Камень. Книга 10

* * *

— Алексей, как у нас обстоят дела с тем злодеем, с которым ты переписывался? — раздраженно спросил меня царственный дед с заднего сиденья Ваниного гелика.

Император опять решил использовать машину Кузьмина и его самого для поездки в Ниццу, убивая тем самым сразу двух зайцев: показывая Прохору и Ванюше, что он на них больше не злится, и ведя разговоры, не предназначенные даже для ушей дворцовых. Естественно, супруга и цесаревич сидели рядом с императором, Кузьмин крутил баранку, а я расположился на переднем пассажирском сиденье.

— Пока молчит, дедушка.

— Это неприемлемо!

Император явно начинал заводиться, но я подозревал, что он таким образом подготавливает себя к предстоящей беседе с Филиппом Савойским, обещавшей быть очень и очень непростой.

— Алексей, даю тебе максимум три дня. Если злодей не сдастся, ты от него избавишься. Приказ понятен?

— Будет исполнено, ваше императорское величество, — кивнул я. — А когда мне Медичи с папой валить, государь? На четвертый или пятый день? Ну, чтобы заранее в своем ежедневнике веселым смайликом отметить те счастливые дни, на которые у меня запланированы массовые убийства…

Краем глаза я заметил, как губы Кузьмина растягиваются в саркастической улыбке, а сзади послышался отчетливый смешок бабули. Дед же недовольно протянул:

— Только о себе и думаешь, Лешка! Мы с твоим отцом и другим дедом, может, тоже хотим в кровавой расправе поучаствовать.

— Виноват, ваше императорское величество! Не подумал! Но хочу предупредить сразу — Сфорца только мой! Слишком уж вредный старикашка.

— Там будет видно… Как у тебя дела с твоей норвежкой?

Коротенько отчитался и, в свою очередь, спросил:

— Что там с Медичи?

— Затихарились твои Медичи! — зарычал царственный дед. — Сидят в своих апартаментах и носа оттуда не кажут. Похоже, начало доходить до тварей, что мы все знаем.

— И что теперь?

— Пусть понервничают, подергаются, напрягут вредного старичка Сфорца, чтобы тот тоже на заднице ровно не сидел… — император говорил это с нескрываемым злорадством. — А там видно будет, когда тебе рожицы веселые в поминальнике рисовать.

Дед еще какое-то время в культурных выражениях «опускал» Медичи с Сфорца, а потом неожиданно решил сменить тему:

— Алексей, кстати, мне перед самым выездом Людовик позвонил. Говорит, те пятеро твоих молодых итальянских крестничков сегодня утром в больничке скоропостижно крякнули. Врачи грешат на отравление.

— Земля им стекловатой, — не удержался от ухмылки я. — Отравителей, естественно, не найдут, и слава богу! Теперь как бы и князь Берлускони не зажмурился.

— Это вряд ли, — с сомнением протянул император. — У князя все ровно и с Медичи, и с Ватиканом, а форс-мажор Берлускони в виде небезызвестного великого князя Алексея Александровича они с готовностью поймут и простят. Деньги же… Месяца за два князь расплатится, накинув пострадавшим сверху приемлемые проценты, и криминальный бизнес снова заработает как часы…