Дело об убийстве маркиза де Лианкура

— Может, нам лучше уйти? — спросил Лотер. — Мы уже набрали достаточно.

— Я хочу найти её драгоценности, — заупрямился Феликс. — Если она выставляет серебро и золото на столы, то, что припрятано в её заветной шкатулке!

— Ну, да, король наверняка дарил ей драгоценности, — заметил Леопольд.

— Зря ты это сказал, — проворчал Лотер. — Если король узнает, что мы прикарманили его подарки…

Где-то далеко раздался грохот, топот ног и отчаянный крик, после чего снова наступила тишина, которая теперь казалась зловещей.

— Что это за дом? — пробормотал Роюзл. — Может, она уехала, потому что здесь завелось чудовище?

— Прекрати! — нервно воскликнул Лотер. — Давайте уйдём отсюда. Мы не можем красть то, что подарил король, и не сможем отличить его подарки от других украшений. Мы набрали уже на несколько тысяч золотых марок. Пора остановиться.

— Может, ты и набрал, а мне попадались какие-то дешёвые безделицы! — возразил Феликс. — Здесь полно народу. Наверно они там передрались за добычу.

— Я, пожалуй, пойду, — проговорил Лотер и направился в сторону выхода.

— Погоди, я с тобой, — устремился за ним Роюзл.

— Трусы, — с презрением бросил им вслед Феликс. — Ты со мной? — обернулся он к Леопольду и увидел, что тот стоит, напряжённо вглядываясь куда-то в дверной проём.

С того места, где стоял Феликс, ничего не было видно, и он подошёл к приятелю и тоже посмотрел в темноту. Какое-то время он ничего не видел, но опустив взгляд, чуть ниже заметил странное мерцание двух жёлтых огоньков. Потом к ним присоединилась ещё пара.

— Какой-то зверь? — озабоченно спросил он. — Собака?

И тут из темноты на них выскочило что-то серое и, подскочив, вцепилось в горло Леопольду. Тот закричал, схватив руками длинное лохматое тело, но зверь рычал, впиваясь зубами в его шею всё крепче. Леопольд завопил, потом его крик перешёл в хрип, и он упал на пол, а Феликс, наконец, очнувшись, швырнул в зверя факел и бросился назад.

Он бежал по тёмным залам, натыкаясь на мебель и предметы, шарахаясь от тёмных сгустков теней, выплывающих из каждого угла. Потом он увидел впереди свет, и оказался в просторном зале с каменным полом и необычными расписными панелями на стенах. Ему некогда было рассматривать то, что было на них нарисовано. Он с ужасом смотрел на лежащий на плитах факел и бездыханное тело Лотера, вокруг которого собралось четыре зверька. Они рычали и жутковато чавкали, отталкивая друг друга. Он промчался мимо них и стремительно сбежал по лестнице. Спасение было совсем близко. Он уже добежал до кухни, и впереди виднелась приоткрытая дверь на улицу. Он бросился к ней и неожиданно за что-то запнулся и упал между широким столом и кирпичной стенкой большого очага. Обернувшись, он увидел перед собой бледное лицо Роюзла. Тот безмолвно смотрел на него остекленевшими глазами. Издав полный ужаса вопль, Феликс перебрался через него, вскочил на ноги и услышал позади странный звук, словно по камню бежали быстрые когтистые лапы. Обернувшись, он увидел три пары огоньков, и из темноты выступили крупные лисицы с белоснежными злобно оскаленными клыками. Снова издав испуганный вопль, Феликс бросился к спасительной двери, до которой оставалось лишь несколько шагов.

Граф де Полиньяк так и не лёг спать этой ночью. Отпущенное ему королём время на расследование было на исходе, и он с тревогой понимал, что может проиграть эту битву. Ему так и не удалось поймать сбежавшего из темницы графа де Лорма, несмотря на то, что он объявил за его голову такую невероятную награду. Он вообще не мог быть уверен, что тот действительно сбежал, потому что утверждавший это Брикар видел его в полумраке ночной улицы, а пробравшийся к дверям камеры тюремщик видел за ней человека чрезвычайно похожего на графа. Но и тюремщик мог ошибиться, да он и не утверждал, что узнал де Лорма. А Брикар мог быть прав, ведь кто-то мощным и умелым ударом снёс голову мошеннику Паже.

Коннетабль не оценил рвение своего помощника, когда тот явился к нему с докладом, что какой-то сыщик готов указать место, где прячется де Лорм. Этот тоже мог ошибиться или просто врать, как делали приходившие с такой вестью ранее. Он велел проверить этот донос, отправив с сыщиком надёжных и хорошо вооружённых людей, а Брикару приказал остаться у него под рукой на случай чего-то непредвиденного.

Теперь он сидел за своим столом, не обращая внимания на стоявшего у окна капитана, и перебирал подложные письма, в которых граф де Лорм договаривался со своими сообщниками о том, как он собирается распорядиться имуществом убитого им деда после получения наследства. Эти письма выглядели убедительно. Для их подделки был привлечён книжник-каллиграф, который изучил переписку графа и его почерк, и адресовал фальшивые письма его знакомым на юге, а также двум рыцарям-алкорцам, находившимся в луаре. Последнее выглядело разумным вариантом: во-первых, несмотря на мирные переговоры, подданные короля Сен-Марко до сих пор считали алкорцев своими врагами и подозревали их в коварстве и подлости. А, во-вторых, проверить подлинность писем будет куда сложнее, поскольку до луара путь неблизкий, да и подобные запросы ещё ни разу не направлялись чиновникам альдора, поскольку ни процедуры таких запросов, ни надлежащего соглашения между королевствами не было.

И всё же одних писем было недостаточно.

— Вы нашли свидетеля убийства Паже? — спросил граф, не отрываясь от чтения.

— Да, даже двух, — кивнул Брикар, — служанка из расположенного рядом трактира и нищий, что обычно сидит на углу, согласились подтвердить, что видели, как де Лорм вошёл в дом, где жил Паже, потом раздались крики, а после он вышел, убирая в ножны свой меч. Кстати, нищий, действительно это видел, хоть и не может утверждать, что это был де Лорм. Он так перепугался, что поспешно убрался с улицы.

— Так может, это и был де Лорм? — поднял голову граф.

— Нет, — покачал головой капитан. — Он не запомнил его лица, но твёрдо уверен, что у того не было бороды. Однако за десять серебряных монет он готов указать на кого угодно, как на убийцу.

— Это и плохо, Брикар. Нищий, служанка… Что их слова против графа?

— В этих трущобах не часто появляются благородные люди, чьё слово имеет вес.

— Я это к тому, что нам нужны ещё улики. Что его слуги? Оруженосец и секретарь.

— Они наотрез отказываются давать показания против хозяина. Я побоялся привлекать к допросам королевских палачей, ведь мы не вправе допрашивать с пристрастием свидетелей, а наши люди не столь искусны. Я, как вы и велели, запретил им калечить их и допускать повреждения, которые будут видны во время суда. Если б вы позволили…

— Что именно? — раздражённо перебил коннетабль. — Сломать им пальцы, отрубить ноги и вырвать зубы? На суде будет король, и поверь мне, этот мальчишка будет искать любой повод, чтоб придраться к нашим уликам. Нам нужно сосредоточиться на ком-то одном.

— Тогда лучше выбрать мальчишку.

— Но секретарь больше знает о его переписке и деловых связях!

— Он книжник и не так давно был под судом, причём по обвинению в клевете. Ему в случае чего веры будет меньше. Другое дело — этот парень. Он алкорский барон и был с де Лормом в военном походе. Его титул лишь подкрепит его слова. Позвольте мне потолковать с ним!

— Я сам, — проворчал граф. — Мы не можем позволить, чтоб наш свидетель бледно выглядел в суде. К тому же, если он побывал на войне, то, вполне вероятно, довольно стоек.

— Говорят, что де Сегюр подобрал его в лесу, когда он командовал шайкой беспризорников, которые грабили прохожих.

— Вот как? — заинтересовался коннетабль. — Что ж, это говорит о том, что он знает нищету, не отягощён излишним благородством и ценит золото. Я поговорю с ним сам и попробую его подкупить. Если он заартачится, то можете сами им заняться, но на всякий случай, не трогайте его руки и лицо.

— Я понял, — кивнул Брикар.

Де Полиньяк поднялся из-за стола, и в этот момент за дверью его кабинета послышались быстрые шаги и дверь распахнулась. В неё ввалился встрёпанный Феликс, его одежда была изорвана, а сам он смотрел по сторонам безумным взглядом.

— Всех! Всех наших людей, и моих друзей, всех сожрали эти звери! — крикнул он.

— Где ты был? — мрачно взглянул на него де Полиньяк.

— Вы слышите меня? — истерично взвизгнул юноша. — Они всех убили, эти проклятые звери! Они бросались на нас из темноты и впивались в горло, а потом жрали, жрали, жрали! Они убили всех, кто был со мной! Я едва унёс ноги! — он разрыдался.

Граф подошёл к нему и с размаху отвесил пощёчину.

— Ты опять пьян? Несёшь какую-то чушь. Ты был в доме баронессы де Флери?

Феликс закивал, не прерывая рыданий.

— Нашёл там де Лорма?

— Там были лисы! Множество лис! — заорал Феликс. — Они загрызли всех! Почему вы меня не слушаете?

— Потому что ты не в себе! Иди в свою комнату и успокойся. Из дома ни ногой без моего разрешения!

Феликс снова всхлипнул и, вытерев мокрые от слёз глаза своим рукавом, поплёлся прочь. Отец проводил его тяжёлым взглядом.

— Боюсь, он безнадёжен, — проворчал он.

— На вашем месте я б нашёл себе новую жену и обзавёлся ещё одним сыном, — заметил Брикар.

— Вы не на моём месте, — проворчал граф и, пресекая поспешные извинения капитана, распорядился: — Вызовите охрану. Мы идём в Чёрную башню.

— Боюсь, что все наши люди разошлись по городу, — смущённо заметил Брикар.

— Так отправьте кого-нибудь во дворец, пусть служба прево отрядит мне шесть человек для охраны! Адемар не вправе отказать мне в этом требовании, он обязан заботиться о моей безопасности.

— Но, может, вам достаточно будет моего меча?

Капитан смолк под гневным взглядом хозяина.

— Я коннетабль, если вы помните, и мне положен эскорт! — воскликнул де Полиньяк. — Я не хочу красться по улицам Сен-Марко, закутавшись в плащ, в сопровождении одного охранника. Это дело принципа, не говоря уж о том, что на меня итак сейчас ополчились не только мои враги, но и друзья де Лорма! Не хватало ещё, чтоб нас поколотили палками! Вы поняли меня?

— Конечно, ваше сиятельство! — поклонился ему Брикар. — Я немедля отправлю посыльного к дежурному капитану прево.

— И поторопитесь! Ночь не бесконечна!

Марк не заметил слежки. Он был слишком озабочен своими тревожными мыслями и, понадеявшись на темноту и пустынность улиц, пришёл прямо в своё убежище. Открыв отмычкой дверь, он запер её за собой на засов и поднялся на второй этаж. Спать ему не хотелось. Он всё думал о том, что занимаясь интригами де Полиньяка, упустил из виду участие в этой истории Чёрного лорда.

Он не стал снимать перевязь и плащ, потому что не был уверен, что сможет уснуть. Это была последняя ночь, отпущенная ему королём, и он понимал, что в любой момент у него может возникнуть новая идея, которая выгонит его на улицу и заставит нестись куда-то в поисках новой информации.

Задёрнув плотнее запылённые портьеры, он сел за письменный стол, зажёг свечу и, откинувшись на спинку кресла, положил ноги на стол. Так ему лучше думалось. Снова и снова повторяя про себя известные ему факты, он приходил к выводу, что именно Чёрный лорд следил за всем происходящим из темноты и знал всё об этом деле, и то, что было известно де Полиньяку, и то, что знал Марк, и то, о чём не имели понятия они оба. Его не интересовали факты, он больше наблюдал за участниками игры, чтоб изредка вмешиваться и направлять их в нужную ему сторону. Именно он располагал необходимыми Марку сведениями и о забытом многими заговоре против короля Алфреда, и о заговорщиках, и об усыпальнице. Может быть, он что-то знал и о таинственном наследнике, готовом претендовать на корону Сен-Марко, если будет свергнут Жоан. Как он к этому относился? Марк представил себе длинную череду королей, лица которых прошли перед бесстрастным взглядом главного алхимика, он вспомнил бледное лицо Леди Белой башни и её столь же безучастный взгляд. Скорее всего, Чёрный лорд не имеет какой-либо привязанности к очередному королю. Это лишь ещё одно лицо в его галерее королей, но он должен быть предан королевству. Однажды он уже убил короля, который был к тому же его отцом, но после долгие века верно служил Сен-Марко. Заинтересован ли он сам в смене короля сейчас? Захочет ли, чтоб династию возглавил потомок его старшего брата?