Кровавая луна

ГЛАВА 23

Пятница

Жёлтое бревно

— Выдалась тяжёлая ночь? — спросила женщина, придерживая дверь для Харри.

Хелена Рё оказалась меньше ростом, чем он ожидал. Она была одета в обтягивающие джинсы и чёрную водолазку. Её светлые волосы были собраны в хвостик обычной лентой для волос. Он пришёл к выводу, что она такая же хорошенькая, как на фотографиях.

— Неужели это так очевидно? — сказал он, заходя внутрь.

— Солнцезащитные очки в десять утра? — ответила она, проводя его в помещение, которое, как он уже понял, было огромной квартирой. — И этот костюм слишком хорош, чтобы так выглядеть, — бросила она через плечо.

— Спасибо, — ответил Харри.

Она рассмеялась и провела его в большую комнату, где расположились гостиная и зона для готовки с кухонным островом.

Дневной свет лился со всех сторон. Бетон, дерево, стекло — он предположил, что интерьер был сделан из материалов самого высокого качества.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

— Я подумывала спросить, какой именно кофе, но ты похож на человека, который выпьет любой.

— Да, любой, — сказал Харри, криво улыбнувшись.

Она нажала кнопку на блестящей металлической эспрессо-машине, которая начала перемалывать зёрна, пока она ополаскивала держатель фильтра под краном. Харри скользнул взглядом по вещам, прикреплённым магнитами к двойной двери холодильника. Календарик. Две фотографии лошадей. Билет с логотипом Национального театра.

— Собираешься завтра на «Ромео и Джульетту»? — спросил он.

— Да. Это фантастическая постановка! Я была на премьере с Маркусом. Не то чтобы он интересовался театром, но он спонсор представления, так что мы получаем много билетов. Я раздала кучу билетов на эту постановку на вечеринке, я считаю, люди просто обязаны это увидеть, но у меня всё ещё валяются два или три. Ты когда-нибудь был на «Ромео и Джульетте»?

— Да, видел вроде. Экранизацию.

— Тогда ты должен увидеть эту постановку.

— Я...

— Ты должен! Погоди секунду…

Хелена Рё исчезла, а Харри продолжил рассматривать остальную часть дверцы холодильника.

Фотографии двух детей с родителями, сделанные, похоже, на каникулах. Харри предположил, что Хелена приходится тётей этим детям. Ни одной фотографии самой Хелены или Маркуса, ни вместе, ни поодиночке. Он подошёл к панорамным окнам, от пола до потолка. Отсюда открывается вид на весь район Бьёрвика и залив Осло-фьорд, единственным препятствием на горизонте был музей Мунка. Он услышал, как Хелена быстрыми шагами приближается к нему.

— Прошу прощения за этот музей, — сказала она, протягивая Харри два билета. — Мы называем его Чернобылем. Не каждый архитектор способен разрушить целый городской район одним зданием, но архитектурному бюро «Эстудио Эррерос»32 это удалось, надо отдать им должное.

— Мм...

— Просто делай то, за чем пришёл, Холе, я могу делать много дел одновременно.

— Договорились. По большей части я бы хотел, чтобы ты рассказала мне о той вечеринке. О Сюсанне и Бертине, конечно. Но в особенности о человеке, который принёс кокаин.

— Хорошо, — ответила она. — Значит, ты знаешь о нём.

— Да.

— Полагаю, никто не отправится в тюрьму из-за пары дорожек кокаина на столе?

— Нет. В любом случае, я не полицейский.

— Совершенно верно. Ты человек Маркуса.

— Не совсем.

— Конечно, Крон сказал мне, что тебе дали карт-бланш. Но ты же знаешь, как это бывает. Кто платит, тот и заказывает музыку. — Она улыбнулась чуть презрительно, и Харри не был уверен, было ли это адресовано ему или человеку, который платил. Или, возможно, самой себе.

Хелена Рё рассказала ему о вечеринке, пока готовила кофе. Харри отметил, что её слова соответствовали рассказам её мужа и Эйстейна. Мужчина с зелёным кокаином появился практически из ниоткуда и подошёл к ней и Маркусу на террасе на крыше. Если он и пришёл без приглашения, то так сделал не только он на той вечеринке.

— На его лице была медицинская маска, солнцезащитные очки, на голове — бейсболка, так что он действительно выглядел довольно подозрительно по сравнению с остальными. Он настоял, чтобы мы с Маркусом попробовали его порошок, но я сказала ему, что этого не произойдёт, что мы с Маркусом пообещали друг другу никогда больше не прикасаться к этой дряни. Затем, всего через несколько минут, я заметила, что Маркус и ещё несколько человек пропали. Я уже что-то подозревала, потому что на вечеринке был парень, у которого Маркус обычно покупает свою дурь. Я зашла в квартиру. Это было жалкое зрелище...

Она закрыла глаза и приложила ладонь ко лбу.

— Маркус склонился над столом, уже засунув соломинку в нос. Нарушая своё обещание прямо у меня на глазах. А потом его кокаиновый нос33 именно в этот момент вынудил его чихнуть и всё испортил. — Она открыла глаза и посмотрела на Харри. — Жаль, что я не могла смеяться над этим...

— Насколько я понимаю, торговец в маске пытался собрать с пола немного порошка, чтобы сделать дорожку для Маркуса.

— Да. Или, может быть, он просто пытался прибраться. Он даже вытер сопли Маркуса со стола. — Она кивнула в сторону большого стеклянного стола, стоявшего перед диваном в гостиной. — Он, вероятно, хотел произвести хорошее впечатление, сделать Маркуса постоянным клиентом, а кто не захотел бы? Возможно, ты заметил, что Маркус не из тех, кто трясётся над каждой копейкой. Он предпочитает переплачивать, чем недоплачивать, это даёт ему ощущение власти. Или, скорее, это даёт ему власть.

— Ты хочешь сказать, что для него важна власть?

— Разве это не для всех важно?

— Ну, только не для меня. Конечно, это всего лишь моё мнение.

Они сели за обеденный стол, друг напротив друга. Хелена Рё смотрела на Харри так, что он подумал, будто она оценивает ситуацию. Прикидывая, как много ей следует сказать. Оценивает его.

— Почему у тебя металлический палец? — спросила она, кивая на его руку.

— Потому что один человек отрезал мне палец. Это долгая история.

Её взгляд не дрогнул.

— От тебя пахнет застоявшимся алкоголем, — сказала она. — И рвотой.

— Извини. У меня была тяжёлая ночь, и я не удосужился переодеться.

Она неопределённо улыбнулась, как бы самой себе.

— Ты знаешь разницу между красивым мужчиной и привлекательным, Харри?

— Нет. И в чём она?

— Я спрашиваю, потому что не знаю.

Харри встретился с ней взглядом. Она что, флиртовала?

Она перевела взгляд на стену позади него.

— Знаешь, что мне показалось привлекательным в Маркусе? Я имею в виду, кроме его фамилии и его денег.

— Нет.

— То, что он казался привлекательным и для других людей. Разве это не странно? То, что такого рода вещи имеют накопительный эффект?

— Понимаю, о чём ты говоришь.

Она покачала головой, будто признавая неизбежное.

— У Маркуса нет никаких талантов, кроме одного. Он умеет дать понять, что он здесь главный. Он похож на того мальчика или девочку в школе, которые, сами не понимая для чего, берут инициативу в свои руки и решают, кого взять в тусовку, а кого нет. Когда, как Маркус, сидишь на этом социальном троне, тогда у тебя есть власть, и она порождает ещё больше власти. И нет ничего, абсолютно ничего, более привлекательного, чем власть. Ты понимаешь, Харри? Не расчётливый оппортунизм заставляет женщин тянуться к власть имущим, а биология. Власть сексуальна, и точка.

— Понятно, — сказал Харри. Вероятно, она не флиртовала.

— И когда, подобно Маркусу, ты начинаешь любить эту силу, тогда ты начинаешь бояться потерять её. Маркус хорошо ладит с людьми, но из-за того, что он и его семья обладают властью, его, вероятно, больше боятся, чем любят. И это его беспокоит. Потому что для него важно, чтобы он нравился. Не тем людьми, которые для него ничего не значат, ему на них наплевать, а тем, с кем он хочет отождествлять себя, теми, кого он считает равными себе. Он поступил в норвежскую бизнес-школу BI, потому что хотел заняться семейным бизнесом в сфере недвижимости, но там было больше вечеринок, чем учёбы, и в конце концов ему пришлось уехать за границу, чтобы получить квалификацию. Люди думают, что он хорош в своей работе, потому что накопил деньги, но если последние пятьдесят лет ты владел собственностью, то не зарабатывать деньги было невозможно. На самом деле Маркус был одним из немногих, кому всё-таки почти удалось разорить свою компанию, но банк выручал его по меньшей мере дважды. А деньги рассказывают единственную историю успеха, которую люди способны услышать. Я сама такая. — Она вздохнула. — У него был постоянный столик в клубе, где мужчины с деньгами подцепляют девушек, которым нравятся мужчины с деньгами и которые делают то, что им велят. Это звучит банально, и так оно и есть. Я знала, что Маркуса состоял в браке, но это было много лет назад, и с тех пор он был холост. Я решила, что он не встретил подходящую женщину. И ею была я.

— А так ли оно было?

Она пожала плечами.

— Полагаю, я ему подходила. Красотка на тридцать лет моложе его, умеющая себя показать, способная общаться с людьми его возраста, не испытывая при этом неловкости, и поддерживающая порядок дома. Вопрос, вероятно, был скорее в том, подходит ли он мне. Прошло много времени, прежде чем я задала себе этот вопрос.

— И что?

— И теперь я живу здесь, а он живёт в мужской берлоге во Фрогнере.

— Мм. И всё же вы двое были вместе в оба вторника, когда пропали те девушки.

— Так ли это было?

Харри показалось, что он увидел в её глазах вызов.

— Это то, что вы сказали полиции.

Она коротко улыбнулась.

— Да, тогда, я полагаю, так оно и было.

— Ты пытаешься дать мне понять, что вы с Маркусом солгали?

Она покачала головой с покорным выражением лица.

— Кто больше нуждается в алиби — ты или Маркус? — спросил Харри и внимательно проследил за её реакцией.

— Я? Ты думаешь, я могла бы... — выражение удивления на её лице исчезло, и по комнате разнёсся её смех.

— У тебя есть мотив.

— Нет, — сказала она, — у меня нет мотива. Я разрешила Маркусу гулять налево, единственное условие, которое я поставила, чтобы он меня не позорил. И не позволял им забрать мои деньги.

— Твои деньги?

— Его, наши, мои, неважно. Я не думаю, что у этих двух девушек были какие-то подобные планы. Они не были слишком требовательны. В любом случае, ты достаточно скоро поймёшь, что на самом деле у меня нет никакого мотива. Сегодня утром мой адвокат отправил Крону письмо, в котором говорится, что я хочу развестись и хочу половину всего имущества. Видишь? Он мне не нужен. Кто бы это ни был, пусть забирают Маркуса. Я просто хочу свою школу верховой езды. — Она холодно рассмеялась. — Ты выглядишь удивлённым, Харри?

— Мм. Один кинопродюсер из Лос-Анджелеса сказал мне, что первый брак — это школа, преподносящая самые дорогие уроки. Что именно там можно научиться обеспечивать наличие брачного соглашения в следующем браке.

— О, у Маркуса есть брачный контракт. И со мной, и со своей бывшей. Он не дурак. Но из-за того, что я знаю, он даст мне то, о чём я прошу.

— И что же ты знаешь? — спросил я.

Она широко улыбнулась.

— Это мой козырь, Харри, так что я не могу тебе этого сказать. Скорее всего, я подпишу некое соглашение о неразглашении. Я молю бога, чтобы кто-нибудь узнал, что он натворил, но если они это и сделают, то без моей помощи. Я знаю, это звучит цинично, но прямо сейчас мне нужно спасать себя, а не мир. Извини.