Зверь 3

Глава 20

В огромном тронном зале взошедшее солнце пускало веселых зайчиков на золотую вязь предметов. Желтые солнечные пальцы проникали даже туда, куда обычно пауки затаскивали своих жертв, чтобы насладиться ужином в гордом одиночестве, пока жалкие двуногие решали свои мелкие делишки.

Двое таких жалких двуногих сейчас неторопливо распивали поданный утренний кофе. Ромуальдыч не смог отказаться от привычки выпивать по утрам большую чашку ароматного напитка. Кощей же, сейчас прозываемый князем Старицким, тоже был не прочь взбодрить древнюю кровь этой бодрящей жидкостью.

Два старика распивали этот напиток немного в стороне от трона, сидя за специально принесенным журнальным столиком. На самом столике расположились шахматные фигуры, и сейчас Ромуальдыч прикидывал — как лучше взять ладью князя Старицкого так, чтобы не потерять потом преимущество.

— Вся наша жизнь похожа на шахматную партию, — проговорил Старицкий, делая глоток горячего напитка. — Кому-то суждено быть слоном, кому-то конем, а кому-то ладьей. Кто-то рождается пешкой и проходит большое испытание, чтобы стать одной из фигур, а может быть даже и ферзем.

— Но ни одна пешка никогда не станет королем, — криво усмехнулся Ромуальдыч. — И это делает шахматы королевской игрой. Она словно намекает: каким бы ты не был умелым игроком — тебе никогда не поставить на поле третью главную фигуру. Всегда только два короля — всегда только битва до конца или же временное перемирие.

Он сделал ход и потянулся за чашкой. Князь Старицкий усмехнулся в ответ. Этот безумный прыжок слоном был отвлечением, чтобы оттянуть силы от препятствования выстраивания основной атаки. И даже охота на ладью была всего лишь прикрытием. Такая вот многослойная ловушка, выстроенная для того, чтобы при одном ошибочном ходе король черных тихо лег на поле.

Князь Старицкий всегда играл за черных. Ему нравился этот цвет.

— Ну да, всегда нужно спасти короля и разыграть партию так, чтобы противник остался в проигрыше. Для этого и создано упражнение для ума в виде этих фигур. Король посылает своих герое в бой для того, чтобы самому получить контроль над полем. А если появится ещё один король, допустим, у черных, то уже им придется бороться между собой за власть над доской. Междоусобица никому ещё не приносила пользы, один только вред.

Князь Старицкий поставил коня с намеком на королевскую вилку. Тоже отвлечение, но оно показывало, что жертва слона не принята и князь разгадал первую ловушку.

— Но ведь двух королей труднее поймать, — склонил голову к плечу Ромуальдыч. — Их разметал по разные стороны и вот тебе свобода выбора. Простор и разгул стратегии.

Он двинул вперед своего ферзя, выводя его из-под возможной вилки, а также блокируя прыжок излишне прыткого коня. И вместе с тем, этот ход был нужен для обозначения атаки на ладью. Второй слой ловушки для атаки.

Старицкий постарался не улыбнуться. Долгая жизнь научила справляться с эмоциями.

— Двух королей труднее поймать, но вместе с тем — труднее защитить. Если будет поставлен мат одному из них, то это автоматически ознаменует победу в партии. Развести двух королей одного цвета по разные стороны означает сопровождение каждого из них. Это свита, охрана, вельможи и прочие слуги. А разделение сил всегда было ослаблением…

Старицкий перепрыгнул конем на свободное место и тем самым атаковал «безумного» слона. Да, освободил место для будущего развития атаки, однако, всё ещё можно было остановить, достаточно лишь выдвинуть вперед тяжелую артиллерию.

— Я не совсем понимаю вашу аналогию, князь, — поднял бровь Ромуальдыч и начал атаку.

Атака началась с невинного хода пешки. На первый взгляд она всего лишь освобождала поле для слона, но это только на первый взгляд…

— Я говорил про Тора и его братьев. Любой из них в какой-нибудь момент может поднять восстание. Кровь Всеотца в них сильнее, чем в вас и остальные боги Сумеречного мира охотнее пойдут за ними, чем за вами, — Старицкий взял «безумного» слона и тем самым открыл возможность главной атаки. — Поэтому и следует разделить королей, чтобы не возникла междоусобица. Или вы не из-за этого послали троицу туда, не знаю куда?

— Я послал их только за жар-птицей. Думаю, что такая диковина пригодится в тронном зале, — Ромуальдыч двинул вперед ладью.

— Но всё-таки, если Тор, Бальдр и Видар сгинут в том путешествии… — Старицкий не закончил, отпив глоток кофе и вместе с ним проглотив невысказанные слова.

— Значит, судьба их такая, — вздохнул Ромуальдыч. — Но я надеюсь, что они вернутся…

В последнее предложение вряд ли поверил бы даже только что рожденный младенец. Старицкий младенцем давным-давно не был, но, сохраняя на лице учтивую маску, коротко поклонился и закрыл короля слоном.

— Однако, без них Рагнарёк пройдет гораздо быстрее и менее болезненно, — покачал головой князь.

— Но это же неправильно, — Ромуальдыч двинул следующую фигуру вперед.

Через три хода намечался несомненный мат. И только один ход мог спасти Старицкого от поражения.

— Неправильно, что с вами так поступили в реальном мире. Неправильно, что вы остались одни. Неправильно, что вы царствуете один, а рядом с вами должен сидеть не я, а ваша жена. Когда случится Рагнарёк, то она вернется. Сумеречный мир возродится, как возрождался ранее, но уже с мудрым королем и мудрой королевой. И это будет правильно, — Старицкий не поставил коня на нужную позицию.

На лице Ромуальдыча расцвела довольная улыбка. Он поставил ферзя и произнес:

— Шах! Через два хода мат. Значит, вы послали Бабу-Ягу для того, чтобы всё случилось наверняка?

Старицкий сделал вид, что задумался. Он склонился над доской, потом поднялся, прошелся вокруг журнального столика, как бы оглядывая партию со всех сторон. После этого сел на место и отпил. И уже только потом положил черного короля на деревянное поле.

— Сдаюсь. Вы выиграли, Всеотец, — Старицкий коротко поклонился Ромуальдычу.

— Приятно выигрывать. Ну да ничего, в следующий раз удача может быть и на вашей стороне, — кивнул в ответ Ромуальдыч. — Что же, мне нравится ваша задумка. Думаю, что если птицу мне не принесут, то я не очень сильно расстроюсь.

Князь Старицкий коротко улыбнулся. Он совершенно точно знал, что порой можно проиграть битву, чтобы выиграть войну.