых померли. И господин Марн-Авилли меж ними.

— После последнего боя убитые есть?

— Да, господин, двое.

— Отрубить головы. Всем мёртвым.

— Осквернить своих, господин? — вырвалось у ратника.

Проигнорировав допущенную вольность, Нак-Эндарс, не поворачиваясь, молвил:

— А ты хочешь, чтобы наших товарищей захватила ведьма? Чтобы лишились они заслуженного покоя и подняли мечи на живых?

— Нет, но… не гневайтесь, но не по-людски это, господин Нак-Эндарс, своим-то головы сечь… Иное дело, когда встанут…

— Поздно будет, — отрезал командир. — Даже коли я паду — и меня обезглавить до́лжно: без промедления и сомнений. Смирись, воин, нет для нас нынче ни привилегий, ни обычаев. Лишь обязанность сражаться… Господин Ук-Мак, прошу, проследите, чтобы выполнили приказ.

— Да, — коротко ответил Дерел.

Плотно сжав губы, он шагнул к лестнице.

В течение дня кочевники атаковали лишь дважды. Оба раза в бой шли только мертвецы. Живые воины поддерживали штурмующих частой, меткой стрельбой, мешавшей пограничникам достойно встречать нежить. И хотя никто из защитников форта не погиб, забот у лекаря прибавилось.

— Лишь Мишиморн может умереть, — докладывал целитель Нак-Эндарсу. — Ещё двое в ближайшие дни — не бойцы. Прочие к вечеру вернутся на стену.

— Следи за умирающими в оба глаза, — сурово распорядился командир Радовника. — Как кто перестанет дышать — голову долой.

— Помню и исполню в точности, — голос лекаря звучал безрадостно, но был твёрд.

— Ступай.

Нак-Эндарс и сам повернулся и широкими шагами направился к лестнице на стену. Оказавшись наверху, из-под руки оглядел даль.

— Не видать подмоги?

— Не было никого, — отозвался дозорный.

— И не будет, — раздался мрачный голос Эгер-Огга.

Рыцарь сидел у заборола, положив на колени обнажённый меч. Со скрежетом водя по клинку точилом, старался загладить зазубрины.

— Объяснитесь, господин Эгер-Огг!

Рудге безнадёжно взглянул на командира. Обычно тщательно выбритое лицо рыцаря покрывала белёсая щетина, подчёркивавшая запавшие от усталости щёки.

— Во время последнего приступа я отправил уважаемого Анс-Морна на Небесную равнину… если в его мёртвом теле ещё был дух. Сам не видел, но предполагаю, что среди штурмовавших форт кочевников находились и оба его спутника.

Уголки губ Нак-Эндарса опустились, глаза потухли.

— Уверены ли вы, что он то был? — глухо спросил командир.

— Готов прозакладывать душу, — Эгер-Огг отвёл взгляд и вновь принялся точить меч. — Видел его ближе, чем вас сейчас… Никто нам не поможет. Мы все останемся здесь.

Улге Нак-Эндарс некоторое время пристально глядел на него. После перевёл взгляд на небо. Оно уже начало темнеть, но далеко-далеко в вышине, облака, похожие на высыпавшиеся из перины растрёпанные пушистые перья, всё ещё светились пронзительной белизной.

— Вот какова участь наша, — тихо пробормотал старый воин. — Суровы боги. Но быть по сему!

Узнав о том, что надежды на спасение нет, Им-Трайнис и Ук-Мак переглянулись.

— Нужно было мне отправиться за подмогой, — сказал Дерел.

— Наверное, — согласился друг. — Пойдём, что ли, поедим напоследок?

Сидя за столом в башне, Ук-Мак крепко сжимал кружку с водой, которую ни разу не пригубил. Его загорелый лоб прорезали морщины, карие глаза невидяще глядели в бревенчатую стену.

Бел флегматично жевал кусок жареного мяса, с хрустом закусывая луковицей.

— Нужно прикончить ведьму, — сказал вдруг Дерел.

— Мысли и слова твои мудры, как всегда, — откликнулся друг. — Вот только нет возможности добиться желаемого. Иначе мы бы не готовились к худшему, а пили бы вино на победном пиру… Пожалуй, возьму на стену бутылку мильзенского. Хуже-то не будет…

— Главная трудность — выбраться из форта, — продолжал пограничник.

— И мяса тоже возьму, — кивнул Им-Трайнис. — К чему вино без доброй закуски?

— Ежели живому со стены не спуститься, так, чтобы его не заметили, может, мёртвому удастся?

— Наверняка, — с готовностью кивнул приятель. — Мертвецов они ценят, из них получаются хорошие слуги ведьмы.

— Надо чтобы враги думали, что лазутчик мёртв… Если прикинуться убитым и упасть со стены…

— То прикидываться тебе не придётся, ибо сломаешь шею, — закончил Им-Трайнис. — А после встанешь, отряхнёшься и полезешь обратно, чтобы прикончить парочку-другую товарищей.

— Должен же быть способ… — Дерел покачал головой и умолк в разочаровании.

В комнату вошёл Эгер-Огг. Не снимая пояса с мечом, уселся на один из свободных стульев. Несколько ударов сердца глядел на Бела, затем с гримасой сказал:

— Завидую я вашему аппетиту, господин Им-Трайнис. Мне вот кусок в горло не идёт.

— Тогда выпейте, — невозмутимо посоветовал Бел.

В холодных глазах Эгер-Огга сверкнул огонь. Но тут же пропал, зато по губам скользнула тень улыбки.

— Быть может, это и неплохая идея, господин Им-Трайнис.

— Я дурного не посоветую, — всё так же спокойно и доброжелательно заявил гигант. — И сам сделаю то же самое.

— Вы чудесный товарищ для последнего дня, — на этот раз Эгер-Огг улыбнулся по-настоящему. — Жаль, что прежде нам не доводилось много общаться.

— А если надеть несколько гамбезонов и броню? — внезапно сказал Ук-Мак.

— О чём ты, Дер? — ошарашенно воззрился на него Эгер-Огг.

— Размышляет, как соскочить со стены и не убиться, — ответил за товарища Бел.

Брови Эгер-Огга удивлённо взметнулись, но почти сразу вернулись на место.

— Тогда поддоспешники тебе не помогут. Лучше залезь в ящик или бочку: даже если не уцелеешь, хотя бы пару степных ублюдков пришибёшь.

Ук-Мак открыл рот, чтобы сказать какую-то колкость, да так и замер. Не дождавшись ответа, Эгер-Огг повернулся к Белу:

— Что вы говорили о выпивке, господин Им-Трайнис?

— Бочка! — воскликнул Дерел вскакивая. — Где командир?!

— На стене, — сообщил Эгер-Огг.

— Спасибо, Рудге, — проходя мимо рыцаря, Ук-Мак от души хлопнул его по плечу. — Благодаря тебе, может, и выйдет.

— По-моему, он повредился разумом, — проводив Дерела взглядом, промолвил Эгер-Огг.

— Это вряд ли, — возразил Им-Трайнис. — Скорее, придумает что-нибудь от отчаяния. Такое и раньше бывало. Скажем, когда служили мы в наёмном отряде у барона Лин-Виалдо. Однажды предали нас, окружили и загнали в лесное болото. Кое-кто потонул, остальные готовились к смерти. Тогда Дерел сделал штуки на ноги, похожие на небольшие плетёные щиты. Сказал, что на таких топь одолеем.

Иные воины решили прорываться с боем, другие послушали Ук-Мака. Побросали мы тогда доспехи, оставив лишь мечи. И в одном исподнем, на этих щитах пошли по трясине. Нелегко было: и обувка чудна́я носками за мокрый мох цеплялась, и падали мы не раз, и замёрзли так, что кости заледенели. Но ушли живые. А те, кто остался — полегли до единого.

Эгер-Огг несколько ударов сердца размышлял над услышанным. После сказал:

— Коли чрез него явят боги чудо и уцелеем мы, клянусь Ильэллом, в тот же день оставлю службу. Уеду туда, где ни неведомых тварей, ни бродячих дикарей, ни демонской волшбы.

— Но прежде выпьем вина и напоим мечи кровью! — с подъёмом заявил Бел.

— Я же говорю: отличный вы товарищ для последнего дня, — криво улыбнулся Эгер-Огг. — Где там ваше вино?

Кочевники напали прежде, чем Ук-Мак сумел отыскать командира. Под унылый ведьминский напев на стены упрямо лезли мертвецы с немигающими тусклыми глазами, и живые воины, издававшие воинственные кличи. Наткнувшись на копья и мечи защитников, они падали, затем вставали и вновь взбирались по лестницам. Кое-кому удавалось перебраться через острия ограды и тогда на стене разгорался бой. Эмайнцы старались побыстрее убить прорвавшихся, а те с безрассудной отвагой или безумием давили на пограничников, давая шанс подняться другим штурмующим.

Отбив первый за ночь приступ, и потеряв ещё двоих, ратники сидели в тягостном молчании. Бывалые солдаты видели, как тают их силы и немногие надеялись узреть зарю. С опаской вслушивались они в звуки ночи, ожидая, когда же вновь послышится голос ведьмы.

Вместе со своими бойцами Нак-Эндарс готовился к новой схватке. Шагая по боевому ходу, он подбадривал людей, говорил о силе и стойкости эмайнцев, разжигал ярость, напоминая об убитых товарищах. Дерел перехватил его, когда командир почти замкнул круг. Выслушивая идею Ук-Мака, Нак-Эндарс стоял, насупившись, исподлобья глядя в темноту за стеной. Затем с десяток ударов сердца молчал.

— Не верю, что выручит нас сия выходка, — вымолвил он, наконец. — Дозволяю лишь потому, что вижу в том единственный шанс отомстить проклятой колдунье за гибель эмайнских мужей. И потому, — его голос зазвучал совсем тихо, чтобы не услыхал никто поблизости, — что каждый рыцарь волен выбирать свой конец.

Ук-Мак не стал спорить. Поклонившись, поспешно отправился искать Бела.

Им-Трайнис в компании Эгер-Огга выпивал на северной части стены. Рыцари передавали друг другу глиняную бутылку с отбитым горлышком, изредка перекидываясь короткими фразами.

— Бел… и Рудге, мне требуется ваша помощь.

— Мы можем допить? — деловито осведомился Им-Трайнис.

— Нет времени.

Не задавая вопросов, Бел поставил бутылку под ноги:

— Командуй.

Пока Им-Трайнис помогал другу устроиться в бочке, заботливо обкладывая облачённого в кожаный доспех кочевников Дерела гамбезонами и сеном, Эгер-Огг руководил ратниками, поднимавшими на стены пустые и полные бочонки. Воины втащили почти все, когда над спящей землёй опять поплыла песнь ведьмы.

— Пора, — сказал Им-Трайнис. Кинув на голову Ук-Маку ещё один гамбезон, он поставил деревянный диск-крышку и закрепил несколькими могучими ударами кулака. — Да поможет тебе Ильэлл.

Рывком оторвав от земли тяжёлый груз, рыцарь взвалил его на плечо и двинулся к стене, наверху которой уже раздавался звон клинков.

Хотя бочка упала не отвесно, а сперва скользнула по лестнице, сшибая взбиравшихся кочевников, затем грузно рухнула на их тела, Ук-Маку показалось, что из него вышибли дух. В голове гудело, по левой руке растекалась ноющая боль. Не издав ни звука, рыцарь, скрючившись, лежал, прислушиваясь к шуму вокруг.

При падении бочка затрещала, но не развалилась. Выпало лишь днище: вылетевшие наружу пук сена и старый поддоспешник открыли ноги рыцаря. В темноте никто этого не увидел и Дерел молил богов, чтобы жадные до добычи кочевники не заинтересовались содержимым бочки.