S.T.A.L.K.E.R. Северное сияние

– Лисицын! Ушел в тень!

Получился совершенно обратный эффект. Он вздрогнул и нелепо выпал в палисадник. Нацеплял на пальто колючек. А на втором этаже главного корпуса вновь застрекотали автоматные очереди. Чтобы не терять времени горе-проводник побежал обратно к крыльцу, а там ловко подтянулся на крышу дома. Это всяко лучше, чем сидеть внутри и нюхать крысиное дерьмо! Череп тоже не стал с ним шибко нянькаться. До него окончательно дошло, что Леха не настолько прост, как кажется с первого взгляда. И уж точно сможет о себе позаботиться! Скрывшись в здании института, он оставил Лисицына одного созерцать залитый кровью двор. Тревожное ожидание того, что вот-вот вернется этот вооруженный снорк угнетало проводника, подгрызало. В окнах второго, а затем и третьего этажей мелькали черные тени. Стрелять по ним он не решился, ведь не совсем понятно кто это – мутанты или свои. Глаза пересчитали тринадцать дохлых снорков и одного кровососа. Это слишком круто для отряда из трех человек, даже слишком. Крыс можно не считать, от них самая страшная угроза только газовая. А там, в главном корпусе, они продолжают кого-то валить! С ума сойти!

«И ведь они потратили на них целых две гранаты. Выходит, вооружены до зубов, блин», – щелкнуло в уме Лехи.

Остатки территории Таченко, Бунчук и Череп повыкашивали без его помощи. Им оставался только домик по соседству с крысиным, задний двор, одноэтажная бывшая лаборатория и ряд гаражей. Не сказать, что там развелось много опасной живности. Вся самая крупная гадина повылазила на шум и в принципе закончилась еще час назад.

Уперев руки в бока командир Таченко пересек с деловым видом алевший двор, глядя себе под ноги. Попинал мертвого снорка. Перевернул его ботинком на спину, оценивающе цыкнул, после чего обратился к своему отряду с назревшим вопросом:

– А у нас будет что-то типа ОбЭда?

Бойцы переглянулись меж собой, покивали, а Леха, вперив взгляд в кишки, задумался о том, как сильно после драки хочет макарон с острым томатным соусом...

Глубоким вечером, когда они привели в более-менее божеский вид соседний от подорванного гранатой дом, Таченко, как и обещал, отлистал для Лехи десять голубоватых купюр с номиналом в тысячу каждая. Когда за ними потянулась грязная рука, командир вдруг одернул ладонь, не позволив их забрать.

– Леша, колись, где ты служил? – хитро прищурился он.

– Я? – заволновался Лисицын. – В обычной российской армии. Копал картошку генералам на даче и один раз съездил на полигон пострелять из рогатки по воронам.

– Не знаю, какой гешефт ты решил себе наварить таким потешным ответом.

– Совсем небольшой. Просто не хочу рассказывать о себе.

– Чей-та?

– Сперва расскажи кто ты такой и что ты здесь делаешь.

Таченко издал задумчивое «хм-м-м», прислонил пальцы к квадратному подбородку, сделал очень серьезное лицо. Мимика стала жесткой, заиграли желваки на высоких скулах. Он уже разомкнул губы и вдохнул, чтобы начать вещать свою нуарную предысторию, как вдруг, улыбнувшись, пихнул Лисицыну его деньги, сбив того с толку столь неожиданной реакцией.

– Держи, родной, заработал. Хотя я считаю, что ты бы мог справиться и получше!

Опешивший Леха ответил, держа в пальцах веер косарей:

– Ты слышь, на понт меня не бери, понял, да? Лучше меня бы никто не справился.

– Спорим? – потер Таченко ладошки.

– Та давай! – заявил Лисицын. Чего греха таить, слова командира его сильно задели.

– Я уже говорил, что нас гораздо больше, чем три человека. Остальных надо бы тоже сюда привести. И поживее – мы пожрать любим, а припасов у нас ёк, потому что пришлось тебя на шею себе посадить. Ты с нас аж за двоих провиант вытягиваешь!

– Не зачет, ты сам велел мне вылить свое хрючево из кильки.

– Ой-вей, я тебе про факты, а ты обиды какие-то мне рассказываешь. Ну подумаешь, оно же пахло невкусно.

– А ты не передергивай! Не надо на меня все валить.

– Какой ты тяжелый, Лешенька. Приведешь сюда остальных ребят?

– Вообще без проблем. Подожди. А где они?

– На Барьере.

– Иди ты нахер! – в сердцах воскликнул Леха. – Ты совсем поехавший что ли?!

– Ц, ну я же говорил... – Таченко посмотрел на Черепа и Бунчука полным разочарования взглядом. Те удрученно покивали, словно говоря: «Да-а-а, Лисицын, мы были о тебе лучшего мнения». Он осекся, не понимая, разводят его или он в самом деле ведет себя, как барышня кисейная?

– Стой, ты серьезно что ли?

В глубине души Таченко ликовал. Есть пробитие!

– Да ну нет, конечно, – вздохнул он, – куда там. Иди уж домой к себе.

Щеки Лисицына вспыхнули. Он вдруг побоялся, что жратва и деньги возьмут и вот так резко закончатся. За последние сутки он привык к хорошей жизни. Терять эту богатенькую компанию, которая ко всему прочему обладает завидной силой, ему очень не хотелось. Гордость, если так посудить, тоже угомонилась, перестав о себе напоминать. Прав был Унылый, все-таки шкура у Лехи продажная.

– Один я не пойду, но если с кем-то из вас... – задумчиво заговорил он, прикидывая свои шансы. На полуслове заткнулся. Все-таки его разводят.

– Ну, ты продолжай, – разрешил Череп.

– Мне нужен будет напарник, это даже не обсуждается. А также дальше в Зоне повышенный радиационный фон. Понадобятся либо артефакты от радиации, либо нормальная экипировка, хотя я бы предпочел арты. ПМ тоже не годится в дальний поход. Как, кстати, и двустволка, – Леха не упустил возможности съязвить, – поэтому если по традиции ко мне на хвост упадет Череп, ему следует выдать что-нибудь повеселее.

Вот это поворот! На громилу уставились три пары глаз. Этот мелкий хмырь что, знал, что за ним следят? Как?! Удовлетворенный реакцией новых знакомых, Лисицын пригладил бородку. Хе-хе.

– Я подумаю над твоим запросом и отвечу утром, – ответил ему Таченко.

– Хорошо.

Запрос был удовлетворен. В течение недели к НИИ «Агропром» стянулись остальные люди из отряда Таченко. Во дворе постепенно наводили порядок, от тел мутантов избавились. Весенние дожди смыли кровь. Главный корпус стал штабом. Тем домиком, который ранее был заселен крысами, поначалу брезговали абсолютно все, поэтому Леха попросил его выделить для своего друга. Получив одобрение, он собственными силами вычистил его до блеска. О том, что там раньше жило, Унылый не знает по сей день. И да, конечно же, пришлось рассказать Таченко всё. Про Саню, про артефакты, про то, как они ныкаются в стремной деревне в подвале дома. По сути признаться, что эти бывшие военные ему жизненно необходимы, а чтобы оплачивать свое пребывание у них под боком он готов на них работать. В общем-то командир и так подозревал, что Лисицын приблизительно в такой ситуации и находится. Он просто подтвердил догадки и раскрыл несколько интересных подробностей.

– Да без проблем, – без привычного артистизма согласился Таченко, сидя в своем типа кабинете.

– Что, вот так просто? – не поверил своей удаче Леха.

– В смысле просто? Назови мне хотя бы одного человека, который пойдет на Барьер всего с двумя пистолетами и в пальто. Да даже выдай я ему хоть десять Черепов. А ходить нам еще понадобится много, Лешенька, поэтому работа для тебя есть. На севере с проводниками совсем плохо, хе-хе... а терять людей в аномалиях я больше не хочу. Зачем, если есть профессионал, типа тебя?

– Да я не намного дольше здесь, чем ты...

– Вот и гордись этим. Быстро въехал! А теперь кыш, у меня море дел.

Бывшие военные вскоре наладили свой нехитрый быт. Саня не хотел переезжать на «Агропром», поэтому оказалось очень кстати, что он болел и не мог слишком громко сопротивляться. Поворчал да привык, признав, что с вояками лучше, чем без них. И что его паранойя не подтвердилась. Леха пропадал по нескольку дней то там, то сям... И все шло своим сталкерским чередом.

Сложившийся новый порядок не понравился только одному. Снорку. Как-то раз забравшись на холм, с которого несколько дней назад спустились четыре вооруженных человека, он смотрел в бинокль, прикидывая шансы отбить родное местечко обратно в свое распоряжение. Нет, никаких. Абсолютно.

Эти твари утилизировали тела его семьи в аномалии возле опор ЛЭП.

Как какой-то мусор.

Переделали на территории все под себя. Ходят, хозяйничают. Они – захватчики. Они – враги. Снорк зарычал от бессилия. Наверное, так звучит мутантский плач? Каким образом это создание должно осознать, что оно ошибка? Никак.

А вот и этот, худой. Если бы не он, то удалось бы забрать жизнь хотя бы одного из них. Самого здорового. Зубы скрипнули от злости. Нет уж. Снорк его запомнит. Что-то было в нем омерзительное. То ли мутант чувствовал его страхи, то ли просто не ожидал подлости с дробовиком, а может быть все и сразу. Почему-то этого человека он возненавидел больше всех остальных вместе взятых.

Отпустив бинокль болтаться на шее, снорк развернулся и отправился в сторону заводского комплекса «Росток». Больше идти ему было некуда.

Хриплый кашель всполошил всех, кто находился в доме. Все это время Леха не приходил в сознание. Град и Унылый засунули ему в спальный мешок «пузырь» со «светляком» и парой других артефактов, послабее, но вот уже несколько часов кряду раненый долговец не подавал признаков ни жизни, ни смерти. И вот, наконец-то сержант открыл глаза. Клекот в груди пропал, хруст костей тоже стих. На тело навалилась ужасная слабость, и неудивительно. Леха ничего не понимал. Он не помнил, как оказался здесь, мысли сбились в кучу, из которой было невозможно выделить ничего толкового. Наверное, так чувствуют себя те, кто воскрес?

В комнате не было никого кроме кота. К лицу долговца приблизилась морда с мокрым носом-кнопкой. Барсик обнюхал больного, чуть задрав темные губы. Из пасти кота пованивало, но Леха не побрезговал, когда шершавый язык лизнул его в ухо. Имитатор замурлыкал, присев буханочкой рядом.

– Друг, – произнес кот странным голосом. Раньше он так не разговаривал. Интонации пятилетнего ребенка перемешались со взрослым голосом Сани. Имитатор осваивал новые слова. – Мой друг. Друг.

Холодная ладонь легла на широкий лоб кота и погладила межу ушами.

– Друг, – ничего не понимая согласился Леха.