Южная пустошь

Глава 5

— Приказал? — переспросила я. — Ты встречался с императором?

Мой сын улыбнулся:

— Мам, ты просто поверь, с императором проблем не будет…

— Я верю, — кивнула я, — но я в курсе всех основных событий в Грилории. Однако о твоей поездке в Абрегорию не слышала ни слова. А значит ты никак не мог воздействовать на императора своим даром. Тем более, я помню, через какое-то время сила твоей магии ослабевает, и человек понимает, что он вел себя совсем не так, как должен был.

— Сейчас все по-другому. Мне уже не надо никуда ездить. Там все гораздо проще, чем здесь…

— Там? — насторожилась я, невольно вспоминая странный разговор во дворе, пару свечей назад.

— Да, мам… Виктория научила нас использовать другое пространство…

Виктория?! При чем тут Виктория? Мой взгляд невольно метнулся туда, где на полу на толстом аддийском ковре играли наши младшие дети под присмотром Хурры: Виктория и двое сыновей Катирилы: Оник и Делис.

Фиодор, проследив мой взгляд улыбнулся:

— Ма-ам, — протянул он насмешливо, — неужели ты еще не заметила, что Виктория совсем не такая, как все остальные дети?

Анни рассмеялась. И даже Катрила, не поднимая головы, улыбнулась.

— Заметишь тут, — буркнула я. Стало немного обидно, — с такими, как вы, я бы скорее удивилась, если бы ребенок был обычным… но про Викторию, и про загадочное «там» мы поговорим позже. Сейчас меня интересует император.

— Он сейчас нас всех интересует, — ответила Анни. Она снова склонила голову тем самым тревожным жестом, который вызывал в моем сердце нестерпимую боль… Не так-то легко ей пришлось во дворце императора. Просто она скрыла от меня все трудности, с которыми столкнулась. — И это одна из причин, почему я решила уехать. Происходит что-то не понятное, мам… Раньше я видела его будущее, но несколько месяцев назад почти все вероятности изменились. Теперь они ведут в никуда.

— В каком смысле в никуда? — не поняла я.

— В самом прямом, — ответил Фиодор. И тяжело вздохнул. — Мы сами ничего толком не знаем. Ну, почти ничего, — поправила он. — Белый туман появляется, если Анни пытается увидеть будущее, которого невозможно просчитать… Например, если вероятность может кардинально изменится от какой-нибудь случайности, и события которые могли произойти уже никогда не произойдут. — Анни снова качнула головой в том пугающе-незнакомом жесте. — И сейчас все больше вероятностей закрывает туман.

— Это плохо? — я немного запуталась в его рассуждениях и не совсем поняла, к чему ведет разговор мой сын.

— Не всегда, — усмехнулся он. — Но в этом случае — да. Это значит, мам, что от действий императора ничего не зависит. И он никак не может повлиять на свое будущее…

— И я никак не могу найти причину, — снова вмешалась Анни, — и способ все исправить.

— Верно, — согласился Фиодор. — пока нам удалось узнать только одно. Будущее императора, в котором Катрила здесь, в Южной пустоши, дальше всего свободно от тумана.

Я уставилась на Катрилу, которая снова вспыхнула от смущения.

— И вы поэтому привезли ее сюда? Вы полагаете, что это что-то изменит?

— Да, — кивнула Анни. — именно так мы и полагаем. — Она вздохнула, — все так запутано, мам… Если бы не Виктория, я, наверное, сошла бы с ума, пытаясь разобраться во всем. Понимаешь, несмотря на многообразие выбора, каждый человек все равно движется по определенному пути. Резких поворотов почти не бывает. К примеру, если ребенок родился в семье сапожников из Нижнего города, то матрица его жизни уже наполовину сложилась. Скорее всего он будет жить в Нижнем городе, женится на соседской девчонке и будет зарабатывать на жизнь ремеслом.

Я кивнула это мне было понятно. А моя дочь продолжила объяснение:

— И по большому счету неважно, на ком и когда он женится, сколько у него будет детей, и каким мастером он будет. Основная матрица его жизни остается постоянной. Ее колебания достаточно условны. Однако на жизнь сапожника очень сильное влияние оказывают разные случайности. Вышел пораньше из кабака и встретил не Мирту, а Латту… Понимаешь? То есть если задаться целью подробно увидеть его будущее, то скорее всего ничего толком не разглядеть. Все вероятности будут закрыты белыми пятнами. Слишком много случайностей, которые невозможно спрогнозировать.

— Но император, совсем другое дело, — подхватил Фиодор. — Матрица его будущего намного сложнее. В ней много уровней, а колебания иногда бывают такими, что потом лихорадит потоки всей всей страны. Но при этом случайности, которые могут очень сильно изменить матрицу будущего, на императора почти не влияют.

А я вдруг вспомнила, что уже слышала об этих самых матрицах и вероятностях. Это случилось в тот самый момент, когда я впервые начала свою игру прямо под носом третьего советника. И Фиодор сказал, что матрица нестабильна, и служанка, случайно уронив яблоко и зацепившись юбкой за торчащий гвоздь, может заметить, как я крадусь по коридорам замка и повернуть мое будущее в другую сторону.

Но император, не беглая принцесса тайком плетущая интриги в сердце заговорщиков, убивших ее отца. Никакие торчащие гвозди, падающие яблоки и припозднившиеся служанки не влияют на его решения и поступки. В подавляющем большинстве случаев каждое слово и каждое действие императора — плод долгих размышлений.

Но я все равно не понимала, к чему мои дети ведут разговор…

— В будущем императора для меня обычно нет белых пятен. Есть вероятности, но они всегда открыты. И я могу точно сказать, что будет, если император примет то или иное решение. Но сейчас, — Анни вздохнула, — все стало неправильно. Матрица императора резко изменилась. Как будто бы император стал сапожником. Я уже видела однажды что-то подобное, — она виновато взглянула на меня, — когда ты отреклась от трона, твоя матрица резко упростилась и ее колебания стали намного меньше. А некоторые вероятности обзавелись белыми пятнами случайностей. Но император-то до сих пор остается императором!

— То есть ты хочешь сказать, — наморщила я лоб, — император перестал принимать решения?! Но как такое может быть?

Анни вздохнула и пожала плечами:

— Я не знаю. Я впервые ничего не знаю! Но самое ужасное, что и моя матрица, и матрица Фиодора тоже изменились. В определенный момент, белые пятна закрывают все вероятности. Какое бы решение мы не приняли, что бы мы не сделали, все заканчивается туманом неопределенности. В разных вероятностях этот момент наступает в разное время. И поэтому мы тоже приехали в Южную пустошь. Здесь ключевое место, мам. Как только мы выехали к тебе, белый туман отодвинулся. И сейчас у нас есть чуточку больше времени понять, что же происходит.

Я задумалась. Половину, если не больше, из того, что рассказали мне дети, невозможно разложить по полочкам сходу. Но главное я уяснила: моим детям угрожает какая-то неведомая опасность. И только здесь рядом со мной у них есть шанс избежать ее. И это сейчас было самым важным.

— Вы правильно сделали, что приехали ко мне, — тряхнула я головой. — А теперь расскажите, что это за «там», и что там делает Виктория… и откуда у нее, вообще, такие способности. Древних Богов, насколько я помню, было всего три…

— Вообще-то четыре, — улыбнулась Анни.

— Абрегор, Грилор, Аддия и? — я не стала спорить. Вдруг на самом деле был еще одни Древний Бог, о котором все забыли.

Анни с Фиодором переглянулись и, фыркнув, расхохотались.

— Я же говорил, что мама ни о чем не догадалась! — с триумфом произнес мой сын. И не скажешь, что ему уже двадцать три, и что он король третьей по величине страны в нашем мире. И мы только что обсуждали очень серьезные вопросы.

На мгновение мне даже показалось, будто бы передо мной снова сидят мои маленькие детки: Лушка и Анни, и спорят о том, знает ли мама, что они скормили Бую, собаке охранявшей двор, все наше мясо.

— Что я не знаю? — невольно улыбнулась я от воспоминаний.

— Мам, — вместо ответа Анни задала вопрос, — а ты давно обращалась к Великой Матери?

Я наморщила лоб… Странный вопрос. Конечно, давно. Не дело тревожить Богов по пустякам. А ничего серьезного, что требовало бы помощи Богини, выбравшей меня своим аватаром, давно не случалось.

— Поэтому ты ничего не заметила, — мой сын легко улыбнулся. И пояснил, — Богиня снова встретила своего возлюбленного. И решила остаться в нашем мире навсегда. И поэтому, — он кивнул на Викторию, — отдала своему четвертому ребенку то, что у нее еще оставалось — себя. Великой Матери больше нет, но зато есть Виктория…

Я повернулась к дочери. Она подняла на меня взгляд всегда серьезных и не по годам мудрых глаз и улыбнулась… А мне захотелось выругаться. Громко и с чувством. Так, как я научилась в Нижнем городе Яснограда. Проклятая Богиня! Не могла оставить моего ребенка в покое?!

Но вместо этого я спросила:

— А что значит «там»?

— Там — это иное пространство, мам. — улыбнулась Анни. — Оно огромное и охватывает весь мир, но там все по-другому, и мы можем очень быстро перемещаться на любые расстояния. Это как будто бы тень мира, его изнанка… Там пряталась Хурра, чтобы скрыться от взглядов людей. Но там невозможно ориентироваться, используя привычные нам человеческие чувства, поэтому Хурра всегда ходила по краю. А мы с Фиодором, вообще, не могли туда попасть. Мы чувствовали, что изнанка существует, но не могли понять как туда заглянуть.

— А Виктория?

— А Витория умеет, — Фиодор тряхнул головой. — Как ни крути, а Великая Мать старшая из Древних Богов, и ее мудрость досталась Виктории.

Я нахмурилась, снова мысленно обругав Великую Мать. Мало ей того, что всем моим детям постоянно угрожает опасность из-за их крови, а Хурра, вообще, рискует получить рабский ошейник, так она еще и Виторию втянула в свою игру. Возлюбленного она, видишь ли, встретила! Когда успела-то!

Тихий смешок моей младшей дочери резанул по нервам… Потому что я догадалась где проклятая Богиня встретила своего возлюбленного. Затылок заныл от боли так сильно, как будто бы по нему ударили… Захотелось громко завыть от того, какой дурой я была все это время.

Дишлан… мой Дишлан вовсе не мой.

— Мама! — Анни вскочила и кинулась ко мне, — все совсем не так!

Я обняла дочь, прижимая ее к себе, и крепко зажмурилась. Не время сейчас думать о чувствах. Не время. Я подумаю об этом потом. Когда разрешится та странная, не понятная ситуация, которая угрожает моим детям. И тогда сяду и подумаю, почему я сразу не догадалась, что к чему. Я ведь знала Дишлана много лет, и у меня уже был опыт навязанной «любви». Когда мерзавец Адрей, сын Третьего советника, за которого мне пришлось выйти замуж, чтобы получить шанс войти в круг аристократии, поил меня приворотными травами, собранными в Северной пустоши… Я потом узнала, эти сбор в знающих кругах аддийских аристократов назывался «Ядовитая любовь Белой смерти»…

Тело моей дочери слегка напряглось в моих руках. Она отстранилась и взглянула на меня. А я теперь была совершенно уверена, от моей Анни невозможно скрыть даже мысли.

— Мам, а ведь ты права! — воскликнула она.

— В чем? — откликнулся Фиодор, которому не были доступны размышления других людей.