Истории приграничья

— Это ж надо, из-за одной ведьмы столько мужей полегло, — наконец, заговорил Бел, сокрушённо качая головой. — А ведь сама — девчонка ещё. Зим четырнадцать, не боле…

Перед мысленным взором Ук-Мака вновь встало некрасивое бледное лицо с россыпью мелких веснушек, остекленевшими светло-карими глазами и словно в удивлении открытым ртом.

— Одни беды от этого колдовства, — закончил Им-Трайнис. Резко тряхнув вожжами, прикрикнул: — Шевелись, волчий корм!

— У тебя вина не осталось? — сипло спросил Дерел.

— Увы, нет, — мотнул головой друг. — Что со стены не скинули, бросили в Радовнике. Но ты потерпи, Фумин уж недалече. Там и лекарь найдётся, и выпивка. Пока могу дать лишь воды.

— Не хочу, — ответил Ук-Мак.

Убрав руку, он открыл глаза. Щурясь, уставился в высокую голубизну. Небо затягивало, освобождая от мыслей и боли. Время словно замедлилось до бесконечности; пустота сверху и равномерная тряска телеги убаюкивали. И постепенно рыцарь задремал, не видя снов.