Жёлтые жирафы

Глава 7

(19 сентября 2009)

Оркестр надрывался, особенно старался какой-то скрипач, он так наяривал на своей бедной скрипке, что Гермиона боялась, как бы струны не лопнули. Вообще-то Грейнджер любила музыку, но сейчас она раздражала. Особенно в сочетании с этим нелепым юбилеем, для которого от самой именинницы было нужно только имя, и в сочетании с противным, холодеющим чувством страха в животе. Скрипач особенно пронзительно пиликнул, и всё смолкло — наконец-то! Как выяснилось, Грейнджер радовалась рано: на трибуну с важным видом главного индюка на деревне поднимался Перси Уизли. Гермиона с тоскою подумала, что видно зря тридцать лет назад в сентябрьский день её мамочка рожала.

— Ты как? — к столу протиснулся Гарри.

Его парадная малиновая аврорская мантия пламенела в густой толпе.

— Могло быть и хуже, — кисло ответила Гермиона и поправила прическу.

Сегодня ей наплели на голове нечто совсем невообразимое. Перси толкал невероятно занудную речь, гости потихоньку вели переговоры и глушили коктейли.

— Малфой тебе обеспечил защиту? — спросил Гарри, слишком пристально глядя на сцену.

— Да, родовой амулет, очень сильный, — процедила сквозь растянутые в фальшивой улыбке губы Гермиона.

— Это хорошо. Смотри: сзади тебя, чуть левее, мужчина в бархатной старомодной мантии — аврор Джексон, а вот, — и Гарри взял под локоток миловидную шатенку, — аврор Фостер. Это твоя охрана на сегодня, хотя бы один из них всегда должен быть рядом.

— У вас есть версии?

— Да. У нас сильно сузился круг подозреваемых, но, к сожалению, из-за этого балагана с юбилеем, допрашивать персонал Министерства очень сложно.

— Ты думаешь..., — Гермиона невольно сглотнула, — что маньяк все-таки придет сегодня сюда?

— Думаю, да, — отрывисто ответил Поттер, — для него это слишком лакомый кусочек. Гермиона, я понимаю, что тебе очень трудно, но постарайся вести себя максимально естественно.

Женщина вздохнула:

— Хорошо.

— Сегодня в этот знаменательный день мы не только поздравляем героиню войны и революционного целителя Гермиону Грейнджер, но и чествуем все поколение молодых героев, изменившее наш мир и приведшее к процветанию и..., — завывал Перси.

Гермиона скорчила кислую мину.

— Да, именно так — очень естественно, — фыркнул ей в ухо Гарри.

— Где Рон?

— Допрашивает свидетелей. Мы меняемся с ним, чтобы особо не афишировать наши отлучки. Детей увезли?

— Да, отправили к родственникам Артура и Молли.

— Замечательно.

— Революционный целитель? — мягким дыханьем обжег шею голос Малфоя.

— Мерлиновы штаны! Обязательно так подкрадываться? — шикнула на него Гермиона.

— А сердечко-то стучит, как у зайчонка, — усмехнулся Драко, встал по другую руку от Грейнджер и сухо сказал. — Сволочь ты, Поттер, на подругу, как на червяка, эту тварь ловишь.

Гарри стиснул зубы, пытаясь сдержать гнев. Гермиона вмешалась:

— Драко, я взрослый человек! Это моё решение. Ты хочешь, чтобы женщины продолжали погибать?

Малфой обернулся так резко, что Грейнджер невольно вздрогнула. Его глаза сверкали, он прошипел:

— Да мне плевать на них! Моя работа — спасать больных, а их пусть спасает Аврорат. Но мне не плевать на тебя, я не собираюсь жертвовать дорогими мне людьми во имя общего блага, это не моя компетенция. Я не герой! — последнюю фразу он буквально выплюнул.

Поттер молча смотрел на сцену, где упивался собственным красноречием Перси, потом Поттер наконец сказал:

— А он ведь прав, Гермиона.

— Нет, — отрезала она и отошла от них к столу напитками.

Но тут, к всеобщему облегчению, на сцену взошел Кингсли и пригласил именинницу. Гермиона чувствовала сотни взглядов: она так боялась, что один из них жутко-холодный и фанатично-страстный, в одном из них притаилась смерть. Кингсли, ободряя, обнял женщину за плечи. Его слова звучали неожиданно искренне, словно он поздравлял её, сидя за семейным столом. Гермиона знала, что её оценивают всю: подсчитывают каждый кнат ушедший на роскошное аквамариновое платье, выглядывают под слоем косметики каждую новую морщинку. Но потом она заметила частые вспышки фотоаппарата, и Колин приветливо помахал ей рукой, подмигнула Парвати, поправляя свои ленты, отсалютовала бокалом Джинни, Рон и Гарри широко улыбались, а Луна Лавгуд выпустила из палочки целую стаю фламинго из розового дыма, которые разлетелись на головами гостей. И внезапно Гермиона заговорила совершенно искренне:

— Спасибо вам, друзья! Спасибо тем, кто были с нами тогда, на войне, спасибо тем, кто пришли сюда сегодня, и слов не хватает, чтобы выразить чувства к тем, кого мы уже не увидим здесь, — Грейнджер почувствовала комок в горле и слабо улыбнулась. — Это не принято на юбилеях, но я, как хозяйка праздника, прошу почтить их память. И я верю, что наша разлука с родными не навсегда.

Все встали и замолкли. Гарри ободряюще кивнул ей.

А потом играл вальс: надрывный, наполненный чем-то живым, рвущимся, щемящим, наверное, так и звучит наша жизнь. Гермиона спустилась со сцены, вежливо качая головой в знак отказа на приглашения, пары кружились по паркету, вспыхивали огни украшений, скользили атласные волны шлейфов — всё как в старинных фильмах, которые они любили смотреть с мамой.

— Ну, мне-то ты не откажешь, Грейнджер? — раздался тихий голос. — Это музыка словно создана для таких неправильных врагов, для таких ассиметричных друзей, для таких странных любовников, как мы, — Малфой усмехнулся.

— «Какие у него ледяные пальцы!» — пронеслось в голове у Гермионы, пока они отсчитывали такт.

И вот уже полет танца, если закрыть глаза, то можно подумать, что они кружатся в метели, и сами постепенно превращаются в метель.

— Порою мне кажется, что Вселенная погибает, а эта музыка — реквием по нашему миру, — шепчет Гермиона, запрокидывает голову назад и видит, что огни свечей под потолком тоже кружатся в вальсе.

— Или это рождается другой мир, — едва слышно говорит Драко.

(Вальс: http://www.audiopoisk.com/track/ha4aturan/mp3/vals-k-drame-lermontova-maskarad/ )

* * *

— Ты всех допросил? — спросил Гарри у Рона.

— Да, у пятерых выходной, и двое в отпуске, но мы связались и с ними.

— И что?

— В Министерстве не работают сквибы, их нет даже в штате обслуживающего персонала.

— Уверен?

— Абсолютно. Можешь посмотреть потом протоколы, — Рон окинул взглядом сияющий зал и с притворной грустью молвил, — а мой день рождения не с таким размахом отмечали.

— О, бедняжка Ронни, — скорчил забавную рожу друг, — так, а где Гермиона? Джексон?

— Да, мистер Поттер. Они пошли с мисс Фостер в дамскую комнату. Часть защиты пришлось снять, родовой амулет Малфоев слишком «фонит» древней магией, сбивает другие защитные талисманы. Но могу сказать, что это без сомнения самый сильный амулет защиты, который я когда-либо видел.

— Будем надеяться. И всё-таки надо пойти встретить их.

— Мы не может ходить такой толпой, мистер Поттер, это настораживает.

— Гарри, а вдруг вообще этот маньяк не придет? Все-таки пробиться в защищенное Министерство сквибу не под силу. Да и палочки сейчас проверяет охрана.

— Чтобы предъявить палочку, не обязательно уметь ею пользоваться, — заметил Гарри, — а запас оборотки у него есть, ведьма Брамс уже продала подозрительной клиентке порцию зелья, прежде чем торговку взяли.

— Вы уверены, что маньяк сквиб? — задумчиво спросил Джексон.

— Не осталось никаких магических следов, а обороткой и сквиб может воспользоваться. НО! Он не сумеет её сварить, а поскольку зелье можно использовать только месяц со дня изготовления, маньяку приходилось рисковать, каждый раз перед убийством покупая зелье у старухи Брамс. Впрочем, судя по всему, покупал его он тоже под обороткой.

— Двойная личина!

— Именно.

— Беда в том, что все сквибы нами проверены, — встрял Рон, пока они шли к выходу.

— Зарегистрированные, — сухо заметил Гарри, — во многих семьях их просто скрывали, не желая позориться. А искать таких, всё равно, что — иголку в стогу сена.

— Что?! — Малфой неожиданно оказался рядом. — Маньяк сквиб?!

— Тихо, тебе вообще об этом не следует знать, — оборвал его Гарри, но блондин уже мчался по коридору, не обращая внимания на удивленные взгляды официантов.

Авроры переглянулись и рванули за ним.

* * *

Гермиона и аврор Фостер шли по коридору и болтали:

— Почему вы все-таки выбрали эту профессию?

— Уж вас, мисс Грейнджер, это не должно удивлять, — слегка улыбнулась Фостер.

— Отчего же?

— Вы — героиня войны, и лучше чем кто-либо другой знаете, как важно, чтобы всегда были те, кто сдерживает зло.

Что-то стукнуло, обе женщины мгновенно выхватили волшебные палочки — из-за угла показался официант, отвесив дамам поклон, он направился в сторону банкетного зала.

— Чёрт, — прошептала Гермиона и, смущаясь, заметила, — сердце чуть из груди не выскочило.

— Понимаю. Но не беспокойтесь у вас великолепный защитный амулет, всё здание Министерства опутано оповещающими чарами, и я рядом.

Мисс Фостер действительно её понимала. А ещё она понимала, что страх — это естественно даже для бывших героинь войны.

Женский туалет сиял драгоценным мрамором и позолотой.

— Жуть, — Гермиона поморщилась.

Фостер понимающе хмыкнула.

— Идите, мисс Грейнджер, я буду возле вашей кабинки.

Гермиона долго разбиралась с роскошным, но жутко неудобным платьем, но, наконец, она покинула кабинку:

— Фостер, я всё!

Ледяные руки стиснули её сзади.

— Не торопитесь, мисс Грейнджер, — скрипучий голос прямо в ухо.

Кажется, Гермиона вскрикнула, холод скальпеля на шее, боль, темнота

...

— Ах, ты Грейнджер, Волдеморт тебя задери! — кто-то гаркнул прямо в ухо.

— «И на том свете покоя не дадут, — пронеслось в голове у Гермионы, — чей же это голос такой назойливый? Малфой... Малфой?!»

Женщина с трудом подняла тяжелые веки: над ней склонилось сразу три человека, поморгав, она выхватила из хоровода цветных пятен лица Гарри, Рона и Драко. Шея болела, но терпимо.

— Очнулась, — выдохнул Малфой и, со злостью сверкнув глазами, пошел куда-то.

Рон ласково погладил её по руке:

— Всё хорошо, всё закончилось.

Приподнявшись на локтях, Гермиона обнаружила, что лежит на гигантском кожаном диване в кабинете Кингсли, Гарри и Рон сидят рядом, хозяин кабинета расхаживает взад-вперед, а Малфой пытается налить воду из хрустального графина в бокал, но та почему-то только выплескивается на дорогой стол Министра, а графин со стаканом нервно звенят.

— Кто маньяк? — спросила Грейнджер.

— Аргус Филч.

— Что?! И что произошло?

— Думаю, кое-что мы расскажем тебе сейчас, а потом, если хочешь, можешь пойти вместе с нами в допросную. Как ты себя чувствуешь?

— Она не пойдет в допросную! Она пойдет домой! — рявкнул Малфой и, отчаявшись налить воды, со стуком поставил графин на стол.

— Успокойся, — хмыкнул Рон, — ты ещё так плохо знаешь нашу Гермиону. Если она не попадет на допрос, она потом нам всем жизни не даст. Правда?

— Ага, — заявила женщина и уселась на диване. — Дайте, пожалуйста, попить. И не тяните — рассказывайте!