Кровавая луна

ГЛАВА 28

Суббота

Последний акт

Единственным источником света были софиты на дне бассейна, от которых в полумраке мерцали блики на стенах и потолке помещения. Разум Харри в конце концов перестал размышлять о деталях в отчётах, когда он увидел её. Цельный купальник Александры, казалось, обнажал её тело больше, чем если бы она была совершенно голой. Он опёрся локтями о край бассейна, когда она вошла в воду, которая, по словам администратора спа-салона отеля The Thief, была нагрета ровно до тридцати пяти градусов. Александра заметила, что он наблюдает за ней, и улыбнулась той загадочной улыбкой, которая появляется у женщин, когда им известно — и лестно, — что мужчинам нравится то, что они видят.

Она подплыла к нему. Если не считать пары, наполовину погружённой в воду в дальнем конце, бассейн был в их полном распоряжении. Харри достал бутылку шампанского из ведёрка со льдом, стоящего у бассейна, налил бокал и протянул ей.

— Спасибо, — сказала она.

— Спасибо, в смысле, мы квиты? — сказал он, наблюдая, как она пьёт.

— Вовсе нет, — сказала она. — После публикаций в «ВГ» было бы очень прискорбно, если бы все узнали, что я втайне делаю для тебя анализы ДНК. Поэтому я хочу, чтобы и ты рассказал мне кое-что по секрету.

— Мм. Например, что?

— Это зависит от тебя, — она придвинулась к нему поближе. — Но это должно быть что-то скрытое от всех в самых тёмных уголках памяти.

Харри посмотрел на неё. У неё был такой же взгляд, как у Герта, когда тот потребовал колыбельную «Блюмен». Александра знала, что Харри был отцом Герта, и теперь его осенила безумная мысль. Он захотел рассказать ей остальное. Он посмотрел на бутылку шампанского. Когда он заказывал его — пусть и с одним бокалом, — то уже понял, что это была плохая идея. Точно так же, как было бы плохой идеей рассказать ей о том, что знали только он и Юхан Крон. Он прочистил горло.

— Я сломал кадык одному парню в Лос-Анджелесе, — сказал Харри. — Я почувствовал это костяшками своих пальцев, почувствовал, как он поддаётся. И мне это понравилось.

Александра уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Ты подрался с ним?

— Да.

— Почему?

Харри пожал плечами.

— Потасовка в баре. Из-за женщины. Я был пьян.

— А как насчёт тебя? Тебя не ранили?

— Со мной всё было в порядке. Я ударил его только один раз, а потом всё было кончено.

— Ты ударил его по горлу?

— Да. Мой кулак как стамеска, — он поднял руку, демонстрируя ладонь. — Меня учил специалист по рукопашному бою, который тренировал норвежских коммандос40 в Афганистане. Суть в том, чтобы ударить в определённую точку горла противника, тогда всякое противодействие немедленно прекратится, потому что его мозг будет жаждать только одного — побыстрее набрать воздух в лёгкие.

— Вот так? — спросила она, прижимая друг к другу выпрямленные пальцы.

— И вот так, — сказал Харри, выпрямляя её большой палец и прижимая его к указательному. — А потом целишься сюда, в гортань. — Он стукнул её указательным пальцем по своему горлу.

— Эй! — крикнул он, когда она без предупреждения ткнула его.

— Стой спокойно! — рассмеялась она, снова ударив его.

Харри отскочил в сторону.

— Я не думаю, что ты правильно поняла. Ты рискуешь убить, если попадёшь в ту самую точку. Допустим, это гортань, — он указал на один из своих сосков. — И тогда тебе нужно встать так... — он взял её за бёдра под водой и показал, как развернуться, чтобы усилить удар. — Готова?

— Готова.

После четырёх попыток она нанесла два удара, достаточно сильных, чтобы Харри застонал.

Пара на другом конце бассейна притихла и наблюдала за ними с озабоченным выражением лиц.

— Откуда ты знаешь, что не убил его? — сказала Александра, занимая позицию для нового удара.

— Я не знаю наверняка. Но если бы он умер, я не думаю, что его друзья после этого оставили бы меня в живых.

— Задумывался ли ты, что если бы ты убил его, это поставило бы тебя на один уровень с теми, за кем ты охотился всю свою жизнь?

Харри поморщился.

— Может быть.

— Может быть? И всё это из-за женщины, думаешь, это благородно?

— Давай будем считать это самообороной.

— Есть много вещей, которые можно классифицировать как самооборону, Харри. Убийства чести41 — это самооборона. Преступления в состоянии аффекта — это самооборона. Люди убивают, чтобы защитить своё самоуважение и достоинство. Разве у тебя не было расследований, когда люди убивали, чтобы спастись от унижения?

Харри кивнул. Посмотрел на неё. Поняла ли она? Поняла ли, что Бьёрн отнял не только свою собственную жизнь? Нет, её взгляд был обращён внутрь себя, речь шла о её собственном опыте. Харри собирался что-то сказать, когда она резко выбросила руку. Он не пошевелился. Она стояла неподвижно, и торжествующая улыбка расплылась по её лицу. Её рука, сжатая в кулак, почти коснулась кожи на его горле.

— В этот раз я могла убить тебя, — сказала она.

— Да.

— У тебя не было времени среагировать?

— Не было.

— Или ты полагал, что я не раздавлю тебе гортань?

Он слегка улыбнулся и ничего не ответил.

— Или... — она нахмурилась, — тебе наплевать?

Улыбка Харри стала шире. Он нащупал бутылку за своей спиной и наполнил её бокал. Посмотрел на бутылку, представил, как подносит её ко рту, запрокидывает голову и слышит низкий булькающий звук, когда алкоголь наполняет его, затем опускает бутылку, теперь уже пустую, вытирает рот тыльной стороной ладони, а Александра смотрит на него широко раскрытыми глазами. Вместо этого он поставил почти полную бутылку обратно в ведёрко для шампанского и откашлялся.

— Пойдём в сауну?

Вместо классических пяти актов постановка шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта» в Национальном театре Норвегии состояла из двух актов длиной около часа с пятнадцатиминутным антрактом между ними.

Во время антракта в зале зажёгся свет, и зрители хлынули наружу, заполнив фойе и буфет, где можно было заказать лёгкие закуски и напитки. Хелена присоединилась к очереди в баре, краем уха прислушиваясь к разговорам вокруг неё. Как ни странно, никто не говорил о пьесе, будто это было слишком пафосно или вульгарно. Она что-то почувствовала, аромат, который навёл её на мысль о Маркусе, и обернулась. Позади неё стоял мужчина, и он едва успел улыбнуться ей, прежде чем она снова быстро повернулась вперёд. Его улыбка была... Да, что это было? В любом случае, её сердце забилось быстрее. Ей вдруг стало смешно. Должно быть, это всё из-за пьесы, которая подталкивала её к психологической иллюзии, что она, встретив незнакомого мужчину, нашла своего Ромео. Потому что мужчина, стоявший позади неё, ни в коем случае не был привлекательным. Возможно, он и не был уродлив — по крайней мере, его улыбка показала, что у него красивые зубы, — но был совсем неинтересен. Тем не менее её сердце продолжало биться, и она почувствовала желание — желание, которого не испытывала уже много лет, — снова обернуться. Посмотреть на него. Понять, что именно заставило её захотеть обернуться.

Она сумела сдержаться, заказала белое вино и отнесла свой пластиковый стаканчик к одному из маленьких круглых столиков, расположенных вдоль стен буфета. Она наблюдала за этим мужчиной, который теперь пытался расплатиться наличными за бутылку воды, в то время как женщина за прилавком указывала на табличку с надписью «Только безналичный расчёт». К своему удивлению, она поймала себя на том, что испытывает желание подняться и заплатить за него. Но он отказался от своей попытки купить что-нибудь и повернулся к Хелене. Их глаза встретились, и он снова улыбнулся. Затем он направился к её столику. Её сердце бешено колотилось. Что же это? Это был не первый раз, когда мужчина действует так прямолинейно, пытаясь познакомиться с ней.

— Можно присесть? — спросил он, кладя руку на пустой стул.

Она одарила его быстрой и, как она полагала, пренебрежительной улыбкой, и, в то время, как её мозг приказывал сказать «Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал», она ответила:

— Да ради бога. Конечно.

— Спасибо, — он сел и перегнулся через стол, как будто они были в середине долгого разговора. — Я не хотел бы убивать интригу, — сказал он почти шёпотом. — Но она выпила яд и скоро умрёт.

Его лицо было так близко, что она чувствовала запах его одеколона. Нет, он сильно отличался от того, который использовал Маркус, был более грубым.

— Насколько мне известно, она пьёт яд в последнем акте, — сказала Хелена.

— Все так думают, но она уже отравлена. Поверь мне, — он улыбнулся. Белые зубы. Как у хищника. У неё возникло искушение предложить себя, почувствовать, как они прокусывают её кожу, когда она вонзает ногти ему в спину. Господи, что это было? Часть её хотела убежать, другая часть — броситься ему на шею. Она поменяла положение ног, отмечая — как это возможно? — что взмокла.

— Положим, я не знакома с этой пьесой, — сказала она. — Тогда почему ты хочешь испортить мне восприятие концовки?

— Потому что я хочу, чтобы ты была готова. Смерть — неприятная штука.

— Да, это так, — сказала она, не сводя с него глаз. — Но разве сумма всех неприятностей не становится ещё больше, когда тебе вдобавок приходится готовиться к смерти?

— Необязательно, — он откинулся на спинку стула. — Нет, если радость жизни возрастает от осознания того, что она не длится вечно.

В нём было что-то смутно знакомое. Он был на вечеринке на террасе на крыше? Или в ресторане «Даниэль»?

— Memento mori42, — сказала она.

— Да. Но сейчас мне нужно выпить немного воды.

— Я это заметила.

— Как тебя зовут?

— Хелена. А тебя?

— Зови меня Прим. Хелена?

— Да, Прим? — она улыбнулась.

— Не хочешь ли отправиться со мной туда, где подают воду?

Хелена рассмеялась, отхлебнула вина. Она собиралась сказать, что у них здесь есть вода, что она может заплатить. Или ещё лучше, он мог бы одолжить у неё стакан и налить немного воды из-под крана в туалете. Проточная вода в Осло лучше, чем та, что наливают в бутылки, и вдобавок более экологична.

— О каком месте ты говоришь? — спросила она.

— А это имеет значение?

— Нет, — она не могла поверить собственным ушам.

— Хорошо, — он сложил ладони вместе. — Тогда пошли.

— Сейчас? Я думала, после последнего акта.

— Мы уже знаем, чем всё закончится.

Ресторан «Терсо Акто», находящийся в районе Вика43, очевидно, был недавно открыт, и в нём подавали тапас по самым высоким ценам.

— Вкусно? — спросила Александра.

— Очень, — сказал Харри, промокая рот салфеткой и стараясь не смотреть на её бокал с вином.

— Мне нравится думать, что я знаю Осло, но я никогда не слышала об этом месте. Именно Хельге порекомендовал забронировать нам столик здесь. Геи всегда знают лучше всех.

— Он гей? Я не улавливал от него таких флюидов.

— Это потому, что ты утратил свою привлекательность.

— Ты хочешь сказать, что на каком-то этапе она у меня была?

— У тебя? Ещё как была. Конечно, она действовало не на всех. По правде говоря, и не на многих, — она задумчиво склонила голову набок. — Если подумать, она, вероятно, подействовала лишь на некоторых из нас, — она рассмеялась, подняла бокал с вином и чокнулась с его стаканом воды.