Дело об убийстве маркиза де Лианкура

3

Подходя к дому Аргента, Марк вовсе не чувствовал такой уж решимости. Ему было страшно, потому что он не знал, что его ждёт, и удастся ли ему развернуть ситуацию в свою сторону. Личность Чёрного лорда пугала его, она казалась ему слишком зловещей и загадочной, чтоб можно было рассчитывать на обычную удачу. Но, с другой стороны, поверни он сейчас отсюда, кто знает, не явятся ли завтра за ним те молчаливые люди в чёрном, на груди у которых под военными куртками спрятаны медальоны святого Себастьяна.

Он нехотя поднялся на высокое крыльцо, подошёл к двери и, подняв руку, какое-то время стоял в раздумьях, но всё-таки постучал. Дверь отворилась почти сразу, и он вошёл в тёмный холл. Дверь закрылась, и почему-то показалась ему плитой склепа, а этот звук прозвучал безнадёжнее, чем тот, с которым не так давно захлопнулась за ним дверь тюремной камеры.

Он обернулся и увидел позади горбуна, который смотрел на него снизу вверх, ожидая, что он скажет.

— Мне нужно увидеть твоего хозяина, — произнёс Марк, снимая перчатки.

— Идёмте со мной, — поклонился Густав и жестом указал на лестницу, ведущую на второй этаж.

Поднимаясь по ней, Марк прислушивался, и ему показалось, что в дальнем конце галереи раздаются приглушённые голоса, но потом снова стало тихо, и он уже не был уверен, слышал ли он их или ему это только послышалось.

Горбун привёл его в небольшую гостиную, обставленную дорогой мебелью из красного дерева с тёмной бархатной обивкой. Камин был растоплен и возле него в кресле сидел Аргент, сумрачно смотревший в огонь. Однако, увидев на пороге гостя, он оживился.

— Марк! — воскликнул он. — Наконец-то! Ты напугал меня, друг мой, так внезапно исчезнув! Я опасался, что с тобой что-то случилось.

— Что же со мной могло случиться? — спросил тот, сунув перчатки за пояс, и подошёл к свободному креслу, стоявшему напротив.

— Иногда под действием трав, добавленных в бальзам, которым я смазал твои раны, люди становятся подвержены лунатизму. Я опасался, что ты вышел из дома, не слишком осознавая, что с тобой происходит.

— Нет, к тому моменту я уже прекрасно всё понимал, и мой уход был вполне осознанным.

— И всё же ты был не в том состоянии, чтоб бродить по городу. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. У меня есть свои секреты, — и Марк невольно опустил руку на подсумок, где находилась фляжка с последней порцией эликсира Ли Джин Хо.

— Что ж, тебе виднее, — пожал плечами Аргент и поднялся. — Хочешь вина?

Он направился к столу, где стояли кубки и кувшин.

— Нет, вряд ли мне стоит пить что-то в этом доме.

Аргент обернулся и с удивлением взглянул на него.

— О чём ты?

Марк какое-то время вглядывался в его лицо, а потом заметил:

— Я должен извиниться, ваше высочество, что не узнал вас сразу. В маске вы выглядите гораздо старше.

Аргент хлопнул ресницами и неловко улыбнулся:

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что я пришёл к Чёрному лорду и благодарен за то, что вы дали мне аудиенцию, — ответил Марк и, поднявшись, отвесил церемонный поклон, после чего сел обратно.

Аргент рассмеялся.

— То есть ты полагаешь, что я и есть Чёрный лорд? Это конечно честь для меня, но ты ошибаешься!

— Нет, я в этом совершенно уверен, вы дали мне слишком много подсказок, чтоб я мог сомневаться в своём выводе.

— Послушай, — произнёс алхимик, — ты же помнишь, кто такой Чёрный лорд? Он родной сын короля из рода Монморанси. Ты знаешь, как выглядят принцы Монморанси? И теперь посмотри на меня!

Он раскинул руки, словно приглашая рассмотреть его получше.

— Принцы тоже бывали разные, — произнёс Марк, открывая свой подсумок и доставая оттуда книгу. — Считалось, что король Генрих искоренил саму память о принцах Филиппе и Себастьяне, когда велел уничтожить все записи, летописи и книги о них. Но он не мог уничтожить подобные источники в луаре Синего Грифона. Вот книга, написанная бароном Лодуаром, алкорским посланником при дворе короля Алфреда. Он в своём повествовании уделил особое внимание описанию внешности всех трёх принцев, и если Филипп и Анри, как и положено принцам Монморанси, при высоком росте отличались крепким телосложением, были скуластыми и голубоглазыми красавцами с тёмно-рыжими локонами, то их младший брат был совсем иным. Здесь написано, что он с детства имел хрупкое телосложение и слабое здоровье, которое ещё более ухудшилось после его участия в военном походе Анри. Однако он тоже был красавцем, хоть и другого рода. Его узкое лицо было бледным, как туман, волосы и глаза черны, как ночь, к тому же у него были длинные широкие брови, которые не только не делали его лицо грубым, но и придавали ему выражение некоторой чувствительности. Очень выразительный портрет, не так ли? Он словно списан с вас.

Марк бросил книгу на сидение соседнего кресла и посмотрел на Аргента. Тот больше не улыбался. Его лицо стало непроницаемым, а глаза смотрели холодно.

— Надеюсь, ты понимаешь, что подобное открытие может стоить тебе жизни? — поинтересовался он, возвращаясь к камину.

Взяв книгу, он быстро пролистал её и вознамерился бросить в огонь, но Марк остановил его.

— Не делайте этого, мой лорд. Это бесполезно, поскольку это не единственный экземпляр. К тому же в ней есть много интересного, но нет вашего словесного портрета. Я солгал, чтоб заставить вас раскрыться.

— Мерзавец, — проворчал Аргент и, положив книгу на каминную полку, сел. — Значит, ты меня узнал. И где ж я ошибся? За все эти годы ты первый, кто смог и осмелился меня разоблачить.

— Большинство ваших знакомых даже не слышали о мятежных принцах, да и кто бы поверил, что один из них до сих пор жив. Меня же судьба помимо моей воли вовлекла в эти события и заставила заглянуть за давно опущенный занавес. Я знало вас, а потом, внимательно наблюдая за Аргентом, понял, что он — это вы.

— Может, поделишься со мной своими открытиями?

— Почему бы и нет, — пожал плечами Марк. — Первая догадка у меня мелькнула в «Сломанном колесе», когда вы зашивали мои раны. Я хорошо рассмотрел ваши руки. Они слишком ухожены и изящны для алхимика. Они белые и мягкие, с нежной кожей и отполированными ногтями. Я видел руки алхимиков, покрытые шрамами и ожогами, потому что они работают с огнём, расплавленным металлом и едкими веществами. В иной ситуации я бы решил, что этот человек лишь выдаёт себя за алхимика, но нет, я получил уже достаточно доказательств того, что вы всерьёз занимаетесь алхимией. И тогда я подумал, что, может быть, все раны и ожоги у него быстро заживают, не оставляя следов. И это было бы не таким уж чудом, по сравнению с тем, что он прожил несколько веков.

— Что было потом? — поинтересовался Аргент. — Ведь ты не ограничился такой малостью для столь далеко идущих выводов.

— Потом вы меня отравили. Именно, помятуя об этом, я не хочу пить ваше вино. Только вы могли подсыпать мне в кубок яд в таверне. Ни Рикару, ни мальчику, спасшему меня, это было ни к чему, к тому же яд — не их оружие. Это сделали вы, когда отвлекли меня от стола, сказав, что за дверью кто-то есть. Когда яд начал действовать, я сперва решил, что это следствие потери крови и опьянения, а вы убеждали меня в том, что это действие бальзама. Но это всё было не то. Я не пьяница, но мне приходилось напиваться, я много раз был ранен и терял много крови. Ощущения были совсем другими. А бальзам… нанесённый на тщательно зашитую рану он не мог вызвать подобного действия. И вы упустили из виду, что я сыщик, и в силу своих служебных обязанностей много раз сталкивался с отравлениями. То, что я чувствовал, было именно симптомами отравления ядом, но я не мог бы сказать, каким именно, однако, вы вскоре безошибочно подобрали противоядие, то есть знали, чем именно я отравлен.

— Допустим, что это я подсыпал тебе что-то в кубок, но это мог быть и Аргент, который сделал это по приказу Чёрного лорда.

— И сам принял решение сперва убить, а потом помиловать меня? Сомневаюсь, что он был вправе сделать это по своему усмотрению. Хотя самую важную подсказку мне дал ваш меч. Помните, вы оставили меня один на один с ночными грабителями в тёмном переулке, а потом вернулись и парой ударов сразили пятерых. Я ещё тогда заметил, что у вас необычный меч, к тому же украшенный золотой насечкой. Обычно рыцари так гордятся своим оружием, что не упускают возможности похвастаться им, но вы отшутились, назвав его тесаком, и поспешно убрали в ножны, не позволив мне его рассмотреть. Но я уже знал, что это не тесак, это фальшион, грозный меч древних воинов, который был в рассвете славы как раз в годы правления вашего отца и брата. Фальшион не приспособлен для того, чтоб резать или колоть, он нужен, чтоб рубить. К тому же мне известно, что существовали такие образцы, у которых рукояти были полыми, с них можно было снять головку и закрепить на её место древко, превратив меч в алебарду. Ваш как раз из таких. Сейчас многие считают, что фальшион — оружие грубое, и не требует особых умений, но увидев его в ваших руках, да ещё в паре с ножнами, я понял, что вы мастер фехтования на фальшионах. И вам несложно было отрубить сперва руку, а потом и голову мнимому лакею Паже. Я видел срезы — это были сокрушительные и точные удары. Однако это искусство фехтования давно ушло в небытие, фальшионы сменились мечами или превратились в разбойничьи тесаки, которые, действительно, не требуют особого мастерства, чтоб снести кому-то голову. Однако я по себе знаю, как трудно отказаться от оружия, которым владеешь в совершенстве.

— Да ты знаток! — усмехнулся Аргент. — И твой комплимент греет мне душу. Но что если этому меня научил Чёрный лорд?

— И отдал вам свой любимый меч? Я видел его. Вы оставили его в комнате возле кровати, на которую меня уложили. Я имел возможность рассмотреть насечку на клинке и милую сову на гербе, которым он украшен. Я знаю только один герб с совой — это герб графов Рошморов, бастардов Монморанси. Их девиз: «Всегда в тени, но рядом». Он уместен и для незаконнорожденного сына короля, и для придворного алхимика. Ведь это вы когда-то носили этот титул?

— Это тебе сказал Филбертус?

— Может, да, может, нет. Так ли это важно? Достаточно того, что рыцарь не отдаст свой меч ученику, кроме одного единственного случая: в качестве наследства. С чего бы ныне здравствующему Чёрному лорду передавать свой меч алхимику Аргенту дель Луна?

— Это всё? — снова помрачнев, уточнил тот.

— Остались мелочи. Такие, как способ убийства людей коннетабля, пришедших, чтоб схватить меня. При всём вашем мастерстве мечника, их всё-таки было слишком много, чтоб вы рисковали, ввязываясь в поединок с ними. И вы использовали ядовитый газ. Я читал, что он был разработан придворными алхимиками по приказу короля Анселма. Это были небольшие шары с вставленными в них фитилями. Когда их поджигали, из шаров валил едкий дым, убивая вокруг всё живое. Должно быть, он обжигает внутренности, потому что ожоги появляются на губах, ноздрях и склерах глаз, как раз, как у тех несчастных.

— Так ты был там? — нахмурился Аргент. — Ты всё видел?

— По крайней мере, я видел там человека, который выглядел и двигался именно так, как посетивший меня в моём доме Чёрный лорд. Или это был Аргент? Замечу только, что это ужасное изобретение применялось в военных действиях не так чтоб долго, потому что вскоре его сочли недостойным рыцарской войны. Только знатоки военной истории помнят о том, что такое когда-то применялось в Сен-Марко. Но кто мог бы использовать его сейчас? Разве только тот, кто хранит его запасы или знает секрет изготовления, то есть придворный алхимик. И это точно не избалованный мальчишка на побегушках у Чёрного лорда. Не думаю, что он решился бы так просто уничтожить несколько человек, оставив после себя явные улики. Или там уже всё подчистили?